Жизнь Тузика Озейло. Перекрёстки

Трапезников Сергей

– Мы за дверью, – напоследок сказал самый крупный из вертухаев, после чего вышел. Тузейло молча кивнул и обратил взгляд на Хороббадо: – Рассказывай.

– Анри Хейл Девирфоль – брат Алекса, – непонимающим голосом начал скотч-терьер. Взгляд его был потерянным. – Алекс, урождённый Девирфоль, сменил фамилию на Шульц незадолго до покупки дачного…

– Меня пока не интересуют Девирфоли и их страсть к переменам фамилий, – перебил Тузик. – Рассказывай про Штейнбрега Уолта. Я про стену, в которую его забетонировали. Чьих лап дело?

Хороббадо умолк,

внимательно глядя на Тузика, будто пытаясь вспомнить, кто такой вообще был этот Уолт. Тузейло даже поверил, что скотч-терьер действительно вспоминает, а не изображает мыслительный процесс.

– Он работал в администрации, верно? – предположил Эдуардо, не сводя глаз с Тузейло.

– Да, – утвердительно кивнул Тузик. – И работал он как раз в то время, когда отстраивался город.

– Это не мы, – отрезал скотч-терьер. – Во всяком случае, я тут точно ни при чём. Я вспомнил сейчас, что вскоре после убийства Березина был найден забетонированный в стену пёс. При разборе завалов.

– Когда тебя судили, тебе не пришили этот труп? – уточнил Тузейло, хотя уже заранее знал ответ. Ведь если бы Хороббадо проходил по обвинению в убийстве Уолта, то он наверняка бы запомнил его и сейчас не вспоминал бы его с широко раскрытыми глазами.

– А должны были? – Скотч-терьер ухмыльнулся, обнажив жёлтые зубы. – Меня обвинили в похищении и покушении на убийство Аниты. – Тут Эдуардо мгновенно сгустил брови и добавил: – Сочувствую.

– Искренне благодарю, – холодно отозвался Тузейло, чувствуя, как к голове вновь начала приливать кровь. – Вы же с Шульцем сами её чуть не убили.

– Я уже отсидел за это, Тузик, – горько ответил скотч-терьер. – Пожизненный срок у меня не далеко не за это.

Внезапно Хороббадо зашёлся отвратительным булькающим кашлем, замолчал, зажёг сигарету и пододвинул пепельницу, предварительно дунув в мундштук. Затянувшись дымом, он не спешил продолжать разговор.

– Ну рассказывай давай, что тянуть, – подтолкнул скотч-терьера Тузейло.

– Ты же знал, что она там, в подполе? – прямо в лоб спросил Эдуардо. – Не сразу, верю. Но точно до того, как к ней туда нагрянула вторая. Вам с Ортегой нужен был эффектный финал: заложницы из подвала спасены, а конкуренты уничтожены. С Ортегой всё ясно: бульмастиф всегда разбрасывался жизнями псов и собак направо-налево. Но ты? Неужели ты себя не грызёшь за это?

Ещё как грыз! Внезапно объявившийся тогда в его жизни Гастон Ортега по-настоящему застал его врасплох. Тузик тогда очень сильно сомневался, и это было ещё мягко сказано. Саппи откровенно не доверял всей этой затее. Но бульмастиф источал такую ауру надёжности и непоколебимости, что Тузейло в итоге поверил и согласился на эту авантюру. Всё обошлось – и Анита, и Вегетта остались живы, хоть и к тому времени, как в итоге оказалось, обе были уже беременны. Аниту, правда, ненадолго скосила депрессия, но и её они вдвоём благополучно пережили. Всё вроде даже встало на круги своя, пока не случилась та автоавария, сразу же после дня рождения Аниты…

Тузик

ничего не ответил. Хороббадо не стал переспрашивать, посчитав ответ очевидным.

– Пожизненное у меня не за Аниту, – продолжил Эдуардо, выпуская изо рта дым. – За принуждения к преступным действиям Колина Мэдлока. Это его подвал был, если помнишь…

– Помню, – кивнул Тузейло.

– А также за убийство корреспондента той же газеты…

– Виктор Фернандес, – догадался Тузик, вспоминая, что, согласно официальной версии, Шульц и Хороббадо убили его в результате ссоры. Тогда Тузику мотив показался слабым, но Эдуардо написал чистосердечное, поэтому вопросов не возникало.

– И за Березина, – завершил перечисление скотч-терьер. – Фернандеса и Березина убили не мы. А уж Уолта этого – и подавно.

– Сильно, – скептически отозвался Тузейло. – А кто тогда?

– Понятия не имею. – Эдуардо затушил сигарету. – Только предполагаю.

– Педро Андреас мог быть нечистым на лапу? – решился спросить, наконец, Тузик.

– Чушок этот? – Скотч-терьер рассмеялся. – Не думаю. Хотя кто знает, кому он в жопу дать готов ради кресла. Кстати, они как раз с этим Уолтом на одном этаже работали, если я ничего не путаю. Больше ничего не могу сказать. Плохо помню обоих.

Конечно, то, что Андреас и Уолт оба работали на одном этаже, пользовались одной и той же уборной и посещали одну и ту же комнату для приёма пищи, было уже интересно. Но это всё равно ни о чём не говорило. На этаже помимо них двоих трудилось как минимум тридцать разных псов. Получается, что по логике Тузика любой из них мог быть потенциальным убийцей.

Эдуардо молчал. Тузик же безмолвно выжидал, не желая снова подталкивать скотч-терьера к разговору. Пусть красуется, сколько его душе угодно. Тузик пока никуда не спешил, и поэтому был готов ждать.

– Убивают здесь, – вдруг заявил Хороббадо. – Был тут один новичок, которого поместили сюда примерно в то время, когда Ортегу убили, в ноябре. Потом, когда «на земле» началось расследование убийства, он давал показания для следствия – больше его не видели. Отравили наверняка. Уж больно тихо он испарился.

– Не в курсе: «новичок» этот был из числа псов Ортеги? – на всякий случай спросил Тузейло.

– Я так понял, что да, – кивнул скотч-терьер. – Ортегу здесь не любят, и его шавок тоже. Тут половина тюрьмы сидит благодаря ему. Ты же помнишь наверняка, как он город расчищал от всех чужаков. Теперь Афонсо такой же.

Выходит, что незадолго до смерти Ортеги за решётку попал один из членов его команды. А после убийства, когда полиция и Торрес пытались найти убийцу по горячим следами, этот пёс давал кому-то показания, после чего был уничтожен. Интересная получается картина – есть над чем подумать.

Скотч-терьер снова потянулся за сигаретой. Тузейло уловил неуверенность в движениях и во взгляде. Очевидно, Хороббадо что-то взвешивал в голове.

– Я сейчас буду долго говорить, а ты меня не перебивай, договорились? – наконец выдал он.