Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди
Шрифт:
1972. Февраль
Шукшин в Болшево. Олимпийские игры в Саппоро. Как Светлана Крючкова попала в "Большую перемену". "Знатоки" против махинаторов из общепита. Умерла мать Марины Влади. Крик души советского милиционера. Юбилей Любови Орловой. Шукшин приехал на день рождения дочери. Как биатлонист Александр Тихонов играл в прятки с Анатолием Тарасовым. Хит телесезона: "Тени исчезают в полдень". Новая роль Марии Бабановой. В Москве раскрыли банду "оружейников". Исключение Галича из Союза кинематографистов. Как Марк Донской обидел Эльдара Рязанова. Личная жизнь Владислава Третьяка. Почему Золотухин ушел из "Гамлета". Триумф "Медной бабушки". Грабители из Ташкента. Рок-побоище в ДК "Энергетик". Трагедия на советской подводной лодке: заложники 10-го отсека. Скандал в Большом театре: Фурцева запрещает спектакль "Анна". Очередной накат на Солженицына. Почему Андрей Мягков
В начале февраля Василий Шукшин отдыхал в Доме творчества в Болшево. Жил он в красном домике, в котором некоторое время назад жили шахматисты во главе с действующим чемпионом мира Борисом Спасским. Сосед Шукшина по дому сценарист Анатолий Гребнев вспоминает:
"Шукшин поселился в комнате напротив моей, третья оставалась пустой, в ней мы устраивали вечерние чаепития — чаще всего вдвоем, иногда с гостями, но без крепких напитков. "Это — когда я еще пил, — говорил Шукшин, вспоминая какой-нибудь эпизод из прошлой жизни. — А знаешь, почему я бросил? Утром — стыдно!.."
Занимался он в тот месяц "Степаном Разиным", давно написанным и уже однажды зарубленным в инстанциях; теперь вдруг забрезжила надежда: появился какой-то немец продюсер, предложил выгодный контракт, Шукшина срочно вызвали к начальству и попросили расширить сценарий, сделав из двух серий три: такое условие поставил немец. Это оказалось трудным делом, Шукшин, по его словам, проклял все на свете и уж сам был не рад, что взялся, но работал…
Он поразил меня страстностью натуры. Вечерами, как все нормальные люди в Болшеве, мы крутили "Спидолу", слушали "голоса". Без комментариев не обходилось. Но что интересно: в его отношении к властям не было интеллигентского брюзжания, свойственного всем нам, — кому в большей степени, кому в меньшей. Он не брюзжал, не насмешничал — он ненавидел. Были три объекта ненависти, три предмета, по поводу которых, если заходил разговор, он не мог рассуждать спокойно: это, во-первых, разумеется, колхозы, во-вторых, чекисты и, в-третьих, как ни странно, великий пролетарский писатель Максим Горький. "Ну что уж ты так к нему прицепился?" — заметил я однажды. И услышал в ответ: "Это он, сука такая, внушил Сталину, что крестьянство — слепая стихия, которую надо укротить". Не знаю, где он это вычитал, но был в этом уверен, крестьянство же, судьба крестьянства была его непроходящей болью…
Притом в рассуждениях своих, как и в произведениях, был он далек от идеализации сельского народа и уж никак не считал деревню хранительницей и оплотом добрых патриархальных начал. В нем жила обида, и вот какая: они с сестрой росли без отца, расстрелянного в 37-м, и "бывало, выйдешь к колодцу, тебе кричит вся деревня: "У-у, вражонок!" Ни сочувствия, ни милосердия от земляков-сельчан…
Так мы жили в нашем красном домике, почти не разлучаясь весь месяц, если не считать субботних и воскресных дней, когда к Васе приезжала семья. Тут происходили какие-то странности: Вася с женой Лидой и двумя девочками — я их помню в шубках, укутанных, два таких колобка, — удалялись к себе, и эти два дня мы почти не общались. В воскресенье вечерам, проводив их на электричку, Вася возвращался и уже с порога оживленно, как ни в чем не бывало, обращался ко мне, потирая замерзшие руки: "Ну что, чайку? Как там твой кипятильник — цел?" И так — до следующих выходных…"
3 февраля в японском городе Саппоро в торжественной обстановке открылись XI зимние Олимпийские игры (трансляция по ТВ — 19.00–21.15). Как напишут позднее историки, эта Олимпиада станет последней без колючей проволоки, высоких заборов, жесткого режима охраны — короче, без всего того, что стало затем появляться в связи с угрозой террористических актов (первый такой акт произойдет несколько месяцев спустя после Саппоро — в Мюнхене, о чем рассказ еще впереди). Стоит отметить, что у устроителей зимней Олимпиады до последнего момента были серьезные опасения, что Белая олимпиада будет белой только по названию: снега до февраля на острове Хоккайдо не было. Однако, видимо, господь услышал молитвы олимпийцев и буквально накануне открытия Игр послал на землю небывалый снегопад, который шел на протяжении нескольких дней. Советское телевидение достаточно полно освещало спортивные поединки Олимпиады (в будние дни трансляции шли в удобное время — после 21.30), однако наибольший интерес у зрителей вызывали трансляции хоккейных поединков и состязаний фигуристов.
На "Мосфильме" продолжаются кинопробы к фильму "Большая перемена". Несколько дней назад (31 января) худсовет студии утвердил первых исполнителей: роль Леднева досталась Евгению Леонову, Тимохина — Савелию Крамарову, Петрыкина — Виктору Павлову, учительницы химии — Валентине Талызиной, милиционера — Льву Дурову. Отбор остальных исполнителей продолжался. Так, 2 февраля перед глазами режиссера предстали Ольга Науменко (Люся), Наталья Гундарева (Нелли Леднева), но, как покажет будущее, ни одна из них Коренева не удовлетворит. А вот 4 февраля на съемочной площадке появятся трое актеров, которые роли в фильме получат. Речь идет о Михаиле Кононове (Нестор Петрович), Светлане Крючковой (Нелли) и актрисе Мазуровой (соседка Нестора Петровича). Крючкова в то время была студенткой 3-го курса Школы-студии МХАТ и попалась на глаза Кореневу случайно. Ее тогдашний муж пробовался на роль Ганжи, но в итоге от роли отказался. Он попросил жену отнести сценарий на "Мосфильм", что Крючкова и сделала. В дверях студии она столкнулась с неизвестным человеком, который внезапно спросил: "Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?". — "А что?" — насторожилась Крючкова. "Приходите репетировать", — ошарашил ее неожиданным предложением незнакомец. Это был Алексей Коренев. Далее послушаем рассказ самой актрисы:
"Я пошла на репетицию. Увидела
В субботу, 5 февраля, советская хоккейная сборная играла свой первый матч на олимпийском турнире — против сборной Финляндии. Эта встреча далась нашим хоккеистам в целом легко: только в первом периоде финны достойно сопротивлялись, уступая сопернику всего лишь одну шайбу (3:2), но затем сломались. Окончательный итог встречи — 9:3 в пользу сборной Советского Союза. У нас лучшей тройкой нападения стало звено Викулов — Фирсов — Харламов, которое забросило 5 шайб (хет-трик на счету Валерия Харламова, две шайбы забросил Владимир Викулов). А вот Борису Михайлову в той встрече не повезло — он не забросил ни одной шайбы, да еще и серьезную травму получил — повреждение мениска правого коленного сустава. После игры собрали консилиум врачей, который вынес вердикт: полтора-два месяца Михайлов играть не сможет. На что тот ответил: "Это не для меня — я все равно буду играть". Причем так убежденно это говорил, что врачам пришлось смириться. Михайлова поселили в одной комнате с врачом команды Олегом Белаковским и массажистом, которые на пару стали выхаживать одного из лучших нападающих сборной — делали ему инъекции, блокады, массаж. Однако две последующие игры Михайлову все равно пришлось пропустить. В частности, одну из решающих игр — со сборной Швеции 7 февраля. Шведов на Олимпиаде тренировал канадский коуч Билл Харрис, который самоуверенно пообещал своим подопечным, что сделает их олимпийскими чемпионами. Поэтому на эту игру шведы вышли до предела собранными. После двух периодов наши ребята вели 2:0, и всем казалось, что дело уже сделано. Но только не шведам. В заключительной двадцатиминутке они сумели выравнять игру и в итоге свели ее к ничейному результату — 3:3. После этой ничьей многие решили, что Харрис, быть может, сдержит свое обещание. Однако… Впрочем, не будем забегать вперед.
