Жизнь Тузика Озейло. Перекрёстки
Шрифт:
Вопреки негативным ожиданиям Тузика, на вчерашней конференции вопрос о национализации задан так и не был. Однако всплыла новая тема, к которой он был не готов: операция в Персии. До «Прямой Линии» с гражданами республики оставалось всего два дня, поэтому ситуацию нужно было прояснить как можно скорее.
– Тузейло Фридрихович, – из коммутатора зазвучал голос Моники. – К вам сеньор Кортес…
«Этого с чего вдруг принесло?» – недовольно думал Тузейло, не отрываясь от своих бумаг.
– Пусть проходит, – разрешил он.
В кабинете появился доберман.
– Я от Педро Андреаса, – сообщил он.
Точно. Тузик уже и забыл, что сослал добермана в помощники новому мэру.
– А сам он где?
– В Собакееве.
– Я звонил туда пять минут назад, его там не было. – Тузейло посмотрел доберману в глаза.
– Мне он сказал, что уехал туда. – Брайан пожал плечами, изображая смятение. – Может, ещё не доехал…
– Выгораживаешь? – прямо спросил Тузик.
– Что вы, Тузейло Фридрихович! – удивился доберман. – Я пёс подневольный. Мне как сказали, так я и передаю…
– Ладно, – устало вздохнул Тузейло, посчитав дальнейшие разбирательства дурным тоном. С Андреасом он потом поговорит один на один. – Что у тебя?
– План благоустройства улиц к Олимпиаде. И просчитанный бюджет. – Брайан передал ему папку. – Можете ознакомиться.
– Разрешаешь? – съязвил Тузик, забирая папку.
Телефон, лежавший на столе, вдруг завибрировал и закрутился. Тузейло бросил взгляд на дисплей: звонила Марта. Не желая общаться со своей служанкой перед Брайаном, он отклонил входящий и перевёл внимание обратно на документы.
Папку эту Андреас обещал передать лично, а в итоге передал через добермана. Скорее всего, на то были свои причины, но Тузик всё равно не одобрял подобные выходки. Это всегда попахивало бардаком. Что мешало мэру города позвонить ему лично и предупредить о визите Кортеса?
– Надеюсь, моё решение по проекту сеньор Андреас соизволит услышать от меня лично, – скривился Тузик.
– Хорошо, – виновато кивнул доберман. – Извините, что так вышло.
– Не извиняйся, Брайан. Ты тут точно ни при чём.
– Вы так из-за той газеты, Тузейло Фридрихович? – спросил Брайан.
– Какой газеты? – Тузик сделал вид, что не понял.
– Про вас и вашу дочь утром писали, – сглотнув, ответил доберман, сам уже не сильно довольный тем, что решил затронуть эту тему.
– Писали, – согласился Тузик. – Хотелось бы теперь поотрывать им все эти «писалки»…
– Я не навязываюсь, но я мог бы заняться поиском Вашей дочери вместо сеньора Фейджа, – аккуратно произнёс Брайан. – Он пёс, занимающий высокую должность. А я теперь просто штатный сотрудник. Моё участие в этом деле не может вызвать осуждения и скандала. Тем более у меня есть опыт. Руководитель службы безопасности из меня куда лучше, чем «пёс на побегушках» у мэра…
– Тебе после выхода статьи это в голову пришло? – старательно скрывая появившуюся настороженность, поинтересовался Тузейло.
Тузик был в курсе придуманной Армоном Афонсо игры с «липовыми поисками дочери Озейло», целью которой было словить на живца тех, кто в эту «липу» поверит. Неужели
– Я прошу об этом сеньора Афонсо ещё с событий в «Виктории», – выпалил Брайан, в голосе которого чувствовалась обида. – Он не желает, чтобы я участвовал хоть в чём-то. На мне клеймо верного пса Гастона Ортеги, поэтому он и относится ко мне настороженно. А я хочу участвовать, я могу быть полезен…
Тузейло примерно понимал, в чём была истинная причина прохладного отношения бигля к Брайану. Причина плавала на поверхности: Брайан Кортес был начальником службы безопасности Гастона Ортеги. А Ортега убит. Таким образом, на добермане действительно было клеймо, только вот не «верного пса», а никудышного начальника охраны. У Афонсо есть своя проверенная годами охрана, и вводить в её ряды добермана, амбициозного и привыкшего быть правой лапой своего руководителя, бигль считал лишним.
– Я поговорю с ним, – дежурно ответил Тузик, прекрасно понимая, что разговор этот будет совершенно бесполезным. – Может, он что-то и решит. Хочешь услышать моё мнение?
– Да разумеется, Тузейло Фридрихович, – кивнул Брайан.
– Каждый должен заниматься своим делом, – рассудительно продолжил он. – Саппи Фейдж занимается поисками преступников и пропавших без вести собак. Я сижу в этом кресле и руковожу Автономией. А Брайан Кортес занимается тем, чем ему приказали заниматься. Ни к чему вся эта лишняя возня, она только мешает, как правило. Моё мнение.
– Я вас услышал, – разочарованно ответил Брайан, понимая, что разговор закончен.
Доберман поднялся с кресла и, понурив голову, направился к двери. Телефон снова завибрировал. Это Марта всё не оставляла попыток дозвониться до него. На этот раз Тузик не стал сбрасывать, а только выключил звук, дожидаясь, когда доберман покинет его кабинет.
– Не забудь передать Андреасу, что я хочу увидеться с ним лично, – напоследок напомнил он доберману, прежде чем тот вышел в приёмную.
Брайан едва заметно кивнул и наконец покинул помещение. Телефон всё ещё продолжал звонить.
– Да, Марта. – Тузик поднял трубку.
– Тузейло Фридрихович! – послышался голос горничной. Голос был взволнован.
– Что у тебя там случилось?
– Мне кажется, вы меня утром так и не поняли…
– Я не обижаюсь на тебя, Марта. – Тузик начинал злиться. – «Вот же сука» я сказал репортёрше из газеты, а не тебе за то, что ты эту газету мне принесла. Хватит уже раздувать из мухи слона…
– Я о том же! – воскликнула Марта чуть ли не в отчаянии. – Выслушайте меня, прошу!
– Слушаю.
– Пока вы читали газету, я говорила про миссис Беррингтон, а вы меня либо не услышали, либо не поняли. Она разговаривала по телефону. По-английски. Скорее всего, она думала, что я не знаю языка, а я знаю! Эту собаку специально подослали в ваш дом, чтобы она что-то нашла. Или выяснила. Она собиралась к вам подселиться надолго. Это они по телефону и обсуждали утром…
– И ты молчала?! – взревел Тузик, едва не опрокинув свой стол.