Жизнь в полосочку
Шрифт:
Подумал: «Томику необходимо как следует отдохнуть. Поднимать шум ночью — нужно быть сумасшедшим. Соседи сразу начнут трезвонить в милицию. И правильно сделают».
Сазонову же пока свидетели не нужны. Сам разберется, кто такой шустрый и гадит ему неделю подряд, без перерыва на сон и обед.
Лешка нехорошо ухмыльнулся: убивать их с Томкой здесь точно не станут. Слишком рискованно. А в драке…
Да уж, он с наслаждением разомнется. И растянет удовольствие надолго, это будьте уверены.
Лешка покосился на Тамару — ну
Лешка невольно усмехнулся, с таким напряжением Тамара смотрела на дверь. А сама походила на воробья. Мокрого, взъерошенного, только что после хорошей трепки.
Лешка продолжал жать на кнопку, едва державшуюся на оголенных проводках. Крыс нервно переступал с лапы на лапу и ронял на цементный пол слюну. Тамара ломала пальцы и молила бога, чтобы в них не сразу стали стрелять. И чтобы Сазонов остался живым, хотя он белобрысый гад и коварный скользкий змей.
Застывшая на лестничной площадке троица нервно вздрогнула — никто не слышал шагов! — когда раздался тоненький и совсем не разбойничий голосок:
—Кто там?
Лешка смущенно моргнул и неуверенно оглянулся на Крыса — может, он просчитался с этажами? Бультерьер жалобно заскулил, ему было сильно не по себе. А Тамара опасно побагровела, кулаки ее сжались, и она рявкнула:
—Открывай или мы вышибем дверь!
Сказать, что она сошла с ума, Лешка не решился. Во-первых, это казалось опасным — Тамара слишком разъярена, из нее только что искры не летели. А во-вторых, просто не успел.
Дверь распахнулась, и Лешкина нижняя челюсть лязгнула почти на уровне колен. Он не верил собственным глазам!
На пороге стояла Томкина старшая сестрица. Лелька Зимина. Собственной персоной. И абсолютно невинно улыбалась. Будто дорогих гостей принимала.
В ногах у нее крутился огромный котяра, и Лешка невольно попятился — серая шерсть стояла дыбом. Зверь злобно щерился, пушистый хвост мерно выбивал пыль из толстых боков, а глаза мерцали в полутьме подъезда поистине дьявольским огнем.
Как он мог забыть о Лельке?!
Лешка звучно треснулся о косяк, его будто ураганом смело. Мимо пронеслась дрожащая от злости Тамара.
Следуя ее невнятной команде «Взять всех!», в квартиру с готовностью бросился Крыс. Пес плотоядно урчал, ронял от предвкушения скорой мести слюни, а страшные челюсти уже заранее перемалывали добычу.
Лешка невольно побледнел: зубам Крыса позавидовал бы нильский крокодил. Как и кровожадности.
Впрочем, Коська врага на месте не ждал. Разыгрывать из себя жертву он не умел, поэтому мгновенно исчез. Лешка даже глаза протер: кот буквально растаял в воздухе.
Жалобно пискнула Лелька. Лешка мельком увидел ее изумленное личико, и тут Тамара буквально повисла на сестре, а от ее разъяренного вопля: «Придушу!» — с потолка посыпалась штукатурка.
Где-то
Наконец он изо всех сил звезданул кулаком по косяку, костяшки пальцев нестерпимо заныли, зато Лешка сразу пришел в себя. Потряс разбитой рукой и грозно рявкнул:
—Всем на пол, стреляю без предупреждения!
От неожиданного окрика Тамара отшатнулась от сестры и чуть не упала. Зато Лелька послушно сползла вниз. И Крыс замолк. Осторожно выглянул в прихожую и замел хвостом. Крошечные глазки умильно поблескивали, грозный бультерьер смотрелся белым и почти пушистым.
Еще бы. Вожак стаи мог сейчас любого порвать в клочья!
С трудом сдерживаясь, Лешка шагнул в квартиру и захлопнул за собой дверь. Затем рывком поднял с грязной ковровой дорожки сомлевшую от ужаса и нехватки воздуха Лельку. И как котенка швырнул в комнату красную от нестерпимой злобы Тамару.
Крыс от пинка увернулся. Мышью прошмыгнул в зал и забился под батарею. Даже в эти трагические секунды бультерьер помнил о скрывшемся враге. И выбрал наиболее защищенное место. С прекрасным обзором.
Лешка почти бросил Лельку на диван. Та застонала и принялась ощупывать прилично помятую младшей сестрой шею. Тамара так явственно заскрипела зубами, что Крыс зажмурился. Лешка прорычал:
—Тишина, ну?!
Он взял древний расшатанный стул, как следует встряхнул, тот не рассыпался, и Сазонов удовлетворенно кивнул. Поставил стул перед диваном, оседлал — бедняга жалостливо заскрипел — и повелительно бросил:
—Рассказывай!
Тамара замерла в ожидании. Лелька изумленно расширила свои фиолетовые глазищи и пропела:
—О че-ем?
Крыс хрюкнул. Лешка озадаченно потер затылок. Тамара толкнула его в плечо и умоляюще прошептала:
—Можно я ее все-таки придушу?
***
Следующие пятнадцать минут Лешка Сазонов не мог понять, на каком он свете.
На покрытом пылью серванте бесновался вновь материализовавшийся в воздухе Коська. Гнул дугой спину, сверкал глазами, шипел и грозно щерился.
Кругами носился по комнате взбешенный Крыс. Лаять он, по счастью, не мог, рычать тоже — сорвал голос. Поэтому бессильно хрипел и клацал челюстями.
Лелька на диване талантливо изображала только что поднятого с постели человека. Невинно хлопала ресницами и категорически не понимала, что от нее хотят среди ночи.
А Томка с придыханием перечисляла все понесенные от старшей сестры за долгую жизнь обиды.
Вначале она загибала пальцы, но их оказалось всего десять, и это привело Тамару в ярость: исчезла наглядность. Чтобы не потерять ее окончательно, Тамара подступила к книжным полкам. Теперь каждая перечисленная обида сопровождалась с силой брошенной на пол книгой.