Жизнь после смерти
Шрифт:
– Боюсь, теперь придется.
Хохлов подошел к окну и некоторое время молча рассматривал площадь внизу. По улице сплошным потоком двигались машины, плотной толпой шли люди. Что будет, если ваххабизм придет сюда в своем худшем, самом агрессивном варианте?
– Я не шутил, когда говорил, что воевать нам придется прямо здесь, у себя дома, – произнес генерал. – У нас появился новый враг, неуловимый и беспощадный. Это исламский терроризм. Ваххабиты готовы на все. Они хорошо обучены, вооружены и фанатичны. И, что самое опасное, у них имеются покровители в "верхних
И генерал рассказал Введенскому, что по оперативным данным известные предприниматели Асланбек Мокоев и Муса Джохаров в последнее время развернули активную деятельность, захватывая все новые куски российской промышленности. В финансовых операциях их крышуют член Совета безопасности Зорин и магнат Берестовский, в силовых акциях они используют боевые группы ваххабитов, которые приезжают из Чечни и работают вахтовым методом. Прикатили, сделали дело, исчезли.
– Я так понимаю, вы хотите поручить мне разработку этих абреков? – догадался Введенский.
– Правильно понял, – подтвердил генерал. – Иди, составляй план работы. И о Белове не забывай. Ну, флаг тебе на башню…
XXII
Белов проснулся рано, едва за окном начало светать. Он не сразу понял, что его разбудило. Оказалось, с трудом сдерживаемые рыдания Лены. Вглядевшись в полумрак, он увидел, что она сидит с ногами на постели, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом. Он встал с койки и подошел к ней. После той короткой близости между ними словно черная кошка пробежала, причем инициатором отчуждения была Лена. Она упорно делала вид, словно между ними в ту ночь ничего не произошло. Александру оставалось только гадать о причине такой резкой и ничем не спровоцированной с его стороны перемены.
Он легонько прикоснулся к ее плечу. Лена вздрогнула, как от удара, и повернула к нему заплаканное лицо. При этом она даже не пыталась, как обычно, спрятать свою изуродованную шрамом щеку.
– Что? Чего ты еще от меня хочешь?! – закричала она, подняв на него ненавидящий взгляд. – Да, я дрянь! Продажная, развратная тварь! Да, я исковеркала твою жизнь! А заодно и свою! Но в твоей жалости я не нуждаюсь, запомни это. Ты мне не нужен! Если выздоровел, можешь убираться хоть сейчас на все четыре стороны. Не держу! – он закрыла глаза ладонями и снова зарыдала.
Белов оторопел: скорее это у него могли быть претензии к Лене. Но он-то не выставляет счетов, и ничего не требует, кроме человеческого отношения к себе. Откуда эта ненависть? Может, он не прав, и не следовало возвращаться к близким отношениям? Однако это получилось само собой, спонтанно, бездумно. Кто-то хорошо сказал: не ворошите старые могилы, они чреваты новою бедой. Но в чем он виноват? Его захлестнула волна обиды.
– Ты не дрянь и не тварь, ты просто дура! – сказал он с чувством и вышел из бытовки, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Чтобы немного успокоиться, он направился знакомой дорогой к вершине поросшего кустами орешника холма. Взобравшись на плиты, сел и задумался. Состояние Лены беспокоило его не на шутку. Надо было срочно предпринимать
Чтобы отвлечься от бесплодных размышлений, Белов решил переключиться на что-нибудь другое. Он вздохнул и посмотрел на поселок, раскинувшийся внизу между свалкой и стройкой. Надо отдать должное покойному Пчеле. Он замыслил и начал дело с размахом. Это было видно даже сейчас, несмотря на то, что стройка была заброшена, а оборудование вывезено и разворовано.
Белов наконец вспомнил эту историю. Проект строительства нефтеперерабатывающего завода обещал хорошую прибыль и не был реализован из-за жадности местных чиновников, которые потребовали запредельные взятки. Людям Асланбека пришлось даже похитить жену одного из самых бессовестных и упрямых бюрократов. Тот сразу же согласился на предложенные условия, его примеру последовали остальные.
Строительство начали ударными темпами, не дожидаясь официального разрешения: в его получении уже никто не сомневался. Завезли материалы, технику и поставили огромное количество вагончиков-бытовок для строителей-нелегалов. Но тут федеральные власти по всей стране начали негласную, но жесткую борьбу по вытеснению чеченского капитала. Чеченские же боевики в это время срочно понадобились у себя на родине.
После гибели Пчелы, Фила и Космоса Саше стало не до империи и собственных многочисленных проектов. Воспользовавшись удобным моментом, местные чиновники поставили строителей нефтяного гиганта на колени, объект пришлось закрыть, стройку свернули. Основные убытки, понятно, легли на немцев…
О том, что было дальше, Саше рассказал Федор. Оставленные на законсервированном объекте сторожа сбежали через неделю: соседство свалки, населенной бомжами, делало их работу опасной для жизни. Как и полагается, поле битвы осталось за мародерами.
Добыча им досталась немалая. Одних бытовок-вагончиков столько, что с лихвой хватило бы на всех бомжей Москвы и Московской области. Это был настоящий рай для бездомных. Бомжовый коммунизм с окончательным решением жилищного вопроса.
Часть домиков заняли бывшие строители, хохлы и молдаване, которым было просто некуда деваться. Они создали некое подобие группировки, которую возглавил их бригадир, молдаванин Михай Лупу по кличке Румын. Какое-то время бывшие рабочие зарабатывали на жизнь тем, что разворовывали и продавали оставшиеся материалы. Некоторые сколотили шабашки и отправились строить дачи.
Время было сказочное. На каждую просьбу заказчика поправить баньку, переложить камин, или починить водопровод пролетарии заученно гнусавили в ответ: "Гони штуку баксов". И получали! Что говорить о строительстве дачи или той же бани! Каждый гастарбайтер рассчитывал на листопад баксов после окончания строительства. С такими деньгами можно было вернуться в родную Жмеринку или Флорешты Рокфеллером. Но после дефолта все нелегальные труженики снова собрались на помойке. Легкие времена закончились.