Жизнь животных Том I Млекопитающие
Шрифт:
Некоторые виды их превосходно плавают, напр., мартышки, другие же, как павианы и ревуны, легко тонут и потому боятся воды. Однажды в Америке нашли семью еле живых ревунов на дереве, которое во время наводнения наполовину погрузилось в воду; обезьяны даже не пытались спастись по воде на другие деревья, хотя те были от них на расстоянии каких-нибудь шести-десяти шагов.
Некоторые наблюдатели уверяют, будто не умеющие плавать обезьяны устраивают для переправы через ручьи живой мост, цепляясь друг за друга хвостом и руками. Но это — чистый вымысел.
Что касается общественной жизни обезьян, то на ней следует остановиться, так как большинство этих животных живет стаями. Каждая стая, под руководством опытного и сильнейшего самца, выбирает обыкновенно район для поселения, большей частью поблизости от жилья человека, так как тогда недалеко и пастбище для обезьян — сады, бахчи и поля, до которых они такие охотники. Опытный вожак, избираемый, конечно, не подачей голосов, а при помощи своих же зубов и кулаков, которыми он смиряет всех непокорных, постоянно заботится о безопасности своих подданных и потому суетится больше всех: он всюду озирается, ничему не доверяет и оттого всегда успеет вовремя заметить грозящую опасность. В случае же последней, вожак немедленно издает предупреждающий крик, состоящий из ряда отрывистых, дрожащих, негармоничных звуков, — и вся стая обращается в поспешное бегство; матери сзывают детенышей, которые мгновенно прицепляются к ним, и спешат со своими драгоценными ношами к ближайшему дереву или скале. Только когда успокаивается вожак, стая вновь собирается и возвращается обратно.
Уже из этого крика вожака видно, что обезьяны могут издавать звуки для выражения своих чувств. Некоторые же наблюдатели идут дальше, доказывая, что обезьяны владеют настоящим языком, как и люди, но, конечно, гораздо менее развитым. [184]
«С детства у меня сложилось убеждение, — говорит он, — что все породы животных имеют свой язык, при помощи которого могут разговаривать друг с другом, и я только удивлялся, почему никто и никогда не пытался изучить этот язык». Наблюдения Гарнера в зверинцах разных американских городов еще более
Средство было немедленно испытано. «Отделив на некоторое время двух обезьян, живших в одной клетке, — рассказывает Гарнер, — я посадил их в отдельные помещения, так что они не могли ни видеть, ни слышать одна другую. Затем я установил фонограф близ клетки самки обезьяны и различными средствами заставил ее произносить разнообразные звуки, которые и записывались на цилиндре фонографа. После этого аппарат был помещен у клетки самца, и передача повторяла ему записанные звуки самки, причем поведение его тщательно наблюдалось. Очевидно, что самец признал звуки самки и вдруг начал искать обращавшуюся к нему таинственную подругу. Нельзя описать его недоумения от такого странного для нею явления. Знакомый голос подруги заставлял его приближаться, но писк, выхоливший из трубы фонографа, являлся для него непостижимым. Самец следил за звуками, несмотря на то, что они выходили из трубы: он подходил к ней, но, не находя там подруги, опускал руку по плечо в трубу, затем вынимал ее и снова смотрел в отверстие трубы. Выражение лица его было, действительно, испытующим».
Удостоверившись таким образом в полной пригодности фонографа, Гарнер принялся тщательно записывать звуки, испускаемые обезьянами при разных обстоятельствах жизни, затем старался воспроизводить их сам, пока окончательно не усвоил их. После этого неутомимый исследователь проверил усвоенное им в беседах с обезьянами разных пород.
«Возвратившись в Чикаго, — пишет он, — я сначала посетил небольшую обезьяну — капуцина, запись звуков которой была главным образом изучена мной. Поместившись возле се клетки, я произнес звук, который перевел, как означающий «молоко», и из многих дальнейших опытов заключил, что этот звук понимается ею, как «корм» вообще, это мнение, несколько изменившееся во время позднейших опытов, вселило во мне уверенность, что подобные звуки употребляются для обозначения более обширных понятий.
Получивши звук или два, я расширил поле действий и начал, уже в качестве знатока языка обезьян капуцинов, пробовать свои знания на прочих породах, с которыми мне приходилось иметь дело.
В Чарльстоуне у одного господина был красивый экземпляр из рода цебусь, которого звали Джекс. Естественно, что он дичился посторонних, но при моем первом обращении к нему на свойственном ему языке он, казалось, смотрел на меня благосклонно, и скоро стал есть из моих рук, позволяя мне ласкать его через прутья клетки. Он глядел на меня с очевидным любопытством и неизменно отвечал на звук, который я произносил на его языке. При третьем моем посещении я решился попробовать на нем действие особого звука «тревоги», или «нападения», перенятого мною от одного из экземпляров этой породы, звук, который не могу выразить буквами. Как только обезьяна начала есть из моих рук, я издал эту особенную пронзительную ноту, и она мгновенно вспрыгнула на самую высокую жердь своей клетки, отсюда бросилась в свое место отдыха и снова с быстротой выскочила оттуда, почти обезумев от страха».
Мало-помалу, расширяя свои познания «обезьяньего языка», Гарнер составил целый словарь языка, наших четвероруких друзей. При этом было принято в соображение, что интересы животных касаются весьма ограниченного числа предметов. Добыть себе пищу и избежать надвигающейся опасности — вот в чем состоят главнейшие заботы всякого животного. Поэтому нисколько не удивительно, что звук «у», который на языке обезьян обозначает «пищу». в то же время обозначает и всякое приятное ощущение, вообще дружеский привет и др. Звук «у» произносится обезьянами полнотонно и напоминает звук флейты. Наоборот, желая предупредить о большой опасности, обезьяны резко и пронзительно произносят звук «и». Звуков «э» и «о» проф. Гарнеру вовсе не удалось подслушать, а от согласных на языке обезьян имеются лишь весьма незначительные следы.
«Слово «у», но несколько иначе (нашими буквами мы не можем это выразить) означает у обезьян «дай». Произнося слово «у», мне несколько раз удалось заставлять обезьян приносить из клетки мяч, палку и проч. Разница в ударении может быть изображена только при помощи фонографа».
В дальнейшем изложении проф. Гарнер касается некоторого сходства, существующего между языком обезьян и языком человека. По мнению английского ученого, обезьяна произносит звук произвольно, хорошо обдумав и членораздельно. Звук обращен всегда к определенному индивидууму. Поведение обезьян показывает, что в их сознании имеется ясное представление о том, что они желают передать при помощи звуков. Они ожидают ответа, а если ответа не последует, то несколько раз подряд повторяют данный звук. Обыкновенно они смотрят в глаза тому, с которым говорят. Обезьяны произносят звуки вовсе не для препровождения времени и не тогда, когда они одни, а только в тех случаях, когда поблизости находится человек или обезьяна. Они понимают звуки других обезьян и отвечают тем же самым звуком; отлично понимают они звуки и тогда, если звуки исходят от человека, фонографа или других механических приспособлений. Для какого-нибудь понятия все обезьяны употребляют, в общем, один и тот же звук. Различные звуки сопровождаются различными жестами и имеют различные последствия при одних и тех же обстоятельствах. Обезьяны произносят звуки голосовыми органами и видоизменяют их зубами, языком и губами, т. е. таким же способом, как и человек.
Чем более развита общественная жизнь у какой-нибудь породы обезьян, тем совершеннее их язык. В некоторых случаях звуки произносятся шепотом, что опять-таки говорит в пользу того, что обезьяны произносят звуки вполне сознательно.
184
Дополнение редакции.
Язык большинства животных, включая и язык обезьян, — это совокупность конкретных сигналов (звуковых, обонятельных, зрительных и так далее), которые действуют в данной ситуации и непроизвольно отражают состояние животного в данный конкретный момент.
Важная особенность основных видов коммуникации большинства животных — это ее непреднамеренность (сигналы не имеют непосредственного адресата).
Языки животных видоспецифичны: в общих чертах они одинаковы у всех особей данного вида, их особенности определены генетически, набор сигналов обычно не подлежит расширению. З.А. Зорина и И.И. Полетаева в книге «Зоопсихология. Элементарное мышление животных» приводят основные категории языков большинства видов животных:
сигналы, предназначенные половым партнерам и возможным конкурентам;
сигналы, которые обеспечивают обмен информацией между родителями и потомством;
крики тревоги, зачастую имеющие такое же значение для животных других видов;
сообщения о наличии пищи;
сигналы, помогающие поддерживать контакт между членами стаи;
сигналы-«переключатели», чье назначение — подготовить животное к действию последующих стимулов, например, известить о намерении играть;
сигналы-«намерения», которые предшествуют какой-то реакции (например, птицы перед взлетом совершают особые движения крыльями;
сигналы, связанные с выражением агрессии;
сигналы миролюбия;
сигналы неудовлетворенности.
