Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди
Шрифт:
1 января в доме, где жил другой известный человек — Василий Шукшин, — происходили следующие события. Его соседка по лестничной площадке — педагог ВГИКа Эмма Кравченко — попросила Василия Макаровича зайти к ней для важного разговора. Шукшин пришел не один — привел с собой двух своих дочек Машу и Олю, а чуть позже пришла и нарядная супруга Шукшина Лидия Николаевна. Кроме них, в квартире находилась еще одна гостья — помощник недавно скончавшегося мэтра отечественной кинематографии Михаила Ромма Ирина Жигалко. Собственно, именно ее приход и явился поводом к приглашению сюда Шукшина — она попросила Кравченко поговорить с соседом на предмет того, чтобы он согласился взять режиссерский курс Ромма во ВГИКе. Но этот разговор ни к чему не привел. Шукшин от этого предложения отказался. Спустя несколько дней, уже находясь во ВГИКе, он так объяснил студентам свой отказ: "Дело ведь не только в том, что надо вас доучить. Режиссуре — и Михаил Ильич
На следующий день (это было воскресенье) по ТВ было меньше сюрпризов, чем накануне: утром детям показали телевизионный рассказ о съемках любимого мультсериала "Ну, погоди!" (к этому моменту вышли 4 серии фильма), вечером взрослый телезритель довольствовался премьерой телефильма "Алло, Варшава" (16.40) и передачей "Артлото" (21.50).
Спустя несколько часов после того, как в Москве попала в автоаварию Елена Щапова, знаменитого клоуна Леонида Енгибарова вызвали в постпредство Армянской ССР в Москве в Армянском переулке. Тамошний представитель отдела культуры объявил артисту о том, что в Ереване принят указ о награждении Енгибарова званием Народного артиста Армянской ССР. Только посвященные знали, что этот указ вышел в пику Москве: Министерство культуры СССР не хотело награждать великого клоуна высоким званием из-за его строптивого характера. А наличие звания намного облегчило бы творческую, да и бытовую жизнь Енгибарова. Вот почему земляки великого клоуна не смогли безучастно взирать на столь несправедливое положение вещей. К сожалению, по-настоящему вжиться в шкуру народного Енгибарову не удастся — вмешается внезапная смерть. Но это случится несколько месяцев спустя, а пока артист счастлив и принимает самые горячие поздравления от своих друзей и коллег.
Тем временем в Москву из Якутии в очередной раз приехал архитектор-строитель Владимир Ямпольский. Здесь его застала новость о том, что Александра Галича две недели назад исключили из Союза писателей. Не медля ни минуты, Ямпольский тут же набрал номер домашнего телефона Галича (благо они были лично знакомы и этот звонок не нес в себе ничего предосудительного). Трубку поднял сам хозяин и подтвердил новость об исключении. Затем сказал:
— У меня давно нет ничего общего с этой организацией. Мне нужно было самому написать заявление о выходе из Союза писателей. Но, слава богу, они управились и без меня!
Через день Ямпольский навестил Галича у него на квартире. В качестве презента гость принес огромную рыбину, которой его снабдили коллеги по работе, тоже неравнодушные к творчеству Галича. Их разговор длился часа два, и в течение всего этого времени Галич и виду не подал, как ему тягостно. И только в конце сего губ сорвались фразы: "Пес с ним, с этим Союзом, но ведь мне теперь не дадут работать. Даже анонимно".
Эти слова чуть позже побудят Ямпольского предпринять попытку хоть как-то помочь опальному кумиру. Вернувшись в Якутию и рассказав друзьям о происшедшем, он предложил установить так называемую Якутскую стипендию для Галича. Смысл ее был прост: каждый участник разговора должен был ежемесячно вносить в нее определенную сумму наличными, после чего все собранные деньги должны были отсылаться в Москву Галичу.
Тем временем культурная жизнь столицы идет своим чередом: в театрах ставятся новые пьесы, в кинотеатрах крутят новые фильмы, в музеях и выставочных залах проходят различные выставки и вернисажи. Из театральных премьер выделю следующие: 3 января в театре "Ромэн" был показан спектакль "Костры Будулая" по мотивам повести А. Калинина "Цыган"; 4-го — в Центральном театре Советской Армии (ЦТСА) — "Не бойся, мама!"; 8-го — в Театре имени Ермоловой — "Не в свои сани не садись" А. Островского; 14-го — в Театре оперетты — "Девичий переполох" М. Гальперина и В. Типота.
Состоялись две кинопремьеры и обе — кинематографистов Литвы: "Камень на камень" (3-го), режиссер Р. Вабалас, в ролях: Р. Адомайтис, К. Виткус и др., "Эта проклятая покорность" (9-го), режиссер А. Даус, в главной роли Юозас Будрайтис.
