Жизнь, прожитая не зря

Бойков Игорь

— Тебе понравился тигрёнок? — полушёпотом спросил, наконец, Денис.

— Да. Он похож на тебя.

— На меня? Почему?

— Ну, просто. У него мордочка улыбается. И у тебя тоже.

Денис хихикнул:

— Значит, я — тигрёнок? Смотри, загрызу!

— Ну, загрызи, загрызи, — игриво отозвалась она.

Денис снова присосался к её губам и затем грубовато, откровенно полез ей рукой под блузку. Но Мехрабан резко извернулась, шлёпнула его ладонью по руке и, отдёрнув голову назад, спросила:

— Тебе только это от меня надо? Да?

— Мне

ты нужна. И я тебя люблю.

Он принялся тискать её вновь. Но девушка вдруг подалась назад, резко высвободилась, отвернулась и, перегнувшись через железные, с облупившейся краской перила, стала смотреть в тихо журчащую воду ручья. Её длинные чёрные и прямые волосы свисали по бокам головы вниз, совершенно скрывая лицо.

Денис моргнул несколько раз своими зеленоватыми глазами, провёл ладонью по коротким русым волосам и вновь приблизился к ней вплотную. Положил ладонь на плечо. Она не шевельнулась. Её смуглые загорелые плечи были открыты — лишь узкие прозрачные бретельки поддерживали лёгкую обтягивающую блузку.

— Ты чего? — спросил он.

— Ничего, — Мехрабан нервно дёрнула плечом.

— Я же вижу, что «чего».

— Ничего, — повторила она упрямо.

Минуты две они молчали. Денис осторожно поглаживал ладонью её плечо. Мехрабан никак не реагировала. Только перегнулась через перила ещё сильнее и свесила голову вниз.

— Достало всё, — выдохнула она, наконец.

— Что — всё?

— Всё!

— И я тоже?

— Ты — нет.

— Дома что-то случилось?

Девушка умолкла вновь, упрямо смотря в воду. В начавших сгущаться сумерках тонкой, противно саднящей трелью зазвенел первый комар. Денис брезгливо отмахнулся от него рукой.

— Брат троюродный достал. Так достал — просто кошмар! — заговорила она первой и покачала головой. — Приехал сюда к тёте неделю назад. И с тех пор за мной всё время следит, ты прикинь. Понты свои дешёвые кидает: туда нельзя — сюда нельзя. Типа сам весь из себя такой правильный. Задолбал!

— А чего ему надо? — живо отозвался Денис и тут же обругал себя за дурацкий вопрос.

— Да всё ему надо: куда пошла? Зачем пошла? Во сколько вернёшься? Всё надо знать. Вчера вечером к подруге ходила. Сказала, к девяти домой вернусь. На пятнадцать минут опоздала — он такой кипеш поднял: ты где была — туда-сюда! Я говорю ему — так и так, в гостях была. Подумаешь, опоздала немного. А он быкует: ты, типа, почему так поздно домой приходишь? Вообще, как ты себя ведёшь? А я как хочу себя, так и веду! У него забыла спросить.

— Да, тяжело, конечно, с такими родственниками, — Денис поспешно поддакнул и положил ей руку на другое плечо.

— Отвечаю, тяжело! Если бы сам ещё такой правильный был, как от других требует. Два дня назад пропал куда-то до поздней ночи. Уже все волновались, искать его хотели. Чёрт знает, когда вернулся — а нам говорит, что у друга на дне рожденья был. Но я отвечаю: они в сауну ходили. Потому что у него от одежды женскими духами пахло, а на воротнике рубашки след от помады остался.

— Почему ты думаешь, что в сауну?

Может, он так?

— Да кому он нужен — урод с поломанными ушами! Бычара, борцуха тупой, — Мехрабан раздражённо дёрнула плечами. — Я ему говорю, если ты за мной так следишь, то сам тоже будь таким же правильным. Так же не бывает: мне говоришь одно, а сам делаешь другое. А он мне отвечает: ну я же, типа, мужчина. Мне, типа, можно.

— Да ладно. Не бери в голову, — Денис придвинулся к девушке и поцеловал её в мочку уха.

Она приподняла голову, высвобождая тонкую красивую шею. Он обнял её за талию, мягко прижался лицом к волосам, и так они стояли долго — неподвижные и молчаливые.

Вдруг Мехрабан обернулась и, отступив на шаг, пристально посмотрела Денису в лицо.

— Ты помнишь, о чём мы с тобой говорили в прошлый раз?

Денис едва заметно вздохнул и упёрся взглядом в перила моста.

— О чём именно? — пробурчал он нехотя.

Вопрос выглядел глупым.

— Мозги мне не делай! — Мехрабан с раздражением дёрнула головой. — Я тебе спрашиваю: ты придёшь поговорить с моими родителями или нет?

Она смотрела на Дениса пристально, немигающим взглядом тёмно-карих глаз. Ноздри крупного, с горбинкой, носа раздувались взволнованно.

— Ты поговоришь с ними?

Денис медленно, с мученическим выражением в глазах, поднял голову:

— Понимаешь, сейчас рано пока. Просто я сам ещё не до конца готов к этому. Пойми, ведь очень серьёзный разговор будет.

— Конечно серьёзный. Ведь ты сам сколько раз мне говорил, что любишь, что хочешь, чтобы мы были вместе. И тоже серьёзно всё говорил. Почему же теперь ты не хочешь поехать к моим родителям? Что, все твои слова — обман?

— Ну что ты говоришь!? — Денис с деланным возмущением возвысил голос. — Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

Она смутилась:

— Ну да, не обманывал. Поэтому я тебе и верю.

— Ну, ты же сама понимаешь, ты же сама знаешь, что они ответят.

— Да ты приди к ним хотя бы! Сам приди! Скажи, всё как есть! Я тоже с родителями разговаривать буду. Куда они, в конце концов, денутся — согласятся рано или поздно, — Мехрабан смотрела на него почти умоляюще.

Её щёки заалели ярко, а руки прикоснулись к его рукам и медленно поползли вверх, оставляя на коже Дениса ощущение мягкой истомы. Она обняла его за плечи, приблизила лицо и, глядя своими глубокими глазами пристально, неотрывно, произнесла тихо, но внятно:

— Поговори с ними. Пожалуйста.

Денис смотрел ей в глаза недолго.

— Поговори, — ещё раз произнесла Мехрабан.

Не выдержав взгляда, он отвернул лицо в сторону, скользнул беспомощными глазами по кустам, по ветвям деревьев. В этот миг ему хотелось провалиться на месте.

— Блин, ну ведь это всё равно ничего не даст. Они не согласятся. Ты же сама говорила: за человека другой нации тебя не отдадут, — забормотал Денис сбивчиво.

Ватный язык ворочался с трудом, исторгая бесчестные, лживые слова. Во рту словно налипла густая вязкая каша.