Эти же авторы приводят сведения о том, что в настоящее время накапливается все больше сведений о том, что языки приматов и, по-видимому, других высокоорганизованных животных иногда выходят за рамки видоспецифической коммуникационной системы. Известно, что в языке зеленых мартышек имеются специальные сигналы для обозначения конкретных объектов и явлений, в частности различных видов хищников (змею, леопарда). У них же есть сигналы, обозначающие конкретный вид корма.
Современные ученые проводят много экспериментов по обучению человекообразных обезьян языкам-посредникам и в этой области обезьяны достигают больших успехов. У гориллы Коко в словаре более 500 знаков. Понимать обезьяны могут более 2000 слов. По окончании эксперимента обезьяны помнят освоенный словарь в течение многих лет. Шимпанзе Уошо, встретившись со своими воспитателями после семилетнего перерыва сразу назвала их по имени и прожестикулировала: «Давай обнимемся!» Обезьяны способны к обобщению: знаком «бэби» все обезьяны обозначали и любого ребенка, и щенков, и кукол; знаком «собака» — собак всех пород, в том числе и на картинках, а также собачий лай. Они могут использовать выученные знаки в переносном смысле: Уошо назвала служителя, долго не дававшего ей пить «грязный Джек», причем это слово явно было ругательством, а не звучало как «запачканный».
Человекообразные обезьяны способны к словообразованию: та же Уошо назвала арбуз «конфета-питье», а встреченного на прогулке лебедя «вода-птица». Куклу Пиноккио она назвала «маленьким слоненком». Интересно, что обезьяны могут разговаривать на выученном языке-посреднике между собой, а не только с людьми, и даже могут обучать друг друга его знакам и символам.
Ярым выразителем этого мнения является американский профессор Л. Гарнер, посвятивший себя изучению языка обезьян уже несколько лет тому назад.
Обезьяны — довольно живучи: чтобы убить их [185] , нужно попасть пулею в голову или туловище; впрочем, достаточно и выстрела крупной дробью. Однако с некоторыми крупными видами нужно выдержать тяжелую борьбу, напр., с гориллой или орангутангом, чтобы доканать их, так как обезьяны так мужественны, что даже маленькие мартышки, будучи рассержены или загнаны, с яростью кидаются прямо на врага. Особенно горячо защищаются самки, спасая своих детенышей. В бою с врагом обезьяны пускают в ход и руки, и зубы: они бьют, царапают, кусают. Однако рассказы о том, что будто бы они защищаются еще и древесными сучками или камнями, нужно отнести к области фантазии. По всей вероятности, утверждающие это наблюдатели описывали не то, что видели, приняв за сознательные удары со стороны животных случайно падающие с дерева, при их движении, сухие ветки или камни, падающие со скал.
185
Несколько необычно после описания необыкновенного ума обезьян и владения их языком читать о том, как их лучше убивать. Но для XIX века, когда людям не приходило в голову, что право на существование имеют все животные, а не только полезные человеку, это было обычно.
Сейчас показано, что высшие обезьяны вполне могут использовать орудия. Они могут палкой доставать корм, причем выбирают палки, которые им кажутся более подходящими для этих целей. Причем применение палок в качестве орудий — не случайные манипуляции, а осознанный и целенаправленный
Обезьяны родят по одному детенышу [186] , редко двух: детеныш этот очень некрасив: конечности его кажутся вдвое длиннее, чем у взрослых, а лицо до того покрыто морщинами, словно перед вами старик. Однако мать питает самую нежную любовь к этому уроду: то лизнет, то ищет у него насекомых, то держит перед собой, словно желая насладиться его видом, то качает, словно баюкая. Детеныш скоро научается вешаться матери на грудь, обнимая передними конечностями шею, а задними бока: в этом положении он нисколько не мешает матери бегать и лазать, а сам может в это время спокойно сосать. Более взрослые детеныши вскакивают на плечи и спину родителей. Подросши немного, маленькая обезьянка начинает шалить и играть с другими, себе подобными, но под строгим присмотром маменьки. При малейшей опасности та бросается к своему детищу и особенными звуками приглашает его вскочить себе на грудь. Непослушание наказывается щипками, пинками, а иногда и пощечинами. В неволе обезьяна делится с детенышем последним куском пищи и так нежно ухаживает за ним, что нельзя не быть тронутым. Если же он умрет, мать часто следует, от тоски, за ним в могилу. Сироту-обезьянку часто усыновляет другая самка той же породы и любит его не менее, чем собственных детей. В отношении же приемышей других пород наблюдается странное явление: мачехи ухаживают за ними, ласкают, чистят, но есть не дают, отнимая без зазрения совести их пищу. То же приходилось наблюдать у ручных павианов, которые брали себе в приемыши щенят и котят.
