Жизнь за любовь
Шрифт:
Когда Бернард Тайлер принялся наказывать
Энни, шлепая ее, Джойс Тайлер не пыталась одернуть мужа. Напротив, она всегда винила саму Энни.
— Если бы ты вела себя с ним хорошо, то и он был бы с тобой добрым. А теперь ты сама во всем виновата.
С четырнадцати лет Энни жила мечтой о том дне, когда подрастет достаточно для того, чтобы уйти из дому и жить самостоятельно. Когда она встретила Филиппа и тот предложил девушке карьеру певицы, Энни упаковала в чемодан все, что ей было необходимо, и ушла из дома. Она знала, что
Но когда она стала обретать известность, семейка разыскала ее для того, чтобы попросить денег. Родственнички принялись рассказывать долгую душещипательную историю об их финансовых затруднениях. К счастью, Филипп уладил это дело, как и все другие ее финансовые дела. Родне дали билеты на предстоящий концерт, и Энни накоротке пообщалась с ними в тот вечер. Потом они — исчезли — без сомнения, Филипп дал понять, что не будет больше им благодетельствовать. Энни вздохнула с облегчением — их внезапное появление напомнило ей о горестных днях детства.
Да, ее жизнь была бы совсем другой, будь отец жив. Тогда бы и мать не вышла замуж за Бернарда Тайлера. Безоблачное детство Энни окончилось в одиннадцатилетнем возрасте. До семнадцати лет она чувствовала себя одинокой и несчастной. Даже воспоминание о тех годах подняло волну горечи в ее душе. Девушка нахмурилась, отгоняя воспоминания прочь.
— Ты ведешь себя очень тихо, — подал голос шофер, и Энни встрепенулась. Она снова посмотрела на него, но ничего не увидела, кроме профиля да еще густых ресниц.
— Просто задумалась. Мои друзья будут очень расстроены и взволнованы, если я не приеду. Они начнут гадать, что со мной такое приключилось.
— Скоро они это выяснят, — — голос незнакомца был холоден и равнодушен. Энни вздрогнула.
Что это значит? Он им позвонит? И что скажет? — хотела бы она знать… Прямо сообщит о том, что ее похитили, и им придется заплатить за нее большой выкуп?
Энни очень хотелось увидеть наконец его лицо целиком. Обычно глаза человека могут многое рассказать о нем, но не у этого незнакомца. У него глаза казались просто бездонными, глубокие, сверкающие, от которых не скроешься… И еще, ей уже стала надоедать его назойливая фамильярность… Встречались ли они прежде, ломала голову Энни. Или же он хитроумно решил при помощи телефонных звонков зародить у нее мысль о том, что Энни уже знала его когда-то в прошлом и именно поэтому он и похитил ее в аэропорту?
Лимузин притормозил, затем свернул с шоссе направо. Энни вертела головой направо-налево, убедившись лишь в том, что машина теперь едет по зеленому тоннелю, образованному сомкнувшимися вверху кронами деревьев и кустов. Какая-то извилистая дорога.
Впрочем, нет! Это не дорога, а подъездная аллея, ведущая к жилью. А мгновением позже показался и дом, небольшой, двухэтажный, в окружении деревьев, с замшелым петухом-флюгером на крыше. Стены дома окрашены в белый цвет, ставни
Пока лимузин тормозил перед входом в дом,
Энни пыталась разглядеть окрестности в поисках ближайших домов. Но сильно огорчилась, увидев, что белый дом стоит на границе с рощицей, которая начиналась сразу же за ним. С другой стороны простирались ровные поля. Никакого иного жилья поблизости не было видно.
Энни опять занервничала и закусила губу, ощутив новый приступ страха. Шофер вышел из машины и обошел ее вокруг, чтобы открыть дверцу перед девушкой. Она же осталась неподвижно сидеть на сиденье, воинственно вздернув подбородок.
— Я не стану выходить. Я буду сидеть в машине, пока вы не отвезете меня в Париж. Доставьте меня туда, и я забуду все, что произошло. Но если вы этого не сделаете, то я…
Незнакомец решительно просунул в салон длинные руки, схватил ее и рывком выдернул из машины. Он нагло воспользовался фактором внезапности и к тому же оказался еще сильнее, чем выглядел. Уже в следующий миг его руки обняли Энни за талию. Он приподнял ее и понес от машины. Энни беспомощно замолотила в воздухе руками и ногами.
Незнакомец донес девушку до крыльца, все так же удерживая ее на руках, словно ребенка, и никак не реагируя на ее попытки освободиться. Пока он отпирал дверь, Энни извернулась и сумела укусить его за руку. Незнакомец сдержанно вскрикнул, но не отпускал Энни до тех пор, пока они не оказались внутри дома и за ними с щелчком не захлопнулась входная дверь.
Тогда он медленно опустил девушку на пол. Его рука все еще обнимала ее за талию, крепко прижимая к себе так, что Энни беспомощно распласталась, напуганная и взволнованная этим явно продуманным маневром.
Ее груди упирались в его грудную клетку, бедра тесно сомкнулись, Энни ощутила жар его тела даже через одежду. Это прикосновение наэлектризовало ее. Она вынуждена была признать — его крепкое объятие почти заставило ее потерять голову.
Едва дыша и вся трепеща, Энни попыталась оттолкнуть незнакомца, едва тот опустил ее на пол, но ей никак не удавалось разорвать кольцо его рук. Ее длинные черные волосы разлетелись и рассыпались, она смотрела на незнакомца сквозь них своими зелеными глазами, очень похожими на глазенки испуганного темнотой малыша.
Незнакомец поднял укушенную Энни руку и осмотрел ее. Энни тоже посмотрела.
— Течет кровь, — с некоторым удивлением произнес незнакомец. — А у тебя острые маленькие зубки. — Затем он невозмутимо лизнул ранку розовым языком. Энни, трепеща, смотрела на него — этот простой человеческий жест почти покорил ее и вызвал новый отзвук желания в ее теле.
Именно с этого момента она по-настоящему испугалась, поверив, что все, что с ней приключилось, произошло на самом деле. Что она похищена по каким-то мотивам, которые не в силах разгадать, похищена человеком, который и пугал ее, и притягивал к себе одновременно.