Жизнь Толстого
Шрифт:
«Ходынка» – короткий рассказ, действие которого разыгрывается в 1896 г. Юная русская княжна захотела принять участие в народном празднике в Москве и попала в страшную давку; ее сшибают с ног и принимают за мертвую; но один рабочий, сам сильно пострадавший в давке, спасает ее. Только миг их связывают узы братской любви. Потом они расстаются с тем, чтобы никогда уже больше не увидеться.
«Хаджи-Мурат» (декабрь 1902 г.) – произведение более крупное по размеру и задуманное как монументальный роман. В основу его положен эпизод войны на Кавказе в 1851 г. [292] Толстой писал «Хаджи-Мурата», находясь в расцвете таланта. Все переживания и впечатления (вплоть до зрительных) переданы здесь в совершенстве. Но, странная вещь, трудно, читая «Хаджи-Мурата», испытать настоящее увлечение; вероятно, это происходит оттого, что сам Толстой не вложил в описание страстной заинтересованности. Каждое появляющееся по ходу повествования лицо пробуждает равную симпатию, и все же каждый, кто, хотя бы мимолетно, возникает перед нашим
292
«Свидетелем которого я был в одной его части», – пишет Толстой. – Р. Р.
На других произведениях лежит печать личных переживаний, порою граничащих с отчаянием. Есть и автобиографические записи. В «Записках сумасшедшего» (20 октября 1883 г.) излагаются воспоминания ночных ужасов, пережитых Толстым и явившихся предвестниками душевного кризиса 1869 г. Подобным переживаниям посвящен и «Дьявол» (19 ноября 1889 г.). Это – большой рассказ, в котором есть первоклассные главы, но, к сожалению, развязка его – абсурдна. Помещик, у которого была любовная связь с одной из его крестьянок, женится и принимает меры к тому, чтобы удалить свою бывшую возлюбленную (он честен и любит свою молодую жену). Но удаленная им крестьянка остается у него «в крови», он не может избавиться от страстного влечения к ней, да и она ищет с ним встреч. Не в силах бороться с собой, он возобновляет с ней связь, но, чувствуя, что ему уже не вырваться, кончает жизнь самоубийством. И помещик, добрый, слабохарактерный, хотя физически сильный, близорукий, умный, искренний, работящий, терзающийся моральными угрызениями; и его молодая жена – влюбленная и романтичная, идеализирующая своего мужа; и красавица крестьянка, пышущая здоровьем и пламенной страстью, не стесняемой стыдливостью, – являются шедеврами творчества Толстого. Досадно, что Толстой вложил в развязку этого рассказа чересчур много морали, больше, чем он это делал в реальной жизни, потому что переживания, подобные описанным в «Дьяволе», автобиографичны.
«И свет во тьме светит» – драма в пяти актах. Того, кто знает скрытую трагедию старости Толстого, это произведение, не свободное от художественных недостатков, необычайно волнует. Видишь, что здесь – только под другими именами – Толстой вывел самого себя и своих близких. Николай Иванович Сарынцев пришел к той же вере, что и автор «Так что же нам делать?», и пытается претворить свою веру в жизнь. Но это мучительно для него. Слезы жены (искренние или притворные!) мешают ему покинуть семью. Он остается в своем доме, где живет возможно более скромно, занимаясь столярным ремеслом. Жена его и дети продолжают, однако, жить на широкую ногу, устраивают празднества. И несмотря на то, что он не принимает в них участия, его обвиняют в лицемерии. В то же время своим моральным влиянием, обаянием своей личности он привлекает к себе последователей, удел которых плачевен. Священник, проникнувшись его идеями, оставляет церковь. Молодой человек из хорошей семьи отказывается от военной службы и попадает в дисциплинарный батальон. И бедняга Сарынцев-Толстой раздираем сомнениями. Не заблуждается ли он? Не вовлекает ли он окружающих в бесполезные страдания, ведущие их к гибели? В конце концов он предпочитает своим моральным терзаниям смерть от руки матери молодого человека, которого он, сам того не желая, привел к гибели.
Еще в одном коротеньком рассказе, относящемся к последнему периоду жизни Толстого, «Нет в мире виноватых» (сентябрь 1910 г.), мы находим ту же горестную исповедь человека, испытывающего ужасные страдания от того положения, в котором он находится, и не видящего выхода. Праздным богачам противопоставлены угнетенные бедняки, и ни те ни другие не чувствуют чудовищной нелепости подобного социального устройства.
Два произведения для театра обладают бесспорной ценностью; одно из них – маленькая пьеса из крестьянской жизни, посвященная борьбе с пьянством: «От ней все качества» (вероятно, 1910 г.). Действующие лица наделены ярко очерченными характерами; их типические черты, своеобразные словечки схвачены с большой меткостью. Крестьянин, который в конце пьесы прощает вора, одновременно и благороден и смешон. Вторая пьеса – значительное произведение Толстого. Это «Живой труп», драма в двенадцати картинах. В ней выведены добрые и слабовольные люди, раздавленные бессмысленным социальным устройством. Героя этой пьесы – Федю – губят его доброта и нравственная чуткость, которые он прячет под личиной внешней распущенности. Он непереносимо страдает от низости окружающих его людей и от своего собственного недостойного поведения, но бессилен бороться. У него была жена, которую он любил, добрая, спокойная, рассудительная женщина, но в ней «не было изюминки. Знаешь, в квасе изюминка? – Не было игры в нашей жизни, которая дает забвение. А мне так необходимо было забвение».