Кино на ЦТ было представлено следующими картинами: музыкальной сказкой "Король-Олень" (4-го), комедией "За двумя зайцами" (6-го), истерном "Встреча у старой мечети" (10-го), мелодрамой "Цветы запоздалые" (12-го), приключенческой комедией "За мной, канальи!" (ГДР, 13-го). Однако "гвоздями" двухнедельного телепоказа можно смело назвать два импортных сериала: польский "Четыре танкиста и собака" и болгарский "На каждом километре". Первый
Между тем в те дни в производстве находилось несколько новых телевизионных фильмов. Один из них в творческом объединении "Экран" снимал режиссер Владимир Семаков. Фильм назывался "Назначение" и повествовал о том, как инженер-строитель берется за пересмотр проекта домостроительного комбината. В одной из ролей в ленте снималась юная звезда, первокурсница театрального училищу имени Щукина Елена Коренева. Той зимой шли натурные съемки в городе Горьком, для чего Елене пришлось покинуть Москву аж на целый месяц. Ни худрук ее курса Елена Ставская, ни родители не возражали против этой поездки: первая считала, что студентке необходимо набраться творческого опыта, вторые — жизненного. И только возлюбленный Елены Александр категорически возражал — он не хотел отпускать от себя Елену на такое продолжительное время. Но она все равно уехала.
Сам съемочный процесс не оставил у молодой актрисы никаких радостных впечатлений, зато радовало другое — прекрасные отношения в съемочной группе. Особенно хорошие отношения сложились у нее с молодым актером, который приехал на съемки из Москвы чуть позже других. Это был чрезвычайно обаятельный парень смешной наружности, который веселил всю группу, но особое внимание уделял Кореневой. В течение нескольких дней они были неразлучны: вместе снимались, вместе обедали и гуляли. А затем вечером одного из тех морозных дней молодые люди оказались в гостиничном номере Кореневой. Проговорив чуть ли не до глубокой ночи, они простились, но, как оказалось, ненадолго. Вскоре парень вернулся, объяснив, что, пока он пропадал, в его номер кого-то подселили, а дежурной и след простыл. "Можно я переночую у тебя на коврике?" — спросил он у Кореневой. Та согласилась: жалко, что ли? Знала бы она, чем этот "коврик" закончится… Короче, посреди ночи парень пришел к ней в спальню и, пожаловавшись на холод в коридоре, попросил разрешения прилечь на краешек ее кровати. Дескать, чисто по-дружески. И Коренева опять уступила. А потом… Впрочем, что было потом, объяснять, думаю, не стоит: дело, как говорится, молодое. Так Коренева впервые изменила своему возлюбленному.
18 января исполнилось 68 лет Борису Бабочкину. А накануне утром именинник вывел в своем дневнике следующие строчки:
"Сегодня — последний день, когда мне 67 лет. Неприятности я теперь трудно переношу. Сразу заболевает сердце, и чувствую — все может в один момент оборваться. Вчера подумал: как люди стараются в последние годы жизни урвать от нее как можно больше напоследок. Царев одновременно репетирует три роли. Ильинский заполонил и телевидение (14 января по ТВ прошел повтор телефильма с его участием "Эти разные, разные, разные лица", премьера которого состоялась меньше двух недель назад. — Ф. Р.), и театр, хотя и то и другое уже не то, что было раньше. Но по привычке, по инерции, и подчиняясь общему потоку, его благодарят и т. д. А я все чего-то жду, как будто только начинаю. Надо, вероятно, и мне действовать. Вот начал учить "Монологи" для вечера по телевидению. Сколько раз принимался за Сальери и только сейчас начинаю понимать, что это такое. Начинаю понимать и "Скупого рыцаря". А вот "Бориса Годунова" пока еще только приблизительно. Но нужно это делать. А то у будущих исследователей останется мнение, что в наше время актеры ничего не понимали и все были на уровне Николая Симонова и Царева…"
Вечером того же дня Бабочкин играл в спектакле "Правда хорошо, а счастье лучше", а утром 18-го, в свой день рождения, провел первую репетицию горьковской "Фальшивой монеты", премьера которой состоится в июне.
В эти же дни полные драматизма события переживали двое выдающихся советских фигуристов — Людмила Белоусова и Олег Протопопов. Многократные чемпионы Советского Союза, мира и Европы, двукратные чемпионы Олимпийских игр, они в начале 70-х переживали заметный спад мастерства, вызванный вполне объективной причиной, — возрастом. Поэтому Спорткомитет СССР принял решение не включать эту пару в состав сборной Советского Союза, которая в начале февраля должна была отправиться на Олимпийские игры в Саппоро. Причем это решение было принято не кулуарно, а после совета с шестеркой лучших тренеров страны (Жук, Чайковская, Кудрявцев, Тарасова, Москвин, Писеев), которая пятью голосами против одного (это был Москвин, который консультировал Белоусову и Протопопова) проголосовала против того, чтобы брать этих фигуристов на Олимпиаду. Тех это решение возмутило, поскольку сами они считали себя вполне конкурентоспособными. В середине января они пришли к руководителю Спорткомитета Сергею Павлову, чтобы уговорить его изменить свое решение. Далее послушаем рассказ одного из участников тех событий Валентина Писеева, который в те годы руководил фигурным катанием: