Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Шрифт:
— Смотрите, какая картина висит, деревенские мальчишки удят рыбу, — и показал рукой на противоположную от Войновича стену.
Писатель, заинтригованный сказанным, повернулся к картине, а в этот миг второй чекист незаметно подменил на столе его пачку сигарет «Интер» на точно такую же, но из собственного кармана (о том, что Войнович курит именно эти сигареты, чекисты узнали еще неделю назад). Все было сделано настолько молниеносно и виртуозно, что писатель ни о чем не догадался (он догадается о подмене только спустя несколько часов, когда подробно проанализирует всю встречу).
Между тем, не найдя в картине ничего особенного, Войнович вновь повернулся к своему собеседнику и сказал:
—
— Идея хорошая, — кивнул головой в знак согласия Петров. — А где это должно быть опубликовано?
— Да где хотите, — ответил Войнович.
— А в каком издательстве у вас больше связей?
— Связи у вас есть, а у меня нигде нет никаких связей.
— Может быть, в «Советском писателе»?
— Хорошо, пусть будет там.
— А с кем у вас там есть контакты?
— Да ни с кем у меня там нет контактов.
— Ну хорошо, мы сами найдем нужные контакты.
Далее разговор зашел о Литфонде, из которого Войновича тоже в свое время исключили, и Петров пытался выяснить фамилию человека, который сообщил писателю об его исключении оттуда. Но Войнович этого человека не назвал, сказав: «Поинтересуйтесь в Литфонде сами, исключен я или нет». На что Петров возразил: «Нет, ну как же мы туда пойдем? Согласитесь, сразу подумают: КГБ интересуется Войновичем… Нехорошо». «А вы можете узнать об этом косвенно, у вас в Литфонде наверняка есть свои люди», — посоветовал чекистам писатель. Последняя фраза вывела из себя второго чекиста — Захарова, который все это время молчал:
— Какую дикость вы говорите, Войнович! Почему это у нас в Литфонде должны быть свои люди?
Однако фраза, сказанная Петровым, заставила его замолчать:
— Да, у нас в Литфонде есть один человек.
— Вот у него и спросите, — обрадовался писатель.
После этого разговор длился еще в течение нескольких минут, причем по ходу его Петров дважды делал недвусмысленные намеки своему собеседнику о бренности его бытия. Один раз он сказал: «Жизнь наша очень прерывистая: вот так течет, течет, а потом прерывается», во второй раз с его губ слетела еще более конкретная фраза: «Ну, хорошо, если бы вам было семьдесят лет, но кончать жизнь в сорок три года!..».
К концу разговора Войнович уже плохо соображал, что происходит, и периодически впадал в сумеречное состояние. В одну из таких «отключек» Захаров вновь произвел манипуляцию с сигаретами — забрал свою пачку и всучил писателю его «Интер». Чтобы все было шито-крыто. О том, что было дальше, рассказывает сам В. Войнович:
«Я спустился вниз, остановился около стеклянных дверей в фойе и очень долго размышлял, как же сквозь них пройти. Вышел на улицу и почувствовал, что едва могу ступить ногой. Я плелся, как столетний старик, маленькими шажками, каждый из которых мне давался с огромным трудом. При этом я не осознавал своего патологического состояния, мне казалось, что все так и должно быть. В полубреду я потащился на Кузнецкий, в хозяйственный, неподалеку от КГБ, по заданию жены купить нафталина.
