Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Шрифт:
«До сих пор многие темы, посвященные нашему национальному прошлому, остаются запретными… Чрезвычайно трудно, а часто невозможно устроить выставку русского художника патриотического направления, работающего в традициях русской реалистической школы… Несмотря на правительственные постановления, продолжается уничтожение русских архитектурных памятников…
Особенно яростно, активно ведет атаку на русскую культуру мировой сионизм… Широко практикуется протаскивание через кино, телевидение и печать антирусских идей, порочащих нашу историю и культуру…»
В конце своего письма Шолохов предлагал создать авторитетную комиссию, которая должна разработать соответствующие рекомендации и план конкретной работы, рассчитанной на ряд лет. Но мэтр зря надеялся.
14 марта в советских газетах появилось сообщение о том, что в Милане закончился IX зимний чемпионат Европы по легкой атлетике. С триумфом на нем выступил 18-летний советский спортсмен Владимир Ященко, который установил новый мировой рекорд в прыжках в высоту — 2 метра 35 сантиметров. На небосклоне отечественного спорта взошла новая яркая звезда.
Многие специалисты за глаза называли Ященко «пришельцем». Уж слишком случайным выглядело его появление в спорте. Парня воспитывала мама-почтальон, которая, опасаясь того, что сын, росший без отца, может связаться со шпаной, чуть ли не силком привела его в секцию легкой атлетики при заводе «Трансформатор» в Запорожье. И парень практически без всякой подготовки начал выдавать такие результаты, что у тренеров глаза на лоб полезли. «Да он гений!» — только и смогли сказать они. При своем весе в 72 килограмма Владимир метнул ядро так далеко, что этому могли позавидовать 120-килограммовые атлеты-метатели. В другой раз он взял в руки другой снаряд — копье — и метнул его на 59 метров — выдающийся результат. А уж о прыжках в высоту и речи не шло — тут ему просто не было равных. Он прыгал по-иному, чем остальные, — «перекидным» способом, как это делал в свое время другой гений спорта — Валерий Брумель. Как шутили специалисты про Ященко, «последний представитель вымирающего стиля!». Когда в 77-м году Ященко победил на матче молодежных сборных СССР и США (он там побил прославленного десятиборца Стоунза), восторженные болельщики разорвали на сувениры всю его одежду, оставив Ященко в одних плавках. А организаторы турнира преподнесли ему в подарок автомобиль «Форд». Говорят, руководители сборной чуть умом не тронулись от такого подарка: ведь на родине это могли расценить как подачку капиталистов. Поэтому на обратном пути Ященко посоветовали оставить «Форд» на таможне. Он и оставил.
На Киностудии имени Горького режиссер Владимир Роговой приступил к съемках очередной картины. Автор таких фильмов, как «Офицеры» (1971) и «Несовершеннолетние» (1977), на этот раз решил попробовать свои силы в комедии. Проба окажется успешной: фильм про студентов «Баламут», съемки которого начались в середине марта 78-го, станет одним из лидеров отечественного проката. Однако до этого триумфа еще далеко, а пока съемочная группа работает в Подмосковье, под Домодедовом. Там, возле одной из деревень, 14–16 марта были отсняты начальные кадры фильма: Петя Горохов (эту роль играл студент 4-го курса ВГИКа Вадим Андреев) купается в проруби. Скажем прямо — рискованные съемки, тем более в самом начале съемочного процесса. Если бы актер заболел, съемки могли остановиться, едва начавшись. Но здоровье у актера-дебютанта оказалось богатырское. То ли от природы, то ли спиртовые растирания помогли.
На Одесской киностудии режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич заканчивает подготовительные работы по фильму «Д’Артаньян и три мушкетера». До съемок остается чуть больше двух недель, и практически все актеры на главные роли уже подобраны. На роль неистового гасконца утвержден Михаил Боярский,
С исполнительницей роли Миледи вышла иная история. В этой роли Хилькевич очень хотел снимать Елену Соловей, и та уже дала свое согласие. Причем, когда незадолго до съемок актриса внезапно забеременела, она согласилась сделать аборт, лишь бы сниматься у Хилькевича. А потом внезапно передумала. Сообщила, что решила рожать: «Он уже шевелится, не могу я сделать аборт». А до съемок оставались считаные недели. Хилькевич сел за срочную переделку сценария. В итоге из Миледи он сделал этакого Джеймса Бонда в юбке и пригласил на эту роль Маргариту Терехову. Но теленачальники эту кандидатуру внезапно не утвердили, спустив режиссеру другую актрису — партнершу Ирины Алферовой по сериалу «Хождение по мукам» Светлану Пенкину. Но Хилькевич хотел снимать только Терехову. Тем более что он и так ряд актеров взял в картину по протекции сверху. Короче, он уперся: либо Терехова, либо сериала вообще не будет. Видимо, он источал такую решимость, что с ним решили не связываться.
Вспоминает М. Терехова: «Помню, на территорию двора нашего театра въехала машина, такой маленький «уазик», и остановилась перед служебным входом. Меня вызвали с репетиции и говорят:
— Там тебя ждут.
Вышла я, автобус увидела не сразу. И слава богу! Оказывается, изнутри меня внимательно разглядывали. Одета я была в черные брюки и сапоги. На мне была зайцевская черная блузка и на ней белые полосы. Что-то вроде основного костюма Миледи. Оглядываюсь, ищу, кто пришел?
Наконец из автобуса выходит Юра Хилькевич. Подошел ко мне и сказал:
— Выручай.
Честно сказал, что в роли Миледи должна была сниматься Соловей, но это сорвалось. Съемки уже начались, уже была записана музыка. Я ответила, что должна послушать эту музыку. Мне включили ее чуть ли не в автобусе. Когда же я услышала песни, то пришла в ужас. Встала и сказала:
— Спасибо, я в этом участвовать не буду. По-моему, то, что там написано, очень пошло. Я — не певица из мюзик-холла.
Текст там был ужасающий: «Я с самого детства обожаю, тра-ля-ля-ля-ля». И это они вдвоем с Рошфором должны были петь. Смех.
Юра тоже поднялся, пожал мне руку и говорит:
— Спасибо! Я тут один кричал, что это пошло и омерзительно. А.теперь мы вдвоем. Клянусь, музыку Макс уже переписывает.
От неожиданности я замолчала. И тут он начал меня убеждать, что из-за такой ерунды отказываться от роли не стоит. На этом мы и сошлись. И в роль я вскочила буквально на самом ходу…»
Далее послушаем рассказ Г. Юнгвальда-Хилькевича:
«Терехова приехала на пробу. Мы надели на нее шифоновую кофточку, без лифчика. Впервые в истории советского кинематографа в кадре была видна женская грудь не в течение одного стыдливого мгновения, а практически постоянно.
Привез я на телевидение эти пробы показывать. Главный редактор погрозила мне пальцем и сказала:
— И хотя так делать нельзя, это очень красиво. Если хотите — снимайте. Терехова хороша. Но вкус у вас все равно плохой…»
Когда все пробы были утверждены, в Одессе собрались все главные исполнители во главе с режиссером и композитором фильма Максимом Дунаевским, чтобы отметить это дело. Засели в кафе, расположенном в полуподвальном помещении. Все шло хорошо, пока Дунаевский не пригласил на танец симпатичную девушку с соседнего столика. А та была не одна, а с кавалером. А тот оказался «крутым» и решил проучить композитора. Схватив его за грудки, поволок в угол разбираться. Дунаевскому, который драться не умел, однозначно светила инвалидность. Но тут на помощь пришел Хилькевич. По словам последнего, дальнейшие события выглядели следующим образом: