Жизнь в стихах
Шрифт:
Ученый оборотень кот,
по ней гуляет круглый год.
Унылой песней, путников в уныние
вводит, и умными речами затем
с ума их сводит.
Коль кто-то в пядень подойдёт,
того котяка в миг сожрет.
За язем этим целена,
в сто верст в длину и ширину она.
Трав разных в ней не перечесть,
дурман трава и разная другая есть.
Целебных море и смертельных,
машинкой счетною не счесть.
За целиной лес
со всякой живность могучей.
Лесок тот не большой,
в полсотни километров, всего длиной.
А ширину поменьше, пятнадцать миль,
а может и того не будет.
Но, напрямую через лес ходить,
одной тебе не стоит все равно.
Сторонкой лучше обойти,
целее будешь на пути.
А Коли ты туда пойдешь
сама в лесу том пропадешь.
Весны подружки не найдёшь.
Как лес непроходимый обойдешь.
На череду Уральских гор взойдешь,
Ну, горы, и на Кавказе горы,
вот только промышляют там,
разбойники и воры.
Да кстати, чуть не позабыл,
есть, в тех горах,
престранный перевал один.
Он вроде Птичкиным зовется.
Кто попадет туда обратно не вернется.
А, после гор капище и древнее кладбище.
Оно не большое,
всего в два гектара длиною.
Жальник не страшный и
почти безопасный.
Бродит там нежить.
Но как говорится,
кто в наше время не живых,
ходячих мертвецов боится.
Они ребята мирные и если
не тревожить совсем безобидные.
Правда пахнут ужасно,
зато через погост,
скорее до нужных
мест сумеешь добраться.
За майданом совсем красота!
Начинаются обжитые места.
Там мало снежно, дороги чистят прилежно.
Если с местным частником
договоришься, за пару тройку часов,
до владений зимы домчишься.
А дальше сама разберешься.
– А ты разве не со мной?
– Я что, по-твоему, герой?
По лесам да по лугам мотаться.
Как будто больше нечем мне заняться.
И так с тобой время я теряю,
уже как битый час,
тебе дорогу, разъясняю.
– Ах ты, так, ну и катись,
влюблю тебя в болотную слизь!
Будешь всю жизнь в ней валяться,
до окончания времен в тропическом болоте купаться.
– Ты это, Любовью, не кипятись.
Шучу я, шучу. Зеленым, горячим
чаем с малиной угостись.
Только пожалуйста угомонись.
Перед дальней дорогой, как говорится,
нужно присесть, а затем можно
и в путь дорогу пуститься…
Некоторое время спустя.
Повернулся ветер.
В белого, летучего коня обернулся,
приосанился, слегка к земле нагнулся.
Ну, Любовь садись, да смотри,
крепко за гриву мою держись,
Домчу тебя до зимнего царства.
Не пройдет и получаса.
Будешь с Февралем общаться,
пряниками экзотическими
с чесноком угощаться.
В полете не нужно брыкаться.
Не ровен час, можно внизу оказаться.
Ну, а коли упадешь костей потом не соберешь.
– Так ты что ветер надо мной
потешался?
– Совсем немного, я так развлекался.
Скучно мне понимаешь, зимой
не шибко поозорничаешь.
Наставили люди в домах много современных благ.
Есть и кондиционер, и водопровод.
Никто зимой просто так,
на улицу не пойдет.
Не за кем стало погоняться.
Не с кем мне развлекаться.
– Жалобить меня не надо,
я и сама развлечениям рада.
Но сейчас не до них.
Когда с Весною вернёмся,
тогда споем, гульнем и развлечемся.
А сейчас скорее мчись,
во всю прыть, поторопись!
Долетели до зимнего царства,
не прошло и получаса.
И давай шум поднимать
ногами и руками в двери дворца
ледяного стучать.
– Эй, похитители, злодеи!
возвращайте Весну да поскорее.
Открывает Февраль двери и
глазам своим не верит.
–Ты ли это Любовь, но, откуда?
В жизни не видал такого чуда.
Ты же соня, пока не придёт Весна
не откроешь свои зелёные глаза.
– Да, проснулась я сама, глядь кругом.
А где Весна?
Нет её, повсюду снег.
Натворил ненужных бед.
Где она, зачем украл?
закачу тебе скандал!
Закричу, заверещу, а потом ещё
влюблю в нашу бабушку Угу.
Вот она то будет рада,
будет в старости услада.
– Не губи меня неволей.
Я виновен, каюсь, но, люблю
Весну и без неё с ума сойду.
И в ноги бухнулся.
– Но, но, ты это не балуй.
Чай, не богиня я,
Ты лучше в дом пусти меня.
на холоде, меня держать,
негоже, я не мороженое все-же.
Во дворец скорей веди,
чаем с медом напои.
Пряником уважь печатный.
И поведай без истерик,
ты зачем весну сгубил
и от глаз людских сокрыл.
Молвит ей Февраль в ответ:
– Мать свою я упросил,
так люблю, что нету сил.
Чтоб Весну приворожила,
дурман травою напоила,