Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди
Шрифт:
А пока что тебе, человеку, женатому на француженке, нужно получить обычную визу во Францию, чтобы провести там месяц отпуска. Так и написано в заявлении, которое мы наконец относим в ОВИР…"
Между тем 6 марта советский кинематограф понес невосполнимую утрату: на 73-м году жизни скончался великий сказочник Александр Птушко. Придя в кино в 1927 году и начав свою деятельность в нем с работы конструктора кукол, Птушко затем ушел в режиссуру мультипликационных фильмов. В середине 30-х он стал снимать художественные фильмы с применением кукольных эффектов. Первым таким фильмом стал "Новый Гулливер" (1935), в котором были задействованы 1500 кукол и впервые в советском кино применены оригинальные методы комбинированных съемок. "Гулливер" принес Птушко всесоюзную славу (песня влюбленной куклы "Моя лилипуточка" стала на многие годы любимым шлягером для многих поколений советских детей). Спустя четыре года свет увидел еще один
Звезда отечественного кинематографа — Людмила Гурченко, которая вот уже десять лет не снималась в главных ролях, довольствуясь лишь эпизодами и ролями второго плана (ее так и звали в киношных кругах — актриса короткой дистанции, или спринтер), внезапно получила приглашение режиссера Виктора Трегубовича пройти пробу на главную роль в его фильме "Старые стены". Принес же эту новость актрисе второй режиссер с "Ленфильма" Геннадий Беглов прямо за кулисы Театра киноактера, в котором Гурченко играла в спектакле с неблагозвучным названием "Дурочка".
Вечером того же дня, придя домой, Гурченко села за чтение сценария. Речь в нем шла о директрисе подмосковной ткацкой фабрики, которая на склоне лет внезапно встречает свою любовь. Роль Гурченко понравилась, однако ощущения, что именно она пройдет пробы, у нее тогда не возникло. Поэтому, когда через пару дней состоялась ее встреча с Трегубовичем, она ему прямо сказала: "Вы простите меня великодушно, товарищ режиссер, но я это играть не могу. Для всех это будет прекрасным поводом посмеяться. Представьте себе: моя фамилия тире директор. Представили. И можно получить приз "армянского радио" за самый короткий анекдот". Трегубович же на эти слова ответил… громким смехом. После чего произнес неожиданное: "Слава богу, что вы сомневаетесь. Мне это нравится. Люблю, кто сомневается. Я только что видел вас на пробах у Авербаха в "Монологе", мне понравилось. Давайте, давайте сосредоточьтесь, будем репетировать".
В итоге именно проба Гурченко пройдет через сито худсовета, хотя кое-кто из его членов и будет выражать сомнение в том, что "актриса-эпизодница" сможет потянуть центральную роль. Между тем именно она принесет Гурченко вторую волну популярности. Но это будет позже, а пока вернемся в март 73-го.
Тем временем продолжается роман сценариста Эдуарда Тополя и 19-летней французской актрисы "Комеди Франсез" Вирджинии Прадал. Как мы помним, он начался в феврале в Вильнюсе, а затем на некоторое время прервался по воле обстоятельств: Тополю предстояло дописывать сценарий нового фильма, а Вирджинии — гастроли в Москве. Однако 3 марта она наконец сумела найти время и позвонить в коммуналку Тополю. Вернее, звонила не она, а ее переводчица, которая принялась объяснять сценаристу следующее: мол, Вирджиния очень по нему соскучилась и хотела бы немедленно с ним встретиться. "Где?" — спросил Тополь. "В гостинице "Метрополь", — был ответ. "Вы с ума сошли! Кто же меня туда пустит в половине двенадцатого ночи?!" — резонно заметил сценарист. "Что же мне сказать Вирджинии? — жалобно заскулила на том конце провода переводчица. — Она хочет вас видеть завтра же! Но завтра у них весь день расписан — два спектакля и прием у Фурцевой. А потом съемка на телевидении и вечерний спектакль. Зато послезавтра она не играет и готова освободить для вас весь день. Вас устроит?" Тополь, почти не раздумывая, ответил "да".
Поскольку на тот момент в финансовом отношении Тополь был "на мели", он два оставшихся до свидания дня посвятил поиску денег. Это ему удалось: друзья ссудили ему аж 500 рублей, что по тем временам было весьма приличной суммой, с которой не стыдно было и в ресторан с девушкой завалиться. Кроме этого, Тополь уговорил своего приятеля Марка, у которого имелся в наличии автомобиль "Жигули", а сам он прекрасно говорил по-французски, быть его переводчиком и шофером. И в довершение всего сценарист уговорил заместителя главного редактора "Комсомольской правды" Григория Оганова подписать письмо директору ресторана "Седьмое небо", на Останкинской телебашне, куда даже по брони "Интуриста" можно было попасть только при записи за два месяца вперед, с просьбой предоставить Тополю столик якобы для интервью с французской актрисой Вирджинией Прадал.
