Жизнь в подарок
Шрифт:
Из кровати выбрались за час до назначенной встречи, как-то увлеклись этим делом. Зато чувствовал себя прекрасно, как будто тяжелый груз с плеч сбросил. Красавица тоже ушла, слегка неуверенной походкой. Как-то даже забыл её спросить, что это вообще было, и откуда она взялась. Всё случилось по принципу будущего, когда секс — не повод для знакомства. Подумав таким образом, мордаха сама расплылась в довольной улыбке.
На встрече я так и появился с довольной лыбой на лице. Екатерина внимательно посмотрела на меня, сделала какие-то свои выводы и, кивнув головой,направилась по выложенной камнем
— Почему наедине? И что вы хотели мне поведать, князь?
Вот это обращение — князь, почему-то вызывало непонятный дискомфорт. Не привык я к подобному. Ну да ладно, надо отвечать.
— Наедине потому, что вокруг вас множество соглядателей, которые тут же донесут своим благодетелям все услышанное. А им знать не нужно, о чем мы будем разговаривать. Думаю, так будет лучше.
Говоря все это, я наблюдал за реакцией на мои слова. И она не заставила себя ждать.
— Вы можете назвать конкретных людей, которые подрабатывает соглядатайством? Пришлось отвечать.
— Нет, конечно. Но могу предположить, что все окружающие вас люди в той или иной мере принимают участие в этой деятельности. Ведь информация — это дорогой товар, а человек слаб. Это нормальное явление и от него не избавиться, но можно при желании использовать для пользы дела. Думаю, вы это понимаете лучше меня.
Не нравится мне подобное переливание из пустого в порожнее, поэтому постарался перевести разговор в деловое русло.
— Что касаемо вчерашнего разговоре о переносе завода в Россию. Думаю, этого делать не нужно.
Тут Екатерина встрепенулась и хотела что-то сказать, но не успела, так как я продолжил.
— Я поясню свою мысль. Мы успели за прошедшее время наладить производство в южной Африке и сейчас рушить построенное и перевозить для того, чтобы строить заново, считаю, будет неправильно. Опять же, даже если перевезем, кто на нем будет работать? Ведь рабочие, которых я обучил, возвращаться не захотят. А заставлять я их не стану. Тут уже царица не утерпела и задала всё-таки вопрос.
— Почему не захотят возвращаться? Если создадим им хорошие условия и достойную оплату?
Пришлось объяснять.
— У них уже есть достойные условия и хорошая плата, но это ведь не главное.
Тут же последовал вопрос.
— А что, главное?
Отвечать пришлось более развернуто.
— Главное то, что там они почувствовали себя людьми. Ведь у нас перед законом все равны, нет разделения на благородных и чернь. За одинаковые проступки — одинаковое наказание. Люди, попробовав новую жизнь, вряд ли захотят возвращения к старому.
Тут же последовал очередной вопрос.
— И как-же теперь быть? Может обучить рабочих, которые живут здесь?
Есть у меня ответ и на этот вопрос.
— Можно конечно, и даже нужно это сделать. Только ситуации в целом это не изменит. Поработает такой рабочий до тех пор, пока его не обидят, да и убежит. Или же будет только создавать вид, что работает, а сам будет гадить исподтишка, где можно и где нельзя.
Екатерина смотрела на меня странным взглядом, а я продолжал вещать.
— Я считаю,
Екатерина надолго задумалась и начала говорить.
— Это все очень сложно и даже невозможно. Как только я обнародую закон об отмене крепостного права, так сразу же лишусь трона. Все вернется на круги своя.
Пришлось перебить, хоть и сделал это с опаской. Тут ведь и отгрести не долго, но рискнул.
— Так не нужно этого делать сразу. Можно подойти к этому издалека и постепенно. Для начала освободить всех государственных крепостных. Но не просто отпустить их на волю, а наделить землей и дать денег. А лучше — ресурсов для нормального развития и жизни. С крепостными, находящимися в руках всяких помещиков и аристократов, поступить также. Только после их постепенного освобождения. Залез помещик в долги под залог своего поместья, не вернул их вовремя, выкупить этот залог и сделать с крепостными то же, что и с государственными.
Екатерина как-то грустно посмотрела на меня и сказала.
— Вы представляете, сколько помещиков обнищает и пойдет по миру?
Немного подумала и продолжила.
— Да и денег в казне столько нет и, наверное, никогда не будет.
И тут меня, что называется, понесло.
— Допустим, что необходимые средства я добуду. Вы сможете претворить в жизнь хотя бы половину из того, что я здесь наговорил? При этом, не дать разворовать чиновникам деньги и погубить построенные производства?
Надо сказать, сейчас я зауважал эту женщину, как человека и, в большей степени, как правителя державы. Потому что после моих слов возникла реально длинная пауза в разговоре и было видно, что она очень напряженно думает. Мы уже по второму разу почти обошли сад по кругу, когда она ответила.
— Я не смогу вам ответить утвердительно. Могу только пообещать, что сделаю все, что в моих силах для получения максимального результата в этих начинаниях.
Что тут скажешь? Этой женщине можно только поаплодировать. Не стал даже думать, а сразу спросил.
— Тогда работаем?
Она улыбнулась и ответила.
— Работаем. Что нужно для того, чтобы начать?
Ну здесь и думать не надо, чтобы ответить. Потому сразу произнес.
— Составить план и, желательно, пошаговый.
На что она ответила.
— Завтра пришлю к вам своих доверенных людей. Всё, что понадобится, они доставят, начиная с материальных ресурсов и заканчивая любой необходимой информацией. Сколько понадобится времени?
По времени я однозначно ответить не мог, поэтому пришлось сказать честно, как думаю.