186
Два-три детеныша иногда рождаются у низших обезьян.
Время возмужалости обезьян в точности неизвестно. [187] У мартышек и мелких американских обезьян оно наступает, вероятно, на четвертом или пятом году жизни, у павианов на 9-13 году, а у больших, человекообразных обезьян еще позднее; по крайней мере, выпадение молочных зубов у них бывает почти в таком же возрасте, как и у человека. На свободе обезьяны, кажется, мало подвержены болезням: по крайней мере, никто не слышал об эпизоотиях у них. Неизвестно также, насколько велика продолжительность их жизни; следует, впрочем, думать, что гориллы, оранги и шимпанзе живут не меньше людей.
У нас, в Европе, обезьянам живется плохо; большей частью они умирают от чахотки легких. Вид больной обезьяны очень жалок. Бедное животное, раньше такое веселое и подвижное, теперь сидит спокойно, смотря умоляющим, почти человеческим взглядом на ухаживающих за ним, и чем ближе к смерти, тем делается покорнее и тише; оно благодарно за каждую мелочь, охотно принимает лекарства, соглашается даже, не защищаясь, на хирургические операции. Достойно внимания, что у нас, в Европе, даже у здоровых обезьян всегда болит хвост: он покрывается язвами, наступает воспаление, гангрена, и суставы хвоста отпадают один за другим.
Содержать в неволе обезьяну нетрудно; она ест все то же, что и человек. Но едва ли вообще стоит держать-то этих животных; их недостатки и проказы перевешивают ту пользу, какую они могут принести. К тому же они и не отличаются особенной понятливостью, и хотя обезьяна легко научается известным фокусам, но зато легко и забывает их.
Что касается диких обезьян, то и они приносят человеку больше вреда, чем пользы. Правда, мясо некоторых видов идет в пищу, а шкуры — на мех и кожаные изделия, но эта польза ничтожна в сравнении с огромны вредом, какой наносят обезьяны хозяевам полей, плантаций и садов, и потому нужно только удивляться индусам, считающим этих животных за священные существа, за которыми нужно ухаживать, точно они и в самом деле полубоги; эти вороватые существа не заслуживают такой чести.
187
У шимпанзе самки достигают половой зрелости в 6-10 лет, самцы — в 7–8 лет. Потенциальная продолжительность жизни шимпанзе — 60 лет. Предполагается, что в природе гориллы могут жить до 30–35 лет.
В зоопарке в США гиббон (сиаманг) дожил до 23 лет.
Отряд обезьян (Pitheci) разделяется обыкновенно на три семейства: [188] Узконосых [189] (Catarrhini), или обезьян Старого Света, Широконосых (Platyrrhini), или обезьян Нового Света, и Игрунковых (Arctopitheci).
Представители первого семейства, по устройству ноздрей и зубов, более других обезьян походят на человека, но у них на верхней челюсти, между клыком и соседним резцом, есть промежуток, где помещается выдающаяся часть нижнего клыка. Далее, все узконосые обезьяны не имеют цепкого хвоста. Семейство это разделяется на 2 группы: 1) Человекообразные (Anthropomorpha), похожие на человека по внешнему виду (особенно по форме лица и расположению глаз и ушей), и 2) Собакообразные (Cynopithecini), с мордой собаки. Кроме того, первые опираются на землю наружным краем ступни, а вторые — всей ступней; у первых нет ни хвоста, ни защечных мешков, у вторых — есть и то, и другое, да притом имеются еще седалищные наросты на туловище, редко встречающиеся у человекообразных обезьян.
188
В современной систематике подотряд высших приматов или обезьян (Anthropoidea) делится на семь семейств, 33 рода. Подотряд разделяется на две секции — широконосые (Platyrrhina) и узконосые (Catarrhina) приматы. Широконосые — это обезьяны Нового Света.
В секцию широконосые обезьяны входит 3 семейства:
игрункообразные (Callithricidae);
каллимико (Callimiconidae);
капуцинообразные (Cebidae);
В секцию узконосые обезьяны входит 4 семейства
мартышкообразные (Cercopithecidae) или низшие узконосые обезьяны
гиббонообразные (Hylobatidae)
понгиды (Pongidae) или крупные антропоиды
люди (Hominidae)
Последние три семейства объединяются в надсемейство гоминоиды (Hominoidea).
