Жизнь в зеленом цвете - 5
Шрифт:
Гарри взмахнул рукой, останавливая её. На обед хотелось всё сильней.
– Вы думали то же самое, что и все в этой школе, профессор, -
Гарри отчего-то захотелось подмигнуть МакГонагалл, но он не стал этого делать.
– Я в Слизерине... и это навешивает на меня мешок стереотипов. Вы, как и все, думали, что я беспринципная сволочь. Может быть, сомневались в истинных обстоятельствах смерти Седрика Диггори и Барти Крауча-младшего и в благоразумии поверившего мне Дамблдора.
Виноватое выражение лица МакГонагалл лучше любых слов говорило о том, что сомневалась,
– Я тоже могу иногда сказать правду в лицо, не думая о том, что мне от этого будет только хуже - верите?
– не удержавшись, Гарри всё-таки подмигнул преподавателю Трансфигурации и крутанулся на пятках, разворачиваясь к двери класса.
– Можно, я пойду на обед?
– Конечно, Поттер. Идите, - голос МакГонагалл звучал необычно мягко.
– Жаль, что Вы не в Гриффиндоре.
– Простите, что?
– резко притормозил Гарри у самой двери.
– Идите на обед, Поттер, - с напускной строгостью посоветовала декан львиного факультета.
За обедом Гарри усердно не обращал внимания ни на кого, кроме содержимого своей тарелки, поскольку чувствовал себя помятым, как будто побывал у Дракучей Ивы в момент самого игривого её настроения. И Гарри искренне надеялся, что сумеет продолжать в том же духе хотя бы до вечера... до отработки.
– Добрый день, Гарри.
Увы и ах.
– Добрый день, Барон, - Гарри посмотрел на призрака так кисло, что будь тот молоком - свернулся бы непременно.
– Чем обязан?
– Абсолютно ничем, Гарри, - призрак расплылся в улыбке, которую можно было бы назвать радушной, если бы общее перманентное выражение окровавленного полупрозрачного лица не было тоскливо-зверским.
– Всего лишь светская беседа...
– О чём?
– мрачно подставился Гарри.
– О пустяках, Гарри, исключительно о пустяках.
– И что же в вашем понимании пустяки?
– Когда я был жив и молод, Гарри, подходящими темами для светских бесед считались различные философские проблемы, - начал призрак издалека.
– Например, проблема правды. Всегда ли оправданно её произносить, и не стоит ли иногда солгать к собственной выгоде... или хотя бы промолчать.
Или не издалека, а очень даже «изблизка».
– И какого же мнения в этих беседах придерживались Вы?
– Гарри изобразил на лице неподдельную заинтересованность.
– На самом деле, Гарри, Вы без труда сумеете догадаться о моём мнении. Светская беседа обладает одним особым свойством, за которое и отделяется от всех прочих бесед - совершенной бессмысленностью. Я тоже когда-то учился в Слизерине... и это, вкупе с репутацией моей семьи, предопределяло каждое моё слово до того, как я успевал подумать об ответе.
– В таком случае, зачем так бесполезно тратить время?
– Гарри рассеянно крутил в руках кубок с соком и с удивлением ощущал, что настроение, кажется, исправляется.
– У многих людей это - неотъемлемая часть жизни, - пожал плечами призрак.
– Мне никогда не приходило в голову, что я трачу время зря - я слишком привык к такому распорядку.
–
– задумчиво протянул Гарри.
– И Вы можете себе позволить тратить время и на светские беседы, и на что угодно - этого времени у Вас больше, чем я могу представить... так?
– Так, Гарри, - удовлетворённо кивнул призрак. Создавалось впечатление, что Гарри - юный нерадивый ученик, а Кровавый барон - мудрый терпеливый старый наставник, готовый вдалбливать прописные истины в голову своего питомца любыми путями и искренне радующийся, когда что-то оседает в вечно занятых посторонними глупостями извилинах.
Впрочем, кто сказал, что это было не так?
– В таком случае, позволю себе пойти в своих рассуждениях дальше, - Гарри неторопливо склонил голову к плечу; это никому незаметное воспоминание о Седрике придало ему спокойствия.
– Ваше мнение, если оно определялось исключительно факультетом и происхождением, я действительно могу воссоздать. Может быть, не в той формулировке, но без потери основного смысла. И единственное, что мне непонятно, так это какой реакции Вы ждёте от меня. Я должен согласиться или начать бурно протестовать?
– Вы ничего никому не должны, Гарри, - окончательно забывший об обеде Гарри готов был поклясться, что тон призрака был чистой воды отеческим. Это раздражало, но не сильно.
– И Вы не должны лгать... самому себе.
– Так Вы считаете, я не должен лгать?
– эхом повторил Гарри.
– Себе - никогда, - утвердительно наклонил голову Барон.
– Другим... разве Вас волнуют другие?
Гарри посмотрел на близнецов, толкающихся локтями за столом Гриффиндора и смеющихся. Отчего-то бросил взгляд на Забини.
– К сожалению, пока волнуют. Возможно, когда я буду мёртв, как Вы...
– Вы никогда не будете мертвы так, как я, - возразил призрак.
– И даже не будете мертвы так, как мёртв Седрик Диггори.
Гарри уронил кубок; оранжевая густая жидкость выплеснулась на белоснежную скатерть единой волной и принялась интенсивно отвоёвывать всё новое и новое пространство, включая рукава мантии Гарри.
– Ч-что? Откуда... Вы...
– Не волнуйтесь Вы так, Гарри, - сострадательно посоветовал Барон.
– Никто не узнает о Вашем и Седрика секрете. Мёртвые умеют хранить тайны друг друга.
– Надеюсь на это, Барон, - серьёзно сказал Гарри, обретя некое подобие спокойствия.
– Надежда - глупое чувство, - наставительно заметил Кровавый барон.
– Безусловно, - не стал спорить Гарри.
– Абсолютно не слизеринское чувство, глупое и нелогичное...
– Вот только и Вы не слизеринец, поэтому Вам простительно, - договорил Кровавый барон; Гарри, собиравшийся закончить фразу совсем не так, в удивлении приоткрыл рот.
– Не слизеринец? А кто же я тогда?
– Вы - это Вы, Гарри, - улыбнулся Кровавый барон.
– Всегда и во всех обстоятельствах. Вгонять Вас в рамки какого-то факультета - если условно рассматривать принадлежность к какому-либо факультету Хогвартса как определённый тип мышления - занятие бесполезное и неблагодарное.