Жизнь в полосочку
Шрифт:
Вот дура! Сама себе вбила в голову, что дискета от Баймуратова. И вторую ему приписала, что неудивительно. Обе «Verbatim», явно из одного гнезда, манера изложения та же, что еще она могла подумать?
Но Лелька-то, Лелька!
Тамара обреченно вздохнула, смиряясь с очередным поражением — сестру все равно не переделаешь. Отомстить, правда, можно…
Она посмотрела на бледное, почти прозрачное от усталости Лелькино личико и поморщилась от бессильной злости.
Не сумеет она заложить Лельку мужу. Не сестрицу пожалеет. Сергея. И Мишку. Они-то
Бедный Мишка! Бедная Динка!
Тамара зло покосилась на ноутбук, будто именно он виноват в ее мытарствах, и просипела:
—Детектив-то хоть напишешь?
Ее неожиданный вопрос почему-то снял напряжение. Все мгновенно расслабились, будто Тамара объявила амнистию.
Крыс освобожденно засопел и впервые выпустил из поля зрения кровного врага. Коська рухнул прямо на серванте, лапы у него неприятно дрожали. Только что он готовился драться не на жизнь, а на смерть.
Лешка поднял голову и с любопытством уставился на будущую писательницу. Он искренне сочувствовал Сергею. И эгоистично радовался за себя. Тамара сейчас казалась Сазонову буквально ангелом во плоти.
Слава богу, Лельку ей не переплюнуть!
Лелька же младшую сестру всегда прекрасно чувствовала. Гроза прошла, и она ласково улыбнулась Тамаре. Подтянула к себе ноутбук, похлопала по крышке и безмятежно сказала:
—Не-а.
—Почему?
—Передумала. Понимаешь, просто слишком. С самого начала все не так пошло. Из-за тебя, наверное…
Тамара изумленно уставилась на сестру. Лелька грустно вздохнула.
—Я неделю готовилась, не меньше. Ночами не спала, когда над первым эпизодом думала. Голову сломала — как понезаметнее в автобусе выглядеть. Старушкой на дело идти, парнишкой, девчонкой-школьницей, гранд-дамой? Над имиджем работала, в образ входила. А ради чего? — Лелька возмущенно воскликнула: — Ты даже не посмотрела в мою сторону! Ни разу!
Тамара сжала кулаки. Больше всего на свете ей хотелось стукнуть свою предприимчивую старшую сестрицу. С ее дурацкими претензиями. И как следует.
Лелька разочарованно вздохнула:
—Пара секунд — и ты без кошелька.
Тамара покраснела от злости. Она прекрасно помнила свое отчаяние и бесплотные попытки найти деньги. Ей эта «пара секунд» обошлась довольно дорого.
Лелька по-детски обиженно крикнула:
—А я ногу себе натерла! У магазина упала! С костылем и сумкой путалась! Боялась, что кто-нибудь из соседей меня заметит!
Тамара демонстративно фыркнула. Лелька твердо сказала:
—Писать об этом мне неинтересно.
Лелька высказалась и теперь невинно сияла. У Тамары заполыхали уши: это что ж, они с Лешкой напрасно мучились?!
Лешка покосился на разгневанную подругу и поспешно подал реплику:
—Но ведь ты собрала материал? Или…
—Вот именно — или!—рявкнула Тамара.— Она же не все перебрала! Ты забыл про торговлю оружием, наркотиками и человеческими органами! Она еще расчлененки не
Лешка угрюмо ухмыльнулся. Он, конечно, понимал, что Тамара преувеличивает, но в то же время…
С Лельки станется. Если припомнить все, что час назад выкрикивала Тамара… Все, что они пережили за последние дни…
Лешка перевел взгляд на Лельку и чуть было не выругался вслух: перед ним сидела девочка с рождественской открытки. Нежное личико, задумчиво мерцающие огромные глаза удивительно насыщенного синего цвета, изящные руки, примерно лежащие на коленях…
И это именно она сверлила ему спину карандашом у лифта!
Невероятно.
Именно она разыгрывала у остановки девчонку школьницу. Приплясывала под неслышную ему музыку и наверняка смеялась, когда Лешка пулей вылетел из подъезда в надежде поймать грабителей.
Нет, он ни черта не понимает!
Тамара перевела дыхание и, стиснув зубы, напомнила себе — сестру она не изменит. Никак. Посчитала до десяти, потом еще раз до десяти, и еще раз. Пригладила слипшиеся, торчащие перьями волосы и велела себе расслабиться.
На всякий случай Тамара пересела от Лельки подальше, чтобы даже случайно до нее не дотянуться и не прибить в сердцах. Поглубже вдохнула и уже спокойнее переспросила:
—Почему?
—Скучно все это,—улыбнулась ей Лелька. Покачала ножкой в воздухе и добавила:—Простенько слишком. Поэтому неинтересно.
—Так ты что, вообще писать не будешь?—половив ртом воздух, прошипела Тамара и сжала кулаки.
Лелька опасливо отодвинулась. Немного помолчала и сказала:
—Я пишу.
Лешка с Тамарой переглянулись. Крыс поднял голову и тихонько заскулил. Коська презрительно зашипел: ему надоели глупые двуногие.
Лелька пошарила на столе и протянула сестре книжку небольшого формата. Тамара недоверчиво покосилась на пеструю обложку и спрятала руки за спину. Лелька пожала плечами и нежным голоском пояснила:
—Я пишу танка.
В глазах Тамары появилась паника. Лешка неопределенно хмыкнул. Крыс вздохнул, он смертельно устал. А Коська воспользовался общим замешательством, молнией метнулся к лоджии и был таков.
Тамара простонала:
—Что это?
—Японские пятистишия. Очень емкие. В них весь мир, понимаете? Срез того, что хочешь оставить в памяти. Как картина. Мне… понравились.
Лешка смотрел с интересом: такого он не ожидал.
Тамара покрутила пальцем у виска и прошептала:
—Что? Что такое эти… танка?
Лелька опустила глаза и с выражением продекламировала:
—«Танка» —
Капля янтаря.
В нем
Спит мгновенье
По твоему приказу.
Тамара открыла рот. Лешка смотрел странно и думал — может, и неплохо, что сестры похожи. Пусть обе явно с тараканами в голове. Крупными тараканами. Очень крупными.
Лелька застенчиво призналась:
—Сама написала…
Тамара ошеломленно молчала. Лешка ждал. Лелька сказала:
—И вот еще. Я назвала танка — «Мартовская зарисовка».— Она мечтательно улыбнулась.