Жизнь, Ранчо, Любовь
Шрифт:
К моему удивлению, Уайатт только рассмеялся. Затем он выхватил у меня смузи.
— Ты его больше не заслуживаешь.
— Что, почему? — Я надулась, не в силах его остановить.
— Потому что ты явно не доверяешь моему мнению, и это ранит.
Он пожал плечами, а затем набрался смелости отпить немного смузи, наблюдая за мной тёмными глазами и слегка улыбаясь.
После Уайатт облизнул губы, и мне пришлось отвести взгляд, чтобы на меня не нахлынули воспоминания, которые мне сейчас были совсем не нужны. Мне определённо придётся опустить
Глава четвертая: Как я, к своему стыду, впала в отчаяние из-за ковбоя, который всё ещё влюблён в свою бывшую.
— Я уже много раз говорил тебе, что верю в тебя и в ретрит. — Уайатт наклонился вперёд, до боли близко коснувшись моих ладоней.
Его мизинец нежно касался моих костяшек, и мне пришлось подавить дрожь. Я ненавидела себя за то, что хотела гораздо большего от его прикосновений.
— Если твои издатели хотят, чтобы ты написала о ранчо и ретрите, значит, они тоже верят. И я просто знаю, что, если бы Грейс была здесь, она бы поддержала тебя.
У меня сжалось сердце в груди. Уайатт перевёл взгляд, словно прочитав мои мысли, и, протянув руку, положив пальцы поверх моих ладоней. Спокойствие начало медленно разливаться по моему телу, и он снова спас меня от неуверенности в себе. Сколько времени мне понадобится, чтобы набраться сил и спасти себя самой?
В любом случае, он был прав. Бабушка Грейс не позволила бы мне отложить мечту о книге. Она бы уже маршировала по улице, объявляя всем о ней.
«Что бы ты сделала, если бы знала, что не можешь потерпеть неудачу?»
Я бы устроила ретрит дома на захудалом ранчо. А потом написала бы чёртову книгу. Вот что я бы сделала. Прямо как бабушка Грейс, которая бросила работу, чтобы управлять ранчо, как будто знала, что это того стоит.
Мне просто нужно было обрести ту же веру, что и она.
— Знаешь, она сказала мне кое-что однажды, перед тем, как я поступил в колледж, — снова начал Уайатт, и в его голосе слышалось тепло. Его губы слегка изогнулись, а глаза искрились воспоминаниями. Я забыла, сколько времени он, должно быть, тоже проводил с ней.
— Она сказала, что иногда самое трудное, что мы можем сделать, — слепо верить в то, кто мы есть. Думаю, она ещё до меня самого знала, что, в конце концов, я захочу оставить всё ради ранчо. И, честно говоря, эти слова помогли мне принять то решение, которое, несмотря ни на что, всё равно оказалось лучшим решением в моей жизни.
— Очевидно, потому, что ты познакомился со мной, — пошутила я, выдавив из себя улыбку и подмигнув.
Уайатт усмехнулся, закатывая глаза, но всё равно произнёс:
— Очевидно.
Наши взгляды встретились и задержались на несколько мгновений друг на друге. Постоянный гул кафе вокруг нас стих, и я могла сосредоточиться только на том месте, где он держал мои руки. Где мою кожу покалывало в ответ на его прикосновения. Где я чувствовала, что всегда буду в безопасности.
— Итак… — Уайатт отстранился, и в комнату ворвался весь окружающий шум — жужжание кофемашины, звон чашек и негромкая болтовня посетителей. Наконец Уайатт вернул мне
— Мне нужно, чтобы ты начала верить в себя, пожалуйста. Все эти чёртовы управляющие компании разрушают мою репутацию хладнокровного и неэмоционального человека.
Да, и, если я не буду осторожна, все наши разговоры, полные пристальных взглядов и украденных прикосновений, заставят меня влюбиться в него. Очень сильно.
ГЛАВА 22
Аврора
Обеденный зал был наполнен весёлым смехом, звоном столовых приборов о тарелки и оживлёнными разговорами. Солнечный свет раннего вечера проникал сквозь большие стеклянные окна, придав всему мягкий медовый оттенок. Нас окружало семейное тепло, и я наслаждалась чувством нежности и единения, пока Малия — мать Уайатта — с явной гордостью рассказывала о предстоящем туре Хантера.
Я сразу увидела, откуда у Уайатта такая заботливость, судя по тому, как Малия с неподдельной нежностью относилась к своим детям. Та же тихая, задумчивая энергия, которую обычно излучал Уайатт, отражалась и на его отце Бо. Интересно, у кого он научился готовить, потому что чили кон-карне, которое он приготовил для нас сегодня, чертовски вкусное. Я уже приступила ко второй порции.
Весь вечер напоминал мне об ужинах с бабушкой Грейс, особенно когда мои родители тоже приезжали в гости. Почти каждый вечер переходил в ранние утренние часы, и все пребывали в блаженном неведении о том, как проходило время, поглощённые разговорами. Улыбки и смех удивительным образом заглушали тиканье часов.
— О, Уайатт, я чуть не забыла, — добавила Малия. — На днях я наткнулась на Холли и её маму в продуктовом магазине.
Уайатт напрягся и посмотрел на меня через стол, быстро положив в тарелку немного перца чили.
— О, здорово, — промычал он с набитым ртом. Нетрудно было заметить, каким напряжённым он стал. Плечи ссутулились. Я помнила, что его родители тяжело переживали из-за выбора его профессии, но мне интересно, что они подумали, когда Холли бросила его.
Под столом я пошарила ногой и нашла его. Он слегка вздрогнул, затем пододвинул ногу вперёд, позволив мне поглаживать вверх и вниз по его голени для успокоения. Я почти ожидала, что Уайатт отстранится, точно так же, как он сделал прошлой ночью, когда схватил меня за бёдра, и всё, о чём я могла думать, о том, как сильно я хотела, чтобы его руки были на мне.
Но всё в порядке. Я смирилась с этим.
Мы просто друзья.
Обычно Уайатт был такой замкнутый, но мне повезло, что по какой-то безумной причине я была допущена в исцеляющую часть его жизни, так что самое меньшее, что я могла сделать — поддержать его. Показать ему, что я здесь ради него, как он сделал для меня ранее в кафе.
Потому что так поступают друзья, верно?
Мы продолжали притворяться, что я не поглаживала его ногу, и продолжили есть чили.
Однако на лице Малии появилась улыбка, когда она снова заговорила: