Жизнь замечательных Блондей
Шрифт:
— Хорошо, — обреченно ответил Кристиан. — А мне куда деваться?
— А мы подождем, пока утихнут первые страсти, переоденемся и уедем подальше от Эоса, — ответил Себастьян. — Вернер, ты знаешь мой телефон для экстренных случаев?
— Знаю, — отозвался тот, а Кристиан с неожиданной ревностью сообразил, что он этого номера как раз не знает.
— Отлично. Тогда ты занимайся своими прямыми обязанностями, но держи нас в курсе, договорились?
— Непременно! — радостно ответил Вернер. Кристиан невольно задумался, радовался бы так Вернер, если бы его, Кристиана, пристрелили на самом деле. Кто его знает… — Пока будьте в ложе, я приготовлю все для инсценировки…
— И куда мы с тобой отправимся? —
— В космопорт, конечно, — дернул плечом Себастьян. — Там тебя никто не найдет, и уж точно никто не заложит…
Кристиан отчего-то совсем не удивился…
…Инсценировка прошла, как по маслу. Спектакль закончился, а пока гремели аплодисменты, сотрудник Вернера «обнаружил» на полу консульской ложи аж два бездыханных тела. Тела, разумеется, бездыханными не были, но этого никто не знал. Немедленно была поднята по тревоге вся охрана, Вернер пригнал несколько взводов полиции, аукционный зал оцепили… Сотрудники медслужбы вывезли на носилках-антигравах тщательно закрытые простынями тела пострадавших — жадным до сенсаций репортерам удалось разглядеть только художественно перепачканную кровью перчатку на свесившейся с носилок руке да прядь золотых волос, — и спецмашина, завывая сиреной, увезла их в сторону Эоса. Ну а всех оставшихся в театре, включая, разумеется артистов, Вернер принялся подвергать допросу с пристрастием…
Ничего этого Кристиан, понятное дело, уже не видел. По пути машина с сиреной притормозила, пассажиры перебрались в неприметное темное авто и отправились своей дорогой. По закрытому каналу Кристиан связался с Раулем и объяснил ему ситуацию. Второй Консул, как и следовало ожидать, большого энтузиазма не выказал, но участвовать в «постановке» не отказался. Судя по его тону, Раулю самому хотелось посмотреть, кто что будет делать, когда сногсшибательная новость станет достоянием гласности. Разумеется, пришлось привлекать и Алистера — ставить в известность о произошедшем Юпитер было бы крайне опрометчиво, с нее станется тут же назначить нового Первого Консула, а это уже, знаете ли, перебор!
Ну а больше Кристиану заняться было категорически нечем. В космопорте его встретили, как родного, выделили вполне приличные апартаменты и оставили одного. В его распоряжении была вся информационная сеть, телевизор, словом, за развитием событий следить было легко, чем Кристиан и занимался битых двое суток.
Пока ничего интересного не происходило. Все амойские каналы гнали срочные выпуски новостей, хотя никакими достоверными сведениями не располагали. Федеральные каналы, конечно, тоже новостью заинтересовались, но, поскольку никакой информацией не обладали, предпочитали предаваться пространным рассуждениям о причинах произошедшего.
Кайл Ли, представлявший Эос, с редкостно невозмутимым видом сообщил, что жизни Первого Консула ничто не угрожает. Увы, на сей раз — надо думать, впервые за его карьеру, — Кайлу не поверили, и новостные ленты информационных агентств запестрели самыми фантастическими домыслами. Тем более, что следом за Кайлом выступил Рауль Ам, и по его крайне мрачной физиономии любой дурак бы понял — дела Первого Консула плохи. О Себастьяне говорили меньше: по сравнению с Кристианом, конечно, его персона была не столь важна. Кристиан, правда, подозревал, что для определенных слоев населения Себастьян как раз представляет куда большую ценность — или помеху — чем он сам.