189
Узконосые обезьяны обитают в Старом Свете, точнее в Африке и Азии (если не считать макаков маготов, живущих в районе Гибралтара, то есть в Европе). Исключение могут составлять те обезьяны, которых переселил человек. В XVII веке работорговцы завезли в западное полушарие два вида мартышек — зеленых и мона на четыре острова Вест-Индии. В 1938 году Карпентер выпустил на остров близ острова Пуэрто-Рико макаков резусов.
Лицевой отдел черепа сильно выступает у некоторых родов (павианы, мандриллы).
Человекообразные обезьяны имеют туловище в роде человеческого, но передние конечности их длиннее, а задние — короче, чем у человека. Тело их покрыто длинной тонкой шерстью, но лицо и пальцы — голые. Зубы похожи на человеческие, но клыки у старых самцов не уступают по остроте и величине клыками хищных зверей. Живут эти обезьяны в Старом Свете, именно в Азии и Африке. Все семейство заключает четыре рода: Горилла (Gorilla), Шимпанзе (Simia), Орангутанг (Pithecus) и Гиббон [190] (Hylobates), заключающих в себе несколько видов. [191]
190
Гиббонов современные систематики выделяют в отдельное семейство — гиббонообразные (Hylobatidae). Их систематическое положение до сих пор вызывает дискуссии. С одной стороны, они как бы являются стадией между высшими и низшими обезьянами. Они сравнительно мелкие, число и, главное, строение хромосом приближает их к колобиновым обезьянам., но, с другой стороны, по многим иммунологическим признакам гиббоны близки крупным антропоидам и человеку.
191
Брем не писал, да и не мог писать, что в надсемейство гоминоидов, кроме человекообразных обезьян входит и человек.
Горилла [192] (Troglodytes gorilla, Gorilla gina), самая крупная из человекообразных обезьян, открыта только в 1847 году американским миссионером Соважем на берегах реки Габона.
В зрелом возрасте горилла достигает значительных размеров, — так, напр., превосходный экземпляр, привезенный в Париж с берегов Габона доктором Франкэ, имеет не менее 1,67 м высоты. Ее колоссальное туловище не имеет, так сказать, талии, так как крайние ребра почти соприкасаются с тазом; все оно, кроме части рук, покрыто шерстью, которая обыкновенно стирается на спине от привычки животного спать, прислонясь к стволу дерева. Обыкновенно горилла черного цвета, хотя иногда имеет сероватую или коричневатую окраску шерсти. Дю-Шалью, проживший в Габоне долгое время, в описании своих путешествий посвятил много страниц этому четверорукому гиганту. [193]
192
Род горилл (Gorilla) включает в себя один вид — Gorilla gorilla с тремя подвидами. Некоторые современные специалисты объединяют горилл в один род с шимпанзе.
Рост самца гориллы Бобби (Берлин) был 182 см, а вес Мбонго из зоопарка Сан-Диего в 16 лет составлял 300 кг. Имеются сведения, что рост горилл превышал и 2 метра. Грудная клетка может достигать 175 см в обхвате.
Мозг у гориллы крупный — в среднем 400–600 см3, но известен и 752 см3. Все гориллы имеют группу крови В, сходны с человеком по некоторым другим показателям крови.
193
Новорожденные гориллы (в Западной Африке) часто имеют почти белый цвет, но вскоре темнеют. С возрастом у горилл иногда появляются светло-серые пятна или красно-коричневые подпалины на голове и спине. В Рио-Муни в 1966 году у черной самки нашли совершенно белого детеныша. Его назвали Снежок. Это была первая известная горилла — альбинос. Кожа у него была белая, на лице — розовая, а глаза — голубые.
«Горилла, — говорит он, — живет в самых недоступных и уединенных частях Западной Африки, между реками Дангер и Габон, от 1 до 15-го градуса широты. Она предпочитает чащи леса и утесистые горы в соседстве с водой. Но она вовсе не живет стадами, подчиненными вожаку, как рассказывали о ней; не строит хижин, не опирается на посох при ходьбе, не подстерегает путешественников и не уносит женщин в свои логовища. Она питается исключительно молодыми побегами, зернами, плодами и орехами, которые легко раскалывает своими могучими челюстями. Это животное очень прожорливо, поэтому ему приходится часто переменять место, чтобы отыскать себе пищу. Живет горилла почти постоянно на земле, так как большая тяжесть ее тела мешает ей карабкаться по деревьям; только самки со своими малютками забираются иногда на первые ветви деревьев. Обыкновенно самец, самка и их дети живут вместе. Однако часто старые самцы уединяются в чащу леса, а молодые, несравненно более общительные животные, бродят партиями по 5 и 6 штук.