Жизнь за гранью
Шрифт:
Всеслышащий вздрогнул от неожиданности, когда она произнесла его истинное имя, которого он не слышал уже несколько столетий: «Кто ты?!», – воскликнул он, холодея от ужаса.
– Извини, Грасс, не смог прибыть лично, – весёлым мужским голосом произнесла Маргарет.
– Это не по Протоколу! – вскричал Грасс. – Ты не можешь действовать через посредника!
– А кто тебе сказал, что я собираюсь действовать?!
– Почему же тогда ты не вышел на ментальную связь?
– Я и сейчас в эфире, но ты не слышишь меня.
– Нееет! – взревел, срываясь на визг, Грасс.
– Успокойся!
– Единственный?! Почему единственный?! У меня же есть сын!
– Ты готов к передаче энергии или будем играть в угадайку?! – в голосе Садовника послышались отстранённость и металлические нотки усталости.
Грасс понял: время вышло. Садовник был высокопоставленной и весьма занятой персоной, и мог исчезнуть в любое мгновение. «Готов!» – сказал он и принял позу лотоса, открывая точки Лао-гун и Юн-цюань…
Карисса
– Карисса, я хочу тебя познакомить кое с кем, – сказал, вызвав её к озеру, Высший. Ей хотелось испугаться, она подумала, что он отчитает её за настоящее имя, названное в пещере. Но испуг почему-то не получался, она чувствовала необъяснимую радость и волны странного волнения, исходящие от Куратора. Они пошли вниз по дорожке. Девушка знала и любила это место. Высший часто водил её к пробивающемуся из-под земли ключу, возле которого продолжало расти и давать семена упавшее дерево, упираясь в землю могучими обломанными ветвями.
Но сейчас её место в развилке ствола было занято. Женщина, сидевшая там, встала и пошла, улыбаясь, им навстречу. Её лицо показалось девушке очень знакомым и таким родным… и вдруг она вспомнила…
– Мама!
Библиотекарь смущённо стоял в стороне, пережидая, пока они обнимались и плакали, целуя друг друга.
– Мама, Мамочка… – никак не могла успокоиться Карисса, – мне сказали, что ты умерла, а они сказали, что возможно ты жива… Но где ты была так долго? Почему ты оставила меня одну?
– Теперь мы будем вместе и ты всё узнаешь, – улыбаясь от счастья, обнимала дочь Маргарет, – но кое с кем ты должна познакомиться прямо сейчас. Мне пришлось оставить тебя, и я расскажу тебе почему, но ты никогда не была одна.
– Я знаю, – грустно сказала девушка, – Высший. Он всё время заботился обо мне. Я так благодарна ему! Я люблю его, как отца.
– Тогда иди и обними меня, – улыбнулся Донатос, сквозь выступившие на глазах слёзы, – потому, что я и есть твой отец.
Радость и растерянность, пронизанные сотнями вопросов, захлестнули Янат. Непривычность прежнего имени и поведения, всегда такого строгого и отстранённого, Высшего стесняли её. Девушка понимала, что должна ощущать счастье, но самым большим желанием было убежать и спрятаться, чтобы привести свои мысли в порядок. Первый порыв, когда она бросилась к матери, угас, словно блик далёкого детства. Она была рада родителям и смущалась их. Не так-то просто преодолеть года душевного одиночества.
– Карисса, дочка! – сказал Донатос. – Я понимаю твоё смятение. Не расстраивайся, тебе просто надо привыкнуть. Мы слишком надолго были разлучены,
Город
Монастырские с удовольствием воспользовались бы несколькими часами, когда Холмогорск остался без власти. Но единственным их боевым отрядом в этом районе была община Арса, а воздействовать на неё, когда там находились Великий Вихрь и Управитель Мира, они не могли, поэтому заслали в город, пользуясь ситуацией, несколько новых шпионов и стали ждать дальнейшего развития событий.
Холмогорск, между тем, впал в хаос. Высшие Служители и Хранители перессорились, предъявляя права на власть. Каждый клан Посвящённых доказывал собственный приоритет в выживании города. Обнаружив отсутствие привычного надзора, жители бастовали, требуя демократии, а низшие принялись громить ненавистные камеры, решётки, станки, приборы, всё, что попадалось под руку…
Плоды многолетних трудов оказались разрушенными менее чем за пол дня. В первую очередь, пострадали мастерские и энергетические модули, расположенные в нижней части центрального района города и, опоясывающая их, главная магистраль. Скачки напряжения в электросетях привели к многочисленным авариям и травмам, транспортному коллапсу, прекращению автоматической продуктовой доставки… Остановка металлолитейного процесса полностью вывела из строя оборудование, без возможности его дальнейшего восстановления. Электротехнические устройства продолжали работать только в элитных зданиях, где были установлены независимые ветрогенераторы и солнечные батареи.
Монастырские ликовали – Холмогорск лишался всех своих преимуществ, обусловленных выплавкой и обработкой металла, артефактом, предшествующего катастрофе, технического прогресса, против которого его верхушка так ханжески выступала. В непродолжительном времени техногенные остатки погибшей цивилизации придут в негодность и жизнь в городе и монастырях практически уравняется.
Городской митинг был шумным.
– Так мы не выживем, нам надо создать общественную структуру.
– И ты будешь в ней командовать… – раздались смешливые выкрики из толпы.
– Если выберете меня – буду я, а если тебя – то придётся тебе, – не лез за словом в карман оратор.
– А если я не желаю ни с кем объединяться?! Построю себе жилище и сам буду добывать себе пропитание.
– Никто никого не неволит. Но подумайте о выживших детях, и о тех, которые ещё появятся. Объединившись, мы сможем передать им наши знания.
– Которые им негде будет применить…
– А вот это уже будет зависеть от нас.
– Предлагаю создать рабочие группы по профессиям.
– Правильно! И в каждой группе выбрать совет, а из него представителя в совет общества.
– И кто же будет руководить этим обществом?! – смешливый голос эхом отозвался в мозгу каждого жителя, неся тревогу и страх.
– Мы выберем председателя, – раздался из толпы неуверенный голос.
– Ладно, можете называть меня председателем! – согласился невидимый собеседник. – А теперь все, немедленно, на свои рабочие места и чтобы через час порядок в городе был восстановлен.