Жизнь за гранью
Шрифт:
Положение, как это часто бывало, спасла Фруми.
– Вы уже такие взрослые, наши дети! – сказала она, обнимая и целуя детей. – Разумом мы понимаем ваше стремление к самостоятельности, хоть сердцу совсем не просто признать такой факт! – Фруми смеялась, а из глаз покатились слёзы: «Нам с отцом очень хочется, чтобы ваша жизнь сложилась удачно и счастливо! И помните: что бы вы ни сделали и что бы ни произошло, вы всегда остаётесь нашими любимыми детьми, а наш дом – вашим домом».
Ко мне подошли Натали, Михи и Терезия:
– Прости,
– Хотели… – рефреном прошелестела мысль Алисы.
Я удивлённо взглянул на дочь. Она стояла напряжённая, как натянутая тетива, с раскрасневшимся лицом и раздувающимися ноздрями. Перед внутренним взором возникла серебристая кисея. Я никогда раньше не видел, как выглядит энергия экрана и всё-таки знал, что это именно он. Мне стало стыдно, я словно бы подглядывал в щёлку за не мне предназначенными мыслями, боролись два чувства: желание узнать причину и щепетильность. И тут я увидел другой экран – непроницаемый молочно-белый занавес, словно кто-то давал мне подсказку, что первый – слишком слаб для Безымянной, обладающей недюжинным потенциалом.
– Ты теперь Садовник и большую часть времени тебе будет не до семьи, а мы будем навещать вас и помогать всем чем сможем.
– А мог бы оставаться просто отцом и главой семейства, – лавиной пронеслась мысль моей любимой дочери. Алиса явно хотела, чтобы я её услышал, поставив слабенький экран от других присутствующих.
– Алисушка, доченька моя! – обратился я к ней. – Что произошло?! Я чем-то тебя обидел?
– Нас с детства готовили к работе Целителей, Всеслышащих, Всевидящих, Садовников, Проводников, Управителя Мира… а ты пришёл взрослый, наивный, сам себя не понимающий… и стал Садовником. Это несправедливо!
– Но меня же никто не спрашивал, вероятно это был единственный способ защитить семью.
– Не спрашивал?! Тогда с кем и о чём ты беседовал там, среди летящих на нас деревьев, по глухому каналу?!
– Я?! По глухому каналу?! Что это – «глухой канал»?
– Ты ошибаешься, Безымянная! – в молодом басе слышались раскаты грома и было нечто неуловимо знакомое. – Это я открывал аварийный канал, чтобы дать отцу власть Садовника и возобновить стабильность системы на новом уровне!
– Кто ты?! – воскликнули мы с Алисой одновременно, так и не распознав голоса, и увидели улыбающегося Юрчика: «Что ж давайте знакомиться заново: Юрий, ваш брат и сын!»
– А, повелитель крыс, – насмешливо хихикнула дочка, – не смеши, кто бы стал тебя слушать?! Что голос прорезался?! Решил отца защитить?! – и резко побледнела от услышанного ответа.
– Видно пришло время раскрыть своё истинное положение, – вздохнув, сказал Юрий, – вот уже более десятилетия, как мне даны полномочия Дублёра Управителя Мира на Средних Уровнях.
Я полагал, что конфликт исчерпан, но не тут-то было: «Ты наблюдал все наши страдания и мыканья и не разу не воспользовался своей истинной властью?! А теперь, когда всё утихомирилось пытаешься запугать меня, вместо того, чтобы посоветоваться с нами насчёт Садовника?! Это было моё место!» – возмущённо воскликнула Алиса.
– Оставь,
– Но у меня ещё достаточно энергии!
– Потому за тобой и оставили место Безымянной Воительницы.
Я чуть не присвистнул от удивления, узнав истинный род занятий своей любимой и такой ранимой дочери. Да и Юрчик оказался далеко не тем, кем представал перед нами. Послушный и исполнительный, добрый и улыбчивый мальчик держал в руках нити жизни практически всех обитателей Планеты и тихо делал свою неимоверно трудную работу, не кичась ею и никому не жалуясь на её сложности. Вот у кого стоило бы поучиться. Сколько же ещё секретов скрыто в таких близких и казалось бы открытых детях.
Прошло много времени пока я оставил попытки понять, что происходит со старшей дочерью. Алиса не шла ни на какие контакты, тупо отмалчиваясь, или резко обрывая разговор. Поселилась она с детьми отдельно ото всех, в небольшом срубе на болоте, договорившись с местными элементариями, и со временем объявив трясину и прилегающие леса своей собственностью. Состояние Садовника давало мне возможность проникать в любые места, я знал, что они не бедствуют, но сердце сжималось от боли видеть одиночество дочери и изолированность внуков.
Михи с Натали, Яна с Ильёй и Терезия с Гаем поселились в нескольких залах наших старых пещер, вместе с вернувшимися туда поселенцами, во главе с Сержем и Бази. Георг и Станислава попросились помощниками и учениками к Марго. Юноша признался Кариссе в своих чувствах и она ответила ему взаимностью, но они решили повременить с браком, пока не станут работать самостоятельно.
Юрий оказался замечательным градоначальником. Мы и не подозревали, что он обладал таким организаторским талантом. За несколько лет Холмоград снова расцвёл, правда уже без электричества и механизмов, напрочь разрушенных во время бунта, и без закрытых лабораторий и принудительного рабского труда. Что было для меня совершенно неожиданным – это открытие им университета, с четырьмя факультетами – медицины и фармацевтики, математики, музыки и ремёсел, со свободным посещением всеми желающими. И вскорости население города утроилось и продолжало расти.
Грасс, который надеялся, что сын продолжит его линию, нацеленную на мировое господство, злился, обвиняя Юрия в предательстве. Добрый и тактичный юноша не стал напоминать дряхлеющему на глазах старцу, что является его сыном исключительно по происхождению и что из-за его жестокости только теперь узнал, что у него есть мать и сводная сестра.
Но рост города не нравился не только Грассу. Город сползал с холмов, захватывая новые территории, тесня естественные биотопы и обтекая частные хозяйства, по сути делая их зависимыми, отсекая от природных ресурсов.