8 февраля в 19.30 по ТВ состоялась премьера очередной серии телевизионного сериала "Следствие ведут знатоки" — Дело № 4 "Повинную голову". Вот уже почти ровно год минул с того дня, как по "ящику" состоялась премьера Дела № 1 (14 февраля 1971 года), и за это время сериал стал одним из любимых зрелищ для миллионов советских граждан. Причем поначалу его создатели (драматурги Ольга и Александр Лавровы, режиссер Вячеслав Бровкин) отнюдь не рассчитывали делать многосерийное "мыло", имея в планах снять от силы пару-тройку "дел" и переключиться на что-нибудь другое. Однако зрительская любовь к "знатокам" уже после первых двух серий оказалась настолько огромной, что было решено продолжать его. К тому же и главный заказчик сериала — МВД СССР (съемки курировал сам замминистра генерал милиции Борис Викторов) — настаивал именно на таком повороте дела. Короче, 8 февраля состоялась премьера очередной серии про подвиги "знатоков". В ней речь шла о махинациях в сфере столичного общепита (как в ресторане "Ангара" ушлые работники гнали левые булочки и пирожные). Тема весьма актуальная, поскольку махинации в столичной торговле в те годы достигли небывалого размаха, когда воровали если не все продавцы, то каждый третий — точно, а про чиновников и говорить нечего — они погрязли во взятках чуть ли не поголовно. Недаром Главное управление торговли (сокращенно — ГУТ) в народе именовали не иначе как ЗЕР ГУТ, то есть управление "очень хорошо" (в смысле воровства). В прошлом году столичное ГУВД вознамерилось замахнуться на руководство ГУТа и направило заместителю председателя исполкома Моссовета Л. Дерибину, курировавшему торговлю, официальное письмо, в котором сообщало, что махинации на предприятиях торговли достигли невиданного размаха, о чем наглядно говорит такой факт: в течение года службы БХСС вскрыли около двух тысяч случаев обвесов и обсчетов. Дерибин не стал лично разбираться с этой проблемой, а отослал гувэдэвскую депешу начальнику ГУТа Трегубову (за четыре года правления в ЗЕР ГУТЕ он удостоился от сослуживцев прозвища Папа, то бишь Крестный Отец). Тот для порядку собрал коллегию, постучал кулаком, побрызгал слюной и… короче, вся энергия ушла в паровозный гудок.
Забегая вперед, отмечу, что в нынешнем, 1972 году, за ГУТ попробует взяться сам Госкомцен СССР. Его эксперты обследуют 20 районов и обнаружат нарушения в 156 из 193 контрольных закупок (то бишь из каждых пяти покупателей не обманутым останется один). Обсчет достигнет 57 процентов. Выяснится, что многие товары продаются по завышенным ценам, причем в течение длительного времени. Все эти данные уместятся в нескольких пухлых папках, однако результат будет тем же — руководители ГУТа останутся на тех же должностях, а наказание понесут лишь пяток-другой рядовых продавцов. Секрет такой избирательности был прост: все начальство ГУТа ходило в приятелях сильных мира сего, поскольку те "отоваривались" у них разного рода дефицитом: икрой, красной рыбой, отборными винами, коньяками и т. д. и т. п. Так что случай, рассказанный в очередной серии "Знатоков" — там "под монастырь" загремело руководство целого ресторана, — сильно попахивал вымыслом. Что вполне объяснимо: справедливость должна была торжествовать хотя бы в кино. Кстати, в роли главного злодея очередной серии "Знатоков" выступил Леонид Броневой, параллельно со съемками в "Следствии…" снимавшийся еще в одном сериале — "Семнадцать мгновений весны", работа над которым в феврале 72-го была в самом разгаре на Киностудии имени Горького (было отснято уже больше половины фильма).