В другой раз, если бы я почувствовал себя неважно, я плюнул бы на этот нафталин и пошел бы домой. А тут я упорно двинулся в магазин, убедился, что никакого нафталина нет, а потом решил купить хорошего пива на полученные из-за границы сертификаты. Хотел поймать такси — не поймал, дошел до улицы Горького, сел в троллейбус до Белорусской, добрел до Малой Грузинской, до «Березки», но магазин оказался уже закрытым. Вернулся к метро, преодолевая безумную тяжесть, и добрался наконец-то до дому. Чувствовал, со мной происходит
Включил телевизор — не могу понять, какая команда с какой играет в хоккей. Лег спать. На следующий день в жутком состоянии я пошел к Андрею Дмитриевичу Сахарову и дал собравшимся там журналистам интервью о том, что мне грозили убийством. В течение дня состояние не улучшилось. Пульс был 140. В конце концов я пошел к одному знакомому врачу. Тому сперва показалось, что вся моя болезнь ерунда, но, осмотрев меня, он не на шутку посерьезнел: «Скорее всего это какой-нибудь наркотик, что-то вроде ЛСД».
Когда я рассказывал эту историю разным людям, некоторые стали говорить, что я сошел с ума. Я понимал, что именно на такую реакцию и рассчитывали мои отравители… Однако сумасшедшим меня не объявили. Дальше намеков дело не пошло. А Петров и Захаров, как я слышал, были потом наказаны. Но не за то, что они сделали, а за то, что действовали слишком топорно, и за то, что дело получило мировую огласку…».
12 мая в чемпионате Советского Союза по хоккею с шайбой определился досрочный чемпион — им в 19-й раз стал ЦСКА. На второй строчке в турнирной таблице разместился «Спартак», а вот андроповское «Динамо», которое ЦСКА в тот день разгромил с громким счетом 8:2, довольствовалось скромным 6-м местом. Так получилось, что эти строчки я пишу аккурат в дни, когда некогда прославленный армейский клуб вылетел из российской Суперлиги — впервые за все годы существования отечественного чемпионата по хоккею! Сказал бы кто хоккеистам ЦСКА образца 75-го года, что ожидает их команду 27 лет спустя, они бы наверняка сочли этого человека сумасшедшим. Но, как говорится, против фактов не попрешь. Однако вернемся в семидесятые.
В среду, 14 мая, большой праздник пришел на улицу советских футбольных болельщиков — киевское «Динамо» выиграло Кубок обладателей кубков. Финальная игра с венгерским клубом «Ференцварош» проходила в швейцарском городе Базеле, на стадионе «Санкт-Якоб» в присутствии 20 тысяч болельщиков. По мнению большинства специалистов, шансы обоих клубов на победу были равны. Начало игры подтвердило этот вывод: обе команды создали несколько опасных моментов у ворот друг друга, но открыть счет никому не удалось. Так продолжалось до 17-й минуты. Именно тогда последовала новая вспышка активности со стороны динамовцев, и Владимир Онищенко, после паса Олега Блохина (он вышел на поле с перевязанной правой ногой), забил первый гол в ворота венгров. А спустя 22 минуты тот же Онищенко вколотил венгерскому вратарю Геци вторую «банку».
Во втором тайме венгры пытались отыграться, создали подряд сразу несколько опасных моментов, но в каждом случае хорошо сыграла либо динамовская оборона, либо их вратарь Рудаков. А на 66-й минуте все их потуги свел на нет Олег Блохин, обыгравший одного за другим сразу трех (!) игроков «Ференцвароша» и точно пробивший в левый от Геци угол ворот. 3:0 — и шансы отыграться у венгров растаяли как дым. В 21.55 по среднеевропейскому времени президент УЕФА Артемио Франки перед центральной трибуной стадиона «Санкт-Якоб» вручил киевлянам Кубок обладателей кубков. И те через несколько минут его «обмыли». Случилось это уже в раздевалке динамовцев. Пока тренеры Лобановский и Базилевич отвечали на вопросы журналистов, другой тренер — Александр Петрашевский — извлек на свет контрабандно провезенные в Базель бутылки с мускатным шампанским. В кубок влезло аж семь с половиной бутылок. И началось «обмывание», когда каждый из игроков пригубил из заветного Кубка. Начали, как водится, по Старшинству — с 33-летнего Евгения Рудакова, а закончили «молодняком» — Олегом Блохиным (22 года) и Леонидом Буряком (21 год).