Жизнь в зеленом цвете - 5
Шрифт:
Гарри молча глотал воздух и хлопал ресницами. Уж с какой только стороны он не ждал упрёков за то, что благодаря его крови возродился Вольдеморт, но не с этой, никак не с этой!..
– Ты могла бы хотя бы сказать «спасибо» за то, что у тебя и твоей семьи было тринадцать свободных лет, чтобы понять, что вы не хотите быть рабами, - буркнул он.
– Лучше бы мы думали, что это то, чего мы хотим, - Дафна закрыла лицо руками.
– Лучше бы ты никогда не появлялся на свет!..
Её плечи затряслись в судорожном плаче; слёзы просачивались между стиснутыми пальцами, катились
– Ты всегда можешь отказаться, - пришло ему в голову.
– Ты не должна становиться Пожирательницей.
– М-мне... мне родители скажут...
– всхлипнула Дафна.
– Они не могут не слушаться Тёмного лорда, потому что у них Метка, и я не могу не слушаться их...
– Почему не можешь?
– Они же м-мои родители... они уже сказали, что когда мне будет семнадцать, я получу Метку... а я не хочу быть, как Беллатрикс Лестрейндж...
– И что? Если они сломали свою жизнь, ты не должна делать так же. Это выбор, понимаешь? Ни я, ни Вольдеморт, ни твои родители не будут виноваты, если ты станешь Пожирательницей - только ты сама.
– М-меня выгонят из дома, если я так скажу...
– Дафна глухо завыла, вцепляясь Гарри в плечи с недевичьей силой.
– И всех выгонят, если они откажутся... и Тёмный лорд скажет родителям убить нас за то, что мы отступники, предатели, он уже так делал... а я хочу замуж за Тео и троих детей, я не хочу Метку, не хочу убивать, мне плохо от крови, не хочу сходить с ума...
Гарри наморщил нос в затруднении.
– Хогвартс укроет вас всех, если вы скажете директору о том, что хотите остаться на светлой стороне в этой войне.
А почему бы и нет? Очумительный пиар-ход, возможность стать благодетелем для как минимум десятка человек, которые теперь будут по гроб благодарны; опять же, ни одна палочка в войне лишней не будет.
– Мы не хотим на светлой..
– Дафна шмыгнула носом.
– Мы хотим в стороне... у Блейза вышло... его не трогают, его мать особняком, он сам особняком, они всегда так были... а у нас не получится, мы с ногами увязли...
– Вам кажется, что вы увязли в этом, - мягко сказал Гарри.
– Вы можете уйти. Вы увязли в своём унынии, в своём нежелании становиться рабами и нежелании делать хоть что-то, чтобы остаться свободными - вот в чём. От вас отрекутся, а потом ваших родителей убьют или посадят в Азкабан. Потому что они выбрали неправильную сторону в этой войне. Вы можете спасти от этого себя. Но предпочитаете плакать.
Дафна порывисто вытерла глаза ладонью и отстранилась.
– Почему неправильную?
– Ты думаешь, Вольдеморт победит?
Дафна молча кивнула.
– В таком случае, - раздражённо сказал Гарри, - одно из двух: либо у тебя просто каша в голове, потому что если он победит, то вам всем, наоборот, будет очень хорошо, либо ты не учитываешь одной вещи...
– Какой?
– Вольдеморт убил моих родителей. Ты думаешь, я так просто это оставлю?
Гринграсс молча смотрела на Гарри, и что-то в её лице неуловимо менялось, как меняется распускающийся бутон цветка -
– Ты хочешь сказать, что ты сам убьёшь его за это?
Мысль о том, что он «этого так не оставит», пришла Гарри в голову только что; но за свои слова надо было отвечать, и он кивнул.
В любом случае, Вольдеморт вряд ли оставит его в покое. И единственный способ избавиться от назойливого внимания указанного рептилоида - это упокоить его как следует.
Гарри не хотел убивать. Он обещал, что не будет. Он не хотел видеть мёртвые лица во сне. Он не хотел захлёбываться горечью запоздалого раскаяния снова и снова.
Но он подозревал, что должен будет сделать всё это ещё не раз.
– Но ведь он сильнее!..
– Ты проверяла?
– устало спросил Гарри.
Свет факелов подземелья переливался на лице Дафны, зачарованной его словами.
– Ты... ты хочешь сказать, у нас правда есть выбор?
– У вас совершенно точно есть выбор, - твёрдо сказал Гарри.
– Либо плакать и подставлять руки под Метку, либо переходить на светлую сторону.
– Многие не перейдут, - сказала Дафна уже вполне осмысленно, забыв про слёзы.
– Они тебя слишком ненавидят, чтобы пойти на сторону, где сражаешься ты.
– Это личное дело каждого - как именно себя гробить, - Гарри дёрнул плечом.
– Знаешь, что!..
– возмутилась Дафна и осеклась на полуфразе.
– Впрочем, ты прав. И... мы можем пока не решать окончательно. До семнадцати лет ещё далеко, ведь так?
«Это только кажется».
– Пойдём патрулировать?
– оживлённо предложила уже совсем успокоившаяся Дафна.
Гарри покачал головой и двинулся за своей напарницей. Поди пойми их, этих девчонок: только что билась в истерике, а потом взяла и выкинула всё из головы с большей лёгкостью, чем некоторые выплёвывают вишнёвую косточку.
Глава 23.
Любовь вся как есть.
И в конце и в начале,
Вечно живая,
Вечно новая,
Озаренная солнцем
Лицом обращенная к вечной надежде.
Она твоя,
Она моя,
И того, кто еще не родился,
И того, кто был прежде...
Жак Превер, «Эта любовь».
– Нет, Рон, на втором слоге надо растягивать гласную, а ты её вообще глотаешь...
– Гарри продемонстрировал Рону на тренировочном манекене, как надо правильно произносить заклятие удушья.
– Кстати, а почему Гермиона сегодня не пришла?
– Она сказала, её Амбридж к себе вызвала, - пожал Рон плечами и сосредоточился на заклятии.
Манекен весьма натуралистично захрипел.
– Зачем?
– Нам Амбридж не докладывалась, Гарри, - развёл Рон руками.
– Может, она надеется перевербовать Гермиону на свою сторону?