Жизнь поэта
Шрифт:
«Участь моя решена. Я женюсь...
Та, которую любил я целые два года, которую везде первую отыскивали глаза мои, с которой встреча казалась мне блаженством, - боже мой, - она... почти моя.
Ожидание решительного ответа было самым болезненным чувством жизни моей. Ожидание последней заметавшейся карты, угрызение совести, сон перед поединком - все это в сравнении с ним ничего не значит...»
И еще чисто автобиографическое признание Пушкина:
«Я женюсь, т. е. я жертвую независимостью, моею беспечной, прихотливой независимостью, моими роскошными привычками, странствиями без цели, уединением, непостоянством.
Я
Итак, уж это не тайна двух сердец. Это сегодня новость домашняя, завтра - площадная.
Так поэма, обдуманная в уединении, в летние ночи, при свете луны, продается потом в книжной лавке и критикуется в журналах дураками».
Пушкин был счастлив, но отношения с семьей невесты не налаживались. Пушкин писал своей приятельнице, Е. М. Хитрово: «Родным моей жены очень мало дела и до нее и до меня. Я от всего сердца плачу им тем же. Такие отношения очень приятны, и я никогда не изменю их».
* * *
После помолвки начались веселые предсвадебные дни Пушкина и невесты. Накануне они смотрели в Благородном собрании, нынешнем Доме Союзов, драму Коцебу «Ненависть к людям и раскаяние». Не столько на знаменитую Семенову, сколько на Пушкина с невестой обращали зрители свои взоры.
Вместе с родными и Нащокиным они посетили Нескучный сад. При их появлении приостановлена была репетиция спектакля в только что открывшемся «воздушном театре», декорацией которого служили живые деревья и кустарники. Толпы народа восторженно приветствовали помолвленных.
Работал Пушкин в те дни мало и охотно посещал друзей. Посетил душевнобольного поэта К. Н. Батюшкова, жившего в Грузинах, в Тишинском переулке, в особом домике, под присмотром врача. Тот, однако, не узнал уже своего друга...
Тяжело болел тогда его дядя, поэт Василий Львович. Пушкин относился к нему тепло и сердечно, искренне любил, хотя к поэтическому творчеству его относился иронически снисходительно. Когда племянник сообщил ему о помолвке, он со слезами на глазах поздравил его стихами:
Блаженствуй!
– Но в часы свободы, вдохновенья
Беседуй с музами, пиши стихотворенья,
Словесность русскую, язык обогащай,
И вечно с миртами ты лавры съединяй!
Погодин устроил обед, на который пригласил Пушкина и его ярого критика Надеждина, рассчитывая примирить их, но встреча эта ни к чему не привела.
Примирение не состоялось, а Пушкину Надеждин показался «весьма простонародным, вульгарным, скучным, заносчивым и без всякого приличия». Он считал его критики живыми, иногда красноречивыми, но очень глупо написанными. «В них не было мыслей, - отмечал Пушкин, - но было движение; шутки были плоски».
Сам Погодин нередко навещал Пушкина и был очень обрадован добрым отзывом поэта о его драме «Марфа Посадница».
Познакомился Пушкин со знаменитой итальянской певицей Анжеликой Каталани. После встречи она записала в своем дневнике: «Знаменитый поэт Пушкин, вернувшийся с Кавказа, был в Москве. Мне очень
В те дни Пушкин встретился с Анной Керн, которая написала П. А. Анненкову: «В этот приезд Пушкин казался совсем другим человеком: он был серьезен, важен, как следовало человеку с душою, принимавшему на себя обязанность осчастливить другое существо».
Во второй половине мая Пушкин выехал из Москвы в имение Гончаровых Полотняный Завод, находившееся в шестнадцати километрах от Калуги. Он провел здесь около недели, познакомился с дедом Натальи Николаевны, Афанасием Николаевичем, благословившим внучку на брак с Пушкиным.
* * *
После кратковременной поездки в Петербург Пушкин вернулся в Москву. Остановился у Вяземского.
Дядя Пушкина, поэт Василий Львович продолжал болеть. Уже изнемогающий, он прочитал в «Литературной газете» статью П. А. Катенина и, увидев входящего племянника, сказал после короткого забытья:
– Как скучны статьи Катенина!
И более ни слова. Услышав эти слова, Пушкин направился на цыпочках к двери и шепнул собравшимся родным и друзьям его:
– Господа, выйдемте; пусть это будут последние его слова...
И писал Плетневу: «Каково? вот что значит умереть честным воином, на щите, le cri guerre a la bouche!17»
На постели Василия Львовича лежал только что читанный томик Беранже.
Вместе с «депутацией всей литературы всех школ, всех партий» Пушкин проводил дядю от Старой Басманной до кладбища Донского монастыря. Могила его у самых стен кладбищенской церкви бережно охраняется и сегодня...
* * *
А. С. Пушкин. С гравюры Н. Уткина.
В связи со смертью Василия Львовича свадьбу, из-за семейного траура, пришлось отложить, Осложнялись и денежные дела. С матерью невесты, Натальей Ивановной, происходили на этой почве частые размолвки. После очередной крупной ссоры Пушкин уехал в Болдино «без уверенности в своей судьбе».
Он написал невесте: «Я уезжаю в Нижний, не зная, что меня ждет в будущем. Если ваша матушка решила расторгнуть нашу помолвку, а вы решили повиноваться ей, - я подпишусь под всеми предлогами, какие ей угодно будет выставить, даже если они будут так же основательны, как сцена, устроенная ею мне вчера, и как оскорбления, которыми ей угодно меня осыпать.
Быть может, она права, а неправ был я, на мгновение поверив, что счастье создано для меня. Во всяком случае, вы совершенно свободны; что же касается меня, то заверяю вас честным словом, что буду принадлежать только вам, или никогда не женюсь».
Он сообщил о ссоре и В. Ф. Вяземской, с которой был дружен. Жаловался, что «госпожа Гончарова наговорила ему вещей, которых он по чести не мог стерпеть», и потому, уезжая, он оставил дверь открытой настежь.
«Ах, что за проклятая штука счастье!» - закончил Пушкин письмо.