Жизнь в зеленом цвете - 5
Шрифт:
Гарри не было даже обидно - ему было грустно. Сами же локти кусать будут, когда увидят Чёрную Метку над своими домами… Он очень сомневался, что ему хоть кто-нибудь будет верить, и с уверенностью, для которой не надо было успевать на уроках у Трелони, мог предсказать, что по возвращении в Хогвартс от него станут шарахаться все остальные студенты от мала до велика.
Подтянувшись на руках, Гарри перелез через запертые ворота старого парка, и побрёл по траве к качелям. Только одни ещё не были сломаны Дадли с дружками - туда Гарри и уселся; металлическая цепь качелей холодила пальцы. Гарри слегка оттолкнулся
Даже Сириус не пишет ничего, кроме просьб беречь себя и быть начеку… хотя, уж казалось бы, крёстный мог сжалиться и просветить Гарри хоть немного насчёт того, что там в магическом мире происходит. И вообще, совет не совершать необдуманных поступков от человека, который двенадцать лет по ложному обвинению отсидел в тюрьме, бежал, предпринял попытку совершить то убийство, за которое, собственно, и был осуждён; от человека, и теперь находящегося в бегах вместе с краденым гиппогрифом... такой совет от этого человека мог вызвать не столько послушный кивок, сколько искренний смех.
Гарри просидел на качелях, сгорбившись, слегка покачиваясь, достаточно долго, чтобы сумерки окончательно сгустились, и яркие, как лампочки карманных фонариков, звёзды зажглись на бархатисто-чёрном небе. Сохлая трава шуршала под ногами, и это было практически единственным звуком во всей округе. И, когда тишину нарушили негромкий стрекот гоночных велосипедов, пародирующее нормальный человеческий смех ржание и дурным голосом распеваемая неприличная песня, Гарри без особых усилий опознал источник шума. Дадли с дружками возвращался из очередного рейда по киданию камнями в машины и прохожих, ломанию всего, что попадётся под руку, и унижению младших.
Дружки Дадли распрощались с ним, называя его «Боссом» («Ну хоть не Великим Тёмным Лордом Вольдемортом, и то хлеб»), и Гарри, соскользнув с качелей, пошёл догонять Дадли. Не стоило усугублять наказание, которое Гарри непременно получит сегодня вечером, ещё и опозданием - отчего-то Дурсли пребывали в твёрдой уверенности, что Гарри не должен приходить позже Дадли.
Гарри нагнал кузена и пошёл рядом, держась на расстоянии метра - и не слишком далеко, чтобы не терять Дадли в темноте из виду, и не слишком близко, чтобы, если что, удар не застал Гарри врасплох.
– Что-то ты спокойный больно этим летом, - Дадли первым нарушил молчание.
– Так фишка легла, - безразлично отозвался Гарри.
– Как будто в собственном мире живёшь, а мы так, пыль под ногами.
– Не кури больше такой травы, Диддикинс, - посоветовал Гарри.
– Каждый вечер слышишь, что я - дерьмо, которое удобрения под розовыми кустами в вашем саду не достойно целовать, и говоришь какую-то несуразицу.
– Да-а, папа объясняет тебе, кто ты есть, - удовлетворённо протянул Дадли.
– Но ты-то так не думаешь. Думаешь, раз у тебя эта штука, так ты самый крутой на милю вокруг. Ты слушаешь и не споришь, но ты не веришь.
– А должен?
– Тебе хочется думать, что должен.
Определённо, Дадли курил сегодня очень хорошую траву.
– Ты уже заговариваешься.
– Нет, - захихикал Дадли.
– Это ты заговариваешься. По ночам.
– По ночам?
– Гарри прирос к горячему асфальту и недоверчиво уставился на Дадли.
– По ночам я сплю.
– Ага, - Дадли выглядел необоснованно
– Ты спишь, и тебе снится. Ты кричишь: «Не убивай Седрика! Не убивай Седрика!» Кто такой Седрик? Твой бойфренд?
На лбу Гарри выступил холодный пот. Он помнил все свои кошмары, но даже не подозревал, что как-то выдаёт себя в это время.
– «Не смей! Я убью тебя, мразь! Не убивай Седрика! Я убью тебя за него, понял?! Нет! Только не Седрик! Я не хотел, я не смог… Седрик, прости меня!.. Ма-ааама!..» - продолжал кривляться Дадли, пародируя голос Гарри.
Следующее слово застряло у него в горле; кончик палочки Гарри был прижат к основанию жирного подбородка Дадли.
– Только скажи ещё что-нибудь об этом, и я убью тебя, - прошипел Гарри.
– Ты не знаешь, конечно, кто такой Седрик, но могу тебе сказать, что тому, кто убил его, я оторвал голову собственными руками. Вот этими двумя. Магия, знаешь, и не такое позволяет сделать.
В темноте было видно, насколько побелел Дадли, потому что даже распоследний флобберчервь почуял бы, что Гарри говорит правду. Правда эта давалась Гарри тяжело, резала язык, поднимала мутную волну отвращения и боли где-то в груди - но вот об этом Дадли уже не знал и никогда не узнает.
– Т-ты… ты…убери свою штуку!
– голос Дадли дрожал от страха.
Гарри затошнило - чужой всепоглощающий страх ударил в виски тараном, почти сминая тонкие кости. Собственный, лавиной слетевший в ответ чужому ледяной ужас заставил Гарри вздрогнуть - «Что я делаю??!!!..» Отняв палочку от подбородка Дадли, Гарри отступил на шаг, продолжая целиться в кузена. Палочка в руке подрагивала.
– Я предупредил тебя, Дадли, - теперь искренности в голосе Гарри не хватало просто отчаянно, но Дадли был непривередливым зрителем этого театра одного актёра.
– Это - именно это - не тема для шуток, если тебе дорога твоя паршивая жизнь.
– Убери эту штуку!
– Ты понял меня, Дадли?
– УБЕРИ ЭТУ ШТУКУ ОТ МЕНЯ!!!
Тьма накрыла Литтл-Уингинг; тьма, разительно отличавшаяся от бархатной ночной темноты. Холод окутал Гарри, безжалостный и проникающий до мозга костей - Гарри впервые понял, что это отнюдь не фигура речи. Исчезли все звуки, словно Гарри и Дадли кто-то накрыл непроницаемым колпаком, источающим холод. Тьма невесомой ласковой вуалью льнула к телу, и Гарри не мог ничего разглядеть, как бы широко ни открывал глаза.
– Ч-что ты сд-делал?
– голос Дадли был визгливым.
– Ничего, заткнись, пока я пытаюсь понять, что случилось, - скороговоркой выплюнул Гарри, стараясь почувствовать хоть что-нибудь.
– Я н-ничего н-не в-вижу! Я ослеп! Я...
– Молчи!
– Х-хватит! П-прекрати! Т-тебе с-сейчас не п-поздоровится, п-понял…
В наступившей тишине Гарри слышал, как пыхтит до смерти перепуганный Дадли, пытаясь подобраться к своему ненормальному кузену и врезать хорошенько, как очередному десятилетке, не желающему отдавать свои карманные деньги банде почти взрослых придурков; от этих звуков оказалось легко отключиться, и Гарри услышал, как что-то впереди, во тьме, свистяще, предвкушающе, мертвенно-спокойно втягивает воздух. Чувство опасности Гарри кричало, истошно вопило, корчилось в судорогах, обливало своего хозяина противным холодком, вздыбливая волоски по всей длине позвоночника.