Жизнь за ангела
Шрифт:
Мама накрывала на стол.
– Я сейчас, только разогрею…
Он подошел ко мне, потрепал меня по затылку.
– Что? Учишь студент?
Я сделал вид, что занят делом, стараясь не обращать на него внимания.
– Ты чего молчишь? Я тебя спрашиваю? Отвечай!
- Не видишь, я занят. Экзамены скоро, – отвечал я как можно спокойней.
- Ну-ну! – он похлопал меня по щекам и отошел.
- Рихард, не видишь, он учит? Не трогай его, – вступилась мама.
- А ты молчи! Тебя никто
Оттолкнув мою маму, он молча, не доев свою тарелку, хлопнул дверью и вышел вон.
– Слава Богу, ушел! Урод! Долбанный солдафон, сволочь нацистская! – процедил я сквозь зубы, – Если мог бы убил!
- Что ты сынок! Не надо, нас всех расстреляют.
Едва за окном стемнело, послышался стук.
– Кто там? – спросила мама.
- Это отчим пьяный напился, того гляди, дверь выбьет! – вскочил я с кровати, надевая штаны.- Опять этот Рихард! Господи помоги! Когда же ты отвяжешься от нее? Шел бы ты на войну, там тебя и прибили бы!
- Открывай! – Он орал во всю глотку и пинал дверь ногами. – Ты что, оглохла?
- Опять напился? Сколько можно? – мама была в слезах.
- Молчи, польская шлюха! Еще раз вякнешь, я тебя и ублюдка твоего зашибу, ничего мне за это не будет!
– он ударил мать по лицу.
Этого я не выдержал, кровь моя закипела, и терпенью пришел конец.
- Мама! – я бросился ей на помощь, – Отстань от нее идиот!
- Ты что-то сказал? – Рихард поднял на меня глаза, еле ворочая языком, от выпитого спиртного.
- Отстань от нее!
– я встал на защиту мамы.
- Ах ты, щенок!
- Еще раз тронешь ее, убью!
Я кинулся на отчима, сбил его с ног. Он упал, не удержавшись на ногах, и я стал его колотить, что есть силы, вне себя от гнева и злости. Таким я никогда еще не был и никто не будил во мне зверя. Никогда в своей жизни, я еще не испытывал такой ненависти к человеку! В последствии я даже не испытывал такой ненависти к врагам, с которыми мне пришлось сражаться!
– Ганс, сынок, не трогай его! Не связывайся с ним, я же тебя просила! – мама в слезах умоляла меня и пыталась оттащить от него.
Схватив его за горло, я чуть было его не задушил! Наконец, плюнув на него отпустил.
– Мразь! Ненавижу!
Дав ему как следует взбучку, я решил наконец от него отойти, как сзади услышал истошный крик мамы, хлопок от выстрела и звон бьющегося стекла. Обернувшись, я увидел маму в слезах и отчима с пистолетом. Он целился в меня, но мама успела вовремя его толкнуть, к тому же он был изрядно пьян и поэтому промахнулся. На крики прибежала сестренка, она стояла в дверях и рыдала навзрыд.
– Папа не надо! Уходи, пожалуйста!
Можно себе представить, как эта сволочь напугала несчастного ребенка! Хлопнув дверью,
Утром едва рассвело, в 7.30 раздался стук в дверь. Мама, не спавшая почти всю ночь, уснувшая только под утро, пошла открывать.
– Кто там?
- Солдаты вермахта! Откройте!
Дверь слетела с петель и в комнату ворвались двое солдат, во главе с офицером «СС» в черной форме. Женщину толкнули так, что она упала на пол.
– Где сын?!
Заскочив ко мне в спальню, меня подняли с постели, растолкав и грубо стащив с меня одеяло.
– Вставай!
- Тебе говорят!
- Я никуда не пойду!
Меня схватили за волосы.
– Пойдешь, куда ты денешься! Германии солдаты нужны, а ты отсиживаешься дома?! Долг не хочешь свой выполнять? Немец ты или польская сволочь?!
Скрутив, они насильно вывели меня из дома.
– Пустите его, умоляю! Не забирайте у меня сына! – мама рыдала, – Хельга, дочка, что же это такое?
- Мамочка, не плачь! – как могла, пыталась успокоить ее сестренка.
Глава 11
Погрузив в машину, меня доставили в гестапо в кабинет дознавателя.
– Отпустите меня! Я студент, мне надо в Берлин, у меня послезавтра экзамен!
- Что вы говорите?! – ответил майор.
- Мало того, что он уклоняется от призыва в армию, он посмел еще поднять на меня руку щенок!
– сказал Рихард.
– Господин майор! И это мой сын?!
- Я не твой сын! И никогда им не был!
- Заткнись! – крикнул Рихард.
- Значит, говорите вам надо в Берлин? Отлично, я вас туда отправлю! Отправим его в берлинское гестапо, пусть там разбираются. Вы кажется журналист? Надо еще разобраться какие статьи вы писали, - сказал майор.
- Правильно, пускай там с ним разбираются, – добавил мой отчим.
На следующий день меня отправили в Берлин и доставили в берлинское отделение гестапо. Там поместили в общую камеру следственного изолятора, где в тесноте толпилась куча народу. Дверь открылась, и в нее заглянул надзиратель.
– Краузе кто? Ты? – указал на меня, – Пойдешь со мной.
Мы прошли по длинному, темному, узкому коридору, дверь открылась, и меня завели в кабинет. От резкого яркого света я зажмурил глаза. Передо мной стоял офицер, тоже в чине майора, штурмбанфюрер «СС», худощавый в очках.
– Доброе утро! Садитесь, - подвинул мне стул, предлагая присесть.
– Мы всего лишь хотим побеседовать с вами. Вы же не глупый молодой человек. Сколько иностранных языков вы знаете? Вы хорошо учились, мы наслышаны о Вас. Вы хотели стать журналистом? Какие статьи вы хотели писать и о чем?