Вернер периодически отзванивался с новостями. Увы, таковых почти и не было. Место, откуда стрелял киллер, нашли легко, а вот оружия не обнаружили; вероятно, стрелок успел покинуть здание до того, как поднялся шум. Допросы пока тоже ничего не дали, но Кристиан не сомневался — если хоть какая-то зацепка осталась, Вернер дело
Когда ажиотаж первых дней слегка улегся, Кристиан заскучал. Праздно проводить время он не привык, а развлекать его, понятное дело, никто не собирался. Здесь все были заняты делом, и, хотя Себастьян старался лишний раз на глаза никому не попадаться (за своих людей он ручался, но мало ли кто из посторонних может приметить «живого покойника»?), все равно продолжал руководить процессом.
Присмотревшись немного к жизни космопорта, этого «государства в государстве», Кристиан в очередной раз убедился: может, удача и сопутствует Себастьяну Крею, но если бы тот не поддерживал свое везение ежедневным каторжным трудом, далеко бы на нем не уехал. Теперь Кристиану было ясно, отчего Себастьян так не жалует всякие производственные совещания и приемы: на фоне того, чем занимался начтранс, это в самом деле казалось бессмысленной тратой времени, которого определенно не хватало. И это притом, что какую-то часть своих обязанностей Себастьян мог теперь переложить на Мартина, тот вполне справлялся с работой в отсутствие своего наставника.
Мартин Кристиана порадовал: теперь это был не мальчишка, ощетинивающийся в ответ на каждое слово, а вполне уверенный в себе подросток. Мартин дорос Себастьяну до плеча, черты лица стали резче и определеннее, а в манере вести себя у него появилось некое достоинство, присущее только очень уверенным в себе людям. Не самоуверенность — это совсем другое, — а именно спокойная уверенность в своих силах.
Поначалу Кристиану показалось, что Мартин просто копирует поведение Себастьяна, но очень быстро он убедился, что был неправ. Характером Мартин походил на своего наставника с самого начала, хотя был много порывистее, и тот лишь помог этот норов отточить и закалить. Что ж, Кристиан не мог не признать, что со временем Мартин, возможно, не просто сравняется с Себастьяном, а, глядишь, и переплюнет его достижения. И хорошо, если это будет касаться только работы…
Но и эти наблюдения недолго занимали Кристиана. Даже полученные из Эоса сведения о том, кто из подчиненных, узнав о плачевном состоянии Первого Консула, немедленно начал плести интриги с целью пробиться наверх, его мало развлекли. В общем и в целом, всех, перечисленных в отчете, он прекрасно знал, знал, и чего от них ожидать, так что никаких открытий для себя не совершил. Разве только лишний раз порадовался: ближайшее его окружение, конечно, редкостные разгильдяи, к тому же себе на уме, но хотя бы на них можно положиться… Не то чтобы Кристиан был такого уж радужного мнения о своих соратниках, но в том, что никто из них не стал бы пытаться избавиться от него столь дурацким способом, был уверен. Да и кому из них, если по справедливости, светит пост Первого Консула? Разве что Раулю, но тот наверняка откажется представить свою кандидатуру, как в прошлый раз. У Рауля одна страсть — его лаборатории, а политикой он занимается лишь постольку-поскольку… Себастьян? Вот уж нет! У этого тоже есть любимое дело, и променять его на сомнительную радость пребывания в роли главы правительства он вряд ли согласится. Во всяком случае, на текущий момент… Об остальных можно сказать то же самое. Что ж… и на том спасибо, заключил Кристиан и снова предался мучительному безделью.
На четвертый день к нему заглянул Себастьян, решивший сделать перерыв в своих трудах, оценил мрачно-кислое выражение лица Кристиана, хмыкнул и сказал:
— Что, никаких новостей?
— Все то же самое, — буркнул Кристиан. — Вернер говорит, что нащупал какой-то след, но пока не проверит, ничего не скажет, чтобы не сглазить. Скажи мне, откуда такое суеверие у взрослого Блонди?
— Понятия не имею, — пожал плечами Себастьян. — А ты совсем в приметы не веришь?
— Нет, — ответил Кристиан. — Это глупо.