Жизнь щедра
Шрифт:
Мне кажется: до встречи целый век,
Хотя ещё совсем не расставались.
Но ни на миг не прерван стрелок бег,
И полчаса до поезда осталось.
И… даже меньше:
Двадцать семь минут.
«Прощание славянки» заиграют,
И люди по перрону поплывут…
В глазах моих их лица замелькают.
А дождик моросит, и моросит…
(Наш август был так спел, так щедр на ласку.)
Я не имею права попросить
Чуть изменить истории развязку.
Твой голос захлебнётся
Нащупаешь картоночку билета.
Под зонтиком в ромашках – оба ждём
Вопроса, что повиснет без ответа.
* * *
Качается конверт – квадратик белоснежный.
Поглажу адресок,
Начну его любить.
И штемпеля кружок внесён рукой прилежной
В названье городка, где ты продолжишь жить.
Надрежу я конверт.
Прижмусь щекой к открытке.
Картинку рассмотрю.
Потом начну читать.
Все буковки в строке нанизаны на нитку.
И ни одну нельзя без остальных сорвать.
В шкатулочку сложу,
Чтобы читать полгода.
Я выучу письмо, – конечно, наизусть.
…Какая же в стране нелётная погода,
Что даже у тебя сквозит меж строчек грусть!
Прости, но рада я, что иногда тоскуешь,
Что мучает хандра,
Что город твой ничто.
Я помню всё-всё-всё,
Что растерять рискуешь.
…А время утечёт
Водой сквозь решето.
* * *
Талый воздух пьянит постепенно.
Непонятная радость растёт.
Ходит голубь по лужам степенно.
Под водой, в глубине – гололёд.
Дело катится явно не к лету.
Впереди все сугробы зимы.
Ветки в мокрую вату одеты.
В небо штопором рвутся дымы.
Завтра – самое время мороза,
Но живое пойдёт на таран!..
Гололёд под водой – не угроза.
Ветер с юга – шалун и смутьян.
Пусть вода на шоссе прибывает.
Завтра будет отменный каток.
Вдруг случайный прохожий поймает
Всю меня за худой локоток?
* * *
Всерьёз подумать о покое:
О прочной каменной стене,
О том плече, чтобы – родное,
Чтоб опереться, жить в броне.
…Гоняет тучи пыли ветер,
Шуршит ветвями во дворе…
Твой взгляд усталый – тёпел, светел.
Висок – в чернёном серебре.
Легко молчишь, уткнувшись в стужу.
Качнул устало головой.
Ничем себя не обнаружу.
…Вдруг натянулся тетивой…
Гнездо б устроить, чтоб – уютно…
О, как ладонь твоя тепла!
Её стряхнуть с плеча не трудно –
Тебя любить не начала.
В твои глаза гляжу несмело.
А сердце –
Хоть к непогоде и болело,
Сейчас, пожалуй, не болит.
* * *
Искра интереса пролетела.
…Мимо, мимо!.. Слишком хворост сух.
Хорошо, что – мимо: не задела
Тот сушняк и тополиный пух,
Всех иллюзий вечные постройки,
Где резные всюду кружева.
…Запах дыма – был, но вряд ли стойкий –
Просто поболела голова.
Вечная опасность замыканья:
Провод, тот, что к сердцу, – оголён…
Я нуждаюсь в долгом привыканье.
… И чтоб провод – всё же заземлён.
* * *
Ты говорил и говорил…
И в тоне – тень нравоученья.
И ветер листьями пылил.
И не нашла в глазах свеченья –
В прожилках красненьких белки.
Их воспалённый блеск печалит.
Припухли веки,
И круги
Под ними каждый замечает.
…А ты о чём-то говорил,
И мне легко с тобою было…
И холодок шёл от перил,
И от него ладошка ныла.
И подняла я воротник.
И шарф поправила из пуха.
Мне улыбался мой двойник:
Таким казался ты по духу.
Шли по ступенькам вверх и вверх…
Весь город был как на ладони –
Дома, трамплин, две церкви, сквер,
Река, причал, баржа в затоне.
* * *
Забыли,
Сколько стёрлось лет,
Что жизнь давно идёт к закату.
…Летят все бабочки на свет,
Судьба в том вряд ли виновата.
Зачем в иллюзиях своих
Сгорать и падать серой пылью?
Как одеяло на двоих,
Судьбу натягивать
В усилье?
…Что всё же лучше? –
Жизнь без снов
Иль понимать,
Что день – сгораем?
….Но привлекает общий кров,
А почему – едва ли знаем.
* * *
Мой голос вернулся –
Охрипший,
Но сильный,
На тон, может, снижен,
А может, чуть-чуть.
Как будто притоптан
Снег слишком обильный,
И если увязнешь,
То всё ж не по грудь.
* * *
Я помню, милый, всё,
Что лучше бы не помнить,
И то, что, словно свет,
Сочится в бор глухой…
(Кто в сердце пустоту
Собою смог заполнить,
Чтоб прочно сохранить
Для Дела свой покой?)