«Всем ведь нам, в нашем кругу, – говорит он, – в том, в котором я родился, – три выбора, – только три. Служить, наживать деньги, увеличивать ту пакость, в которой живешь… Это мне было противно, может быть, не умел, но главное, было противно. Второй – разрушать эту пакость; для этого надо быть героем,
И в другом месте:
«Как я дошел до своей гибели? Во-первых, вино. Вино ведь не то, что вкусно, а что я ни делаю, я всегда чувствую, что не то, что надо, и мне стыдно!.. И только когда выпьешь, перестает быть стыдно. А музыка, – не оперы, не Бетховен, а цыгане… Это такая жизнь, энергия вливается в тебя. А тут еще милые черные глаза и улыбка. И чем это увлекательней, тем после еще стыдней…» [294]
293
Действие V, картина 1. – Р. Р.
294
Действие III, картина 2. – Р. Р.
Он покинул жену, так как почувствовал, что причиняет ей зло, а она не может ничем помочь ему. Он оставляет жену своему другу, который любит ее и вполне подходит ей; она тоже любит его, не признаваясь в этом самой себе. Протасов уходит, скрывается среди подонков, и таким образом все устраивается: и те двое, и он счастливы – настолько, насколько это им доступно. Но общество не допускает, чтобы обходились без его соизволения, оно тупоумно толкает Федю на самоубийство, угрожая, в противном случае, осудить его друзей за двоеженство. Это своеобразное, глубоко русское произведение, отражающее разочарование, охватившее многих людей после краха великих революционных надежд, написано просто, сдержанно, без какой бы то ни было напыщенности. Все характеры, даже эпизодических персонажей, правдивы и жизненны (юная сестра, независимая, страстная натура, непреклонная в своих убеждениях касательно любви и брака; невозмутимо уравновешенный и честный Каренин; его мать, закостеневшая в аристократических предрассудках, консервативная, властная на словах, покладистая на деле); все жизненны вплоть до мимолетно появляющихся цыган и адвокатов.
Я не коснулся некоторых произведений, в которых стремление Толстого поучать и морализировать берет верх над его художественным творчеством, хотя и в этих произведениях психологическое ясновидение Толстого остается безошибочным.
«Фальшивый купон» – длинный рассказ, почти роман, в котором автор стремится доказать взаимосвязь добра и зла во всех человеческих поступках. Подлог, который совершили два гимназиста, порождает целую серию преступлений, все более и более страшных и следующих друг за другом вплоть до того момента, когда святая покорность провидению, проявленная одной бедной женщиной, производит неизгладимое впечатление на убийцу. Его раскаяние, передаваясь от одного преступника к другому, достигает до первых виновников проистекшего зла. В свою очередь и они стремятся к искуплению грехов. Так жертвы приводят своих палачей к раскаянию и искуплению. Сюжет – великолепен, произведение могло бы возвыситься до эпического величия античных трагедий, воспевающих рок. Но повествование чересчур растянуто, раздроблено, ему не хватает широты охвата; и несмотря на то, что персонажи правильно охарактеризованы, они оставляют нас безразличными.
«Детская мудрость» – это двадцать один диалог между детьми; в диалогах затрагиваются серьезнейшие вопросы; речь идет о религии, искусстве, науке, образовании, патриотизме и т. д. Они не лишены остроумия; но прием, многократно повторенный, быстро утомляет.
«Молодой царь» – в рассказе, носящем это название, молодой царь видит во сне несчастья, которые причиняет людям помимо своей воли, – это самое слабое произведение из всего сборника.
Заканчивая обзор, я ограничусь перечислением эскизных набросков: «Два спутника», «Отец Василий», «Кто убийца?».
Во всех этих произведениях нас потрясает мощь интеллекта, которую Толстой сохранил до самых последних своих дней. [295] Он может показаться многословным, когда излагает свои социальные идеи; но лишь только речь заходит о действиях живых людей, мечтатель-гуманист стушевывается, уступая место художнику с орлиным взором, который властно завоевывает сердца. Всегда он сохранял величайшую ясность ума. Единственное, в чем понесло ущерб его искусство, – это, как мне кажется, некоторое обеднение чувств. За исключением отдельных коротких периодов, создается впечатление, что творчество Толстого уже не составляет смысла его жизни; оно становится или необходимым для него времяпрепровождением, или орудием воздействия. И именно это воздействие, а вовсе не искусство является теперь его целью. Когда же творчество снова захватывает его. кажется даже, что ему стыдно поддаться своей обманчивой страсти; в таких случаях он сам обрывает работу. Быть может, именно поэтому он перестал писать «Посмертные записки старца Федора Кузьмича», опасаясь укрепить цепи, приковывавшие его к искусству… Единственный пример в искусстве, когда большой художник в расцвете творческих сил мучительно противится собственному могуществу и приносит его в жертву своему богу.
295
Это умственное здоровье проявляется и в устных рассказах Толстого, записанных Чертковым и врачами во время последней его болезни. Почти до самой своей кончины Толстой продолжал ежедневно писать или диктовать дневник. – Р. Р.
Апрель 1913