Жизнь
Шрифт:
И не дав мне ответить, он поднялся на ноги и протянул мне руку:
– Пойдем. Брат униженного парня будет танцевать с тобой.
Виктор имел немалый опыт урегулирования скандальных ситуаций и только дополнил свой послужной список, пригласив меня на вальс. Во время танца он рассказал мне пару «особенно серьезных происшествий в светском обществе». И, забавляясь, подметил, что сейчас единственный случай, когда вина лежит не на нем. Реабилитировав мою репутацию, Виктор, извинившись, покинул бал и отправился к своей жене и сыну.
И тут пришла
Я поняла, что расплата за неразумную вспыльчивость обрушилась в первую очередь на меня. Я наказала себя сама. Но хуже этого было то напряжение, с которым я бросала взгляды в толпу, испытывая страх встретиться с жестокими, злыми и жаждущими мести медовыми глазами. Его тактичные родители, не заводили разговор на тему моего поступка, что усиливало мое сожаление о содеянном. Они так добры ко мне, а я публично унизила их старшего сына.
Однако я танцевала, общалась на светские темы, давала интервью, пила шампанское, наигранно смеялась и выслушивала комплименты. Я раскаивалась, поэтому делала то, что не любила и не понимала. Так я пыталась смыть с души мерзкий и липкий осадок чувства вины.
– Детка! – лучезарно улыбался Ксавьер.
Он подошел ко мне в компании Хоакина, который по-свойски чмокнул меня в щеку в знак приветствия.
– Выглядишь сногсшибательно! И ведешь себя, кстати, также.
Ксавьер галантно склонился над моей рукой, а выпрямившись, задорно подмигнул.
– Слышал, ты Себа свалила на повал?
– Спасибо, Ксавьер, – пробормотала я и осмотрительно оглянулась. – Ты видел его?
Тот хмыкнул и заговорщически прошептал:
– Он в переговорной с королем. Скоро будет, детка.
– О, да! – рассмеялся Хоакин, блуждая взглядом по толпе. – Однажды мы с Тором взломали аккаунт Себа в «Фейсбуке», и написали всем друзьям признания в любви от его имени…
Я поперхнулась шампанским и уставилась на Хоакина в ожидании продолжения.
– Его телефон разрывался от звонков и сообщений от тайно влюбленных девушек. Даже несколько парней ответили ему взаимностью! – довольно ухмыльнулся тот и перевел на меня взгляд. – Но мы были вынуждены сделать публичное опровержение. В рупор. На главной Площади Каталонии. Прикрывая наши… э-э-э, пикантные места футбольными мячами с надписью «Он круче Месси».
Я прыснула от смеха и сочувственно посмотрела на Хоакина, который поддержал мою веселость вместе с Ксавьером.
– Да, шантаж – это путь к реализации фантазий! – изрек Ксав, и подал мне руку, приглашая на танец.
Вальс закончился, и у меня разболелись мышцы лица от смеха, который невозможно было контролировать из-за рассказов Ксавьера про его прошлые проделки в компании Виктора и Хоакина. Мы возвращалась к отведенному нам столику, возле которого я заметила высокую фигуру мужчины, походившего на…
Да. Это он.
Будущий герцог безразлично наблюдал за нашим приближением, стоя в компании
Вот тут-то и нахлынуло всепоглощающее чувство страха. Он слишком сильный соперник. Искушенный, говоря его словами. И вот теперь, я отчетливо понимала это разумом, который холодел от предчувствия.
– Ваше величество! – сделал легкий поклон Ксавьер.
Он демонстративно поцеловал мое запястье в знак благодарности за танец, подмигнул и отошел на почтительное расстояние.
Я присела в глубоком реверансе и пыталась унять дрожь от ощущения ледяного взгляда Себастьяна.
– Ваше величество! – пробормотала я.
Всеобщее внимание моментально переключилось в сторону строптивой дебютантки, монарха и высокомерного наследника титула гранде, которому нанесли удар по репутации.
– Графиня, – вежливо обратился ко мне король Фердинанд. – Вы очень похожи на свою мать.
– Спасибо! Я часто это слышу, – волнуясь, ответила я.
– Я хочу поговорить с вами, графиня, – продолжил король. – Сегодня я не смею отвлекать вас. Но возможно, завтра у вас будет время, чтобы встретиться со мной?
О, кажется, в этот момент Сезар отвлек Себастьяна, и они отошли в сторону, тихо о чем-то беседуя. Это для меня мимолетный шанс, чтобы уравновесить дыхание.
– Конечно, ваше величество, – кивнула я.
– Превосходно! – улыбнулся король и, коротко попрощавшись, покинул наше общество.
Так, пора и мне ретироваться отсюда!
Подхватив юбку, я уже собралась бесстыдным образом сