Жизнь щедра на сюрпризы

Ройко Александр

— Борис Михайлович! Я хотел бы, если вы не против, поговорить с вами.

— Пожалуйста, я вас слушаю.

— А можно не здесь, не в такой официальной обстановке? Где-нибудь на улице?

— Так, я пробуду в штабе ещё минут 30–40. Если вас устраивает такая отсрочка, и вы согласны подождать, то поговорим не в формальной обстановке.

— Меня это устраивает. Я вас подожду.

Дождавшись майора, Андрей подошёл к нему, и они медленно пошли в сторону центральной котельной.

— О чём вы хотели со мной поговорить? — спросил Лукшин.

— Борис Михайлович, как вы смотрите на то, если я подам заявление о вступлении в партию?

— Вот оно что! Как посмотрю? Только положительно. Вы уже не мальчик, вам перевалило на

четвёртый десяток. У вас неплохой опыт работы в Союзе, да и здесь. Вы умеете работать с людьми, вы грамотны, решительны, не боитесь принимать решения. Что ещё нужно? Работаете вы хорошо, замечаний к вам нет.

— А котельная? Ещё и месяц не прошёл после аварии.

— При чём здесь котельная? Вашей личной вины в той аварии нет. Конечно, как с руководителя, с вас вопрос ослабления контроля не снимается. Но это с каждым может случиться.

— А винты, кражи аппарата, колёс?

— Да бросьте вы ерунду городить! Вы их, что ли крали? И потом учтите — нет работников, которые работали бы совсем без ошибок. Но дело то не в самих ошибках, они есть у каждого, а в том, чтобы их вовремя исправить и не повторять впредь. Хотя так и принято говорить, но я не видел людей, которые учились бы только на чужих ошибках. Да и вряд ли такие найдутся. Все, увы, учатся на своих ошибках. Пока сам не споткнёшься, вряд ли тебя научит пример уже споткнувшегося. Задача состоит в том, чтобы этих своих ошибок было как можно меньше. Так что, если вам нужна моя партийная рекомендация, то я, конечно же, вам её дам.

— Спасибо, Борис Михайлович.

— А у кого вы планируете взять вторую рекомендацию? Кто вам может её дать — кто-то из военных или служащих? Я так думаю, что лучше, если бы вторая рекомендация была от служащего. Две рекомендации от военнослужащих и ни одной от служащих могут вызвать лишние вопросы. Вы то служащий.

— Я понимаю это. Но из служащих такую рекомендацию мне может дать только один человек.

— Кирзонян?

— Он самый, — как-то уныло ответил Морозевич.

— Я обратил внимание, что после отпуска у вас с ним как-то испортились отношения. Боитесь, что он не даст вам рекомендации?

— Нет, рекомендацию, я думаю, он мне даст. Просто не хотелось его просить об этом.

— Понятно. Ко мне дошли кое-какие слухи о деяниях Кирзоняна, когда мы с вами были в отпуске. Мне кажется, что и вы об этом слышали. Но я вас ни о чём не спрашиваю, потому что прекрасно понимаю — вы мне ничего не скажете. Хотя вы его и недолюбливаете, а в этом вы не одиноки, всё равно выдавать его вы не будете. Это, вообще-то и верно, тем более что никаких прямых доказательств нет. Поезд, как говорится, давно ушёл. Но на Григория это похоже и я мало сомневаюсь в правдивости слухов. Да, — немного помолчав, продолжил Лукшин. — Рекомендацию он вам должен дать, это точно. Ну, что же, пишите заявление, собирайте рекомендации — считайте, что моя рекомендация у вас уже в кармане, заполняйте анкету и — в партбюро. Хорошо, что вы обратились ко мне вовремя. Скоро мы с вами расстанемся.

— Как это, расстанемся? — испугался Андрей.

— А вот так. В середине февраля у меня замена.

— Ёлки-палки! Вот это дела! Как же это? А кто будет вместо вас?

— Вы думаете, я это знаю. Всему своё время. Кто-то да будет — свято место пусто не бывает. Но пока что об этом никому ничего не говорите — не нужно раньше времени людей будоражить.

Морозевич распрощался с Лукшиным, ещё раз поблагодарив того, и шёл домой в полном смятении чувств. Он даже не понимал, чего у него сейчас больше — радости от одобрения его планов и согласия майора дать рекомендацию, или же огорчения от последнего сообщения Бориса Михайловича. И, пожалуй, второе было сильнее.

Андрей в выходные дни ещё раз всё хорошенько обдумал и написал заявление о приёме в члены КПСС. В понедельник ему написал рекомендацию Лукшин. И в этот же вечер Морозевич поговорил на эту тему с Кирозоняном.

Григорий, конечно же, не отказался дать Андрею рекомендацию. Было такое чувство, что он даже обрадовался такой просьбе, и во вторник у Морозевича уже были все необходимые рекомендации. Под конец дня он зашёл к замполиту, поговорил с ним и показал все имеющиеся у него документы. Тот тоже одобрил решение начальника теплохозяйства и сказал, что партячейка заслушает Андрея и рассмотрит его заявление уже на следующей неделе, в среду. Он рассказал Морозевичу, какие документы ещё нужно заполнить, и Андрей, взяв бланки документов, а также Устав партии, ушёл домой. У него была ровно неделя для подготовки к такому серьёзному испытанию.

На следующий день все документы были собраны и сданы. После этого дома вечерами он начал готовиться. Ему нужно было хорошо проштудировать и тот же Устав КПСС, историю партии, разобраться по газетам с тем, что сейчас творится в мире, да и в самом Советском Союзе. Нужно было также ознакомится с последними постановлениями партии и правительства, международной обстановкой и тому подобным. В библиотеке он старался запомнить фамилии лидеров коммунистических партий хотя бы наиболее известных стран. За эту неделю дома он пролистал все номера "Комсомольской правды" за последний месяц, которую он исправно получал.

Поступление в ряды Коммунистической партии Советского Союза было очень серьёзным делом. В Советском Союзе, а значит и на территории ГСВГ членом КПСС может быть любой гражданин, достигший 18 лет, признающий Программу и выполняющий Устав партии, работающий в одной из её первичных организаций и поддерживающий партию материальными средствами.

Некоторые тезисы из этой программы подготовки мужа запомнила даже Лера. Теперь уже и она досконально знала, что вопрос о приёме в партию обсуждается и решается общим собранием первичной партийной организации; её решение считается принятым, если за него проголосовало не менее двух третей членов партии, присутствовавших на собрании, и вступает в силу после утверждения райкомом, а в городах, где нет районного деления, — горкомом партии. Партийный стаж вступающих в члены партии исчисляется со дня решения общего собрания первичной партийной организации о принятии данного кандидата в члены партии.

Ещё Андрей для себя выяснил, что руководство партийной работой в Вооруженных Силах осуществляется ЦК КПСС через Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота, работающее на правах Отдела ЦК КПСС. Первичными партийными организациями руководят соответствующие политические органы.

И вот в среду, 21-го декабря состоялось собрание партийной организации, на котором Андрея Николаевича Морозевича принимали в ряды КПСС. Конечно, Андрей прилично волновался. Он ещё в Союзе слышал рассказы поступающих, как их гоняли по различным вопросам. Но, на удивление, всё оказалось не таким уж страшным. Да, ему задали по паре вопросов и по истории партии, и о международном положении, и по Уставу партии, в частности о демократическом централизме. Но гораздо больше вопросов ему задавали по его биографии — о родителях, о специальности по диплому, о том, где и кем он работал в Союзе. Отношение к будущему кандидату в члены КПСС было очень доброжелательным, поэтому Андрей быстро унял волнение и довольно спокойно обо всём рассказал. Утверждён он был кандидатом в члены Коммунистической партии Советского Союза единогласно. Учётная карточка на Морозевича была составлена политотделом войсковой части 07301. Кандидатскую карточку — документ, выдававшийся кандидатам в члены КПСС, Морозевич получил уже после Нового года. Как кандидат в члены партии Морозевич мог участвовать во всей деятельности партийной организации и пользоваться на партийных собраниях правом совещательного голоса. Однако кандидаты в члены партии не могли избираться в руководящие партийные органы, делегатами на партийные съезды и конференции.