Жизнь за гранью
Шрифт:
Петерс повёл рукой и вдруг взвился в небо, вращаясь вокруг собственной оси с такой скоростью, что стал почти невидимым. В то же мгновение внизу под ним образовались две окружности, проседающие в почву – первая из напавших на нас, а вторая из полных баллонов, обращённых раструбами внутрь. Я видел, что Валенсо пытается что-то сказать и отчаянно жестикулирует, но не было слышно ни звука. Когда провал достиг глубины человеческого роста, баллоны открылись и люди повалились с ног засыпая там, где стояли. Валенсо продержался дольше остальных и даже несколько
– Так то лучше! – удовлетворённо сказал Петерс, уже стоя рядом со мной и похлопывая меня по плечу. – Ну ты как, пришёл в себя?!
– По-моему, я всё ещё сплю, и это конец моей истории, – только и сумел прошептать я трясущимися от пережитого шока губами.
– Нет, брат, – ободряюще улыбнулся Петерс, – твоя история только начинается, и будет она ох как долгой. А сейчас давай займёмся делами. Негоже вам тратить силы на постоянные междоусобчики с Городом. Что было, то было. Прошлое ушло. Надо думать, о будущем. Как показывает история, одолеть друг друга вы не можете, впрочем, как и контролировать. Считаю, что пора нам заключать перемирие.
– С кем же заключать его, – поинтересовался я, – если мы не можем войти в город и не знаем его истинных правителей?!
– А вот ваш друг, Валенсо, выспится, с ним и заключим. А правитель, – усмешка скользнула по уголкам губ Петерса, – нас слышит. Он всегда всех слышит, только вот откликается редко.
Я вдруг ощутил лёгкое покалывание в голове, и перед мысленным взором всплыл, врезавшийся в память, сухопарый образ, с полупустыми колючими глазами и злой усмешкой на почти бескровных губах. Словно мороз побежал, по мгновенно покрывшейся мурашками, коже.
– Вижу он любит стращать тебя, – рассмеялся Петерс, – но кто посмеет всерьёз покуситься на отца Управителя. Он ждёт, что ты сам сдашься, или совершишь непоправимую ошибку. Однако ты у нас молодец! Мы поначалу и не надеялись. Ты оказался много сильней и разумней, чем нам представлялось.
И опять передо мной всплыла задача с неразрешимыми вопросами: Кто «мы»? Кто «вы»? И кто «они»? Какие невероятные силы борются между собой?! Какова наша роль в этой борьбе? Кто такой Петерс на самом деле?! Он стоял рядом, такой простой, открытый и доброжелательный, что мне на мгновение стало страшно. Я пересилил себя и пытливо взглянул ему прямо в глаза. «Не торопись! – улыбнулся он. – Каждая дверь открывается в своё время! Хватит с тебя на сегодня стрессов! Пошли, успокоим остальных, пока наш переговорщик спит!»
Мне стало невероятно стыдно своего эгоизма. Как же я не подумал о людях?! Если я, уже постигший несколько практик, и сам участвующий в подобном эффекте, правда несопоставимо меньшей силы, пришёл в шок от увиденного, то что должны были почувствовать они?! В пещере, на удивление, царило весёлое оживление. Большинство обсуждало внезапно налетевший вихрь, так удачно образовавшийся провал в почве, и вовремя сломавшийся баллон, давший протечку газа. Присутствовавшие сенсы молча улыбались.
А
– Мы все здесь немного сумасшедшие! – похлопал его по плечу, неслышно подошедший, Петерс. – Управление добавочными силами, то что в народе называют волшебством, как и любой другой талант, является отклонением от нормы среднестатистической мозговой деятельности человека. Плюс немного практики и опыта, и вот уже сходишь с ума не только ты сам, но и все, кто может видеть, что ты вытворяешь, – рассмеялся он.
«Каков психолог! – мысленно восхитился я. – И ведь не придерёшься… Смог ли бы я довериться ему так безоговорочно теперь, по прошествии стольких нелёгких, полных новыми знаниями, лет?!» Мои размышления прервал Петерс, для которого мои мысли всё ещё были слишком громкими:
– Хватит заниматься самокопанием, пошли, Валенсо вот-вот проснётся.
– А почему я не слышу твоих мыслей?!
– Я не думаю, а делаю, – пожал плечами Петерс. – Мои мысли не предшествуют моим поступкам, а сливаются с ними.
Перемирие
– Неприятная штука! – сказал Валенсо, вскочив на ноги. – Запах-то какой противный и въедливый, провонял, как овечья шерсть. Помыться то хоть дадите?
– А как же! – засмеялся Петерс. – Сейчас дождик закажем да парочку молний, чтоб и побрили уж заодно.
– Ладно, ладно, – примиряюще поднял руку Валенсо, – я пошутил. Слушай, научи этого неофита правильно мыслить, а то, пока я спал, он мне дырку в голове своими вопросами прокрутил.
– Так может ответишь ему, хотя бы на один из них?
– Кто бы мне ответил… – как-то невесело засмеялся Валенсо.
– Тогда переходим к практической части! – предложил Петерс. – Вы оставляете Арса, его семью, и всё его поселение, в покое, не нападаете ни сами на них, ни через посредников и перестаёте распространять о них какие бы то ни было слухи.
– Очень своевременно! – согласился Валенсо. – Мы получаем назад свой танк, машины обоза, бежавших от нас людей и, кроме того, никто не вмешивается в наши отношения с фермерами и не мешает взимать с них дань.
– Арс, что скажешь?! – в глазах Петерса запрыгали весёлые искорки.
– Технику мы реквизировали, как орудие грабежа, – как можно вежливее произнёс я, – люди сами вправе решать, где и как им жить, а с фермерами вы вполне можете наладить торговые отношения, сэкономив на оружие и на разбойниках.
– Не слишком ли ты самонадеян?! – сверкнул молниями глаз Валенсо.
– Не более, чем ты! – твёрдо ответил я, сам обалдев от собственной наглости.
– Ну вот и договорились! – рассмеялся Петерс. – Итак, никто ничего никому не возвращает и никто ни на кого более не нападает. С фермерами идёт торговля по договору.