7 марта в десять утра Тополь и его приятель Марк подъехали на свежевымытых "Жигулях" к парадному входу отеля "Метрополь". Пока Марк дожидался в машине, Тополь, с букетом алых роз в руке, прошел в вестибюль и предстал перед восхищенным взором своей возлюбленной. Несмотря на присутствие здесь же швейцара и двух кагэбэшников
Мысль о том, что история со звонком — явная выдумка чекистов, пришла в голову Вирджинии в тот момент, когда она взяла в руку трубку — в ней были слышны короткие гудки. Девушка со всех ног бросилась обратно в ресторан. Как оказалось, вовремя. Она успела застать момент, когда кагэбэшники чуть ли не пинками выталкивали журналистов из гостиницы. Это привело француженку в бешенство. Она бросилась на помощь журналистам, вырвала их из рук чекистов и повела к себе в номер. Но старалась она напрасно: журналисты оказались настолько напуганы происшедшим, что предпочли через несколько минут сбежать из ее номера. А Вирджиния, возмущенная происшедшим, отправилась во французское посольство и заставила посла своей страны написать протест по поводу случившегося. Когда Марк перевел приятелю этот рассказ, он завершил его следующими словами:
— Поздравляю, старик! Хорошую девочку ты отхватил! Два дня в Москве, и уже сцепилась с кагэбэшниками. Мне в моем личном деле только этого и не хватает (а Марк был преподавателем в Военной академии).
Минут двадцать они колесили по Москве, пытаясь обнаружить за собой "хвост", но так его и не выявили. Это их несколько успокоило, после чего автомобильная экскурсия по городу продолжилась. Гостью провезли по улице Горького, по Патриаршим прудам, по Садовому кольцу, по Замоскворечью, по Новому Арбату и, конечно, привезли на смотровую площадку на Воробьевых горах. Правда, как заметил Тополь, девушка была не в восторге от увиденного: то ли слякотная Москва выглядела уныло, то ли ей просто хотелось побыть со своим возлюбленным наедине, только взгляд ее красивых глаз излучал отнюдь не радость и восхищение. Но у Тополя в запасе оставался еще один козырь — обед на "Седьмом небе". Но и этот козырь был нещадно бит. Когда в два часа дня они сели за столик на высоте трехсот с лишним метров над землей, то увидели, что ресторан представляет собой не самое лучшее заведение. Во-первых, его конструкция не предполагала наличие танцев, во-вторых, вид из окна оказался не ахти какой (внизу расстилались только грязные крыши, покрытые серым мартовским снегом и расчерченные провалами грязно-серых проспектов), и в-третьих, меню было под стать этому безрадостному пейзажу — лангет, ромштекс и бифштекс, которые, по словам Тополя, были приготовлены из отходов подошвенной кожи фабрики "Скороход". Довершило общее тягостное впечатление "Советское шампанское" краснодарского производства, попробовав которое Вирджиния едва не лишилась чувств.
Понимая, что долгое пребывание в подобном заведении может окончательно испортить их отношения, Тополь вскоре решился увезти свою девушку в другое место — в ресторан Дома кино. Но и там настроение Вирджинии оказалось испорченным, но уже по другой причине. За соседним столиком она заметила актрису Татьяну Доронину, с которой имела счастье познакомиться на приеме у Фурцевой, и на несколько минут подсела к ее столику (та сидела в обществе своего тогдашнего супруга Эдварда Радзинского). Однако вернулась француженка к своим спутникам уже в слезах. На недоуменный вопрос "В чем дело?" она ответила следующее:
— Как вы можете жить в такой стране? Это же тюрьма! Я пригласила вашу самую знаменитую актрису погостить у себя во Франции неделю, а она ответила, что не может просто так сесть в самолет и полететь в Париж. Ей нужно просить разрешение у КГБ и милиции. Она даже побоялась дать мне свой домашний телефон, написав на салфетке служебный телефон Театра имени Маяковского.
Этот случай окончательно выбил из колеи гостью, и она остаток вечера просидела в глубокой задумчивости. Актриса даже не притронулась к тарелке с прекрасным куском мяса по-суворовски. В итоге мужчины тоже расстроились, дожевали свой шашлык и вскоре снялись с якоря. Они отвезли Вирджинию обратно в "Метрополь", и там, прощаясь, она пообещала Тополю, что обязательно ему позвонит. Однако сказала это без особого энтузиазма, из чего тот сделал вывод, что их отношения безнадежно испорчены. И это оказалось правдой, так как больше они не увиделись: сценариста закрутили его литературные дела, а Вирджинию — ее гастроли. Правда, два раза она пыталась дозвониться в коммуналку, где жил Тополь, но того оба раза не оказывалось дома. А через неделю "Комеди Франсез" завершил свои гастроли и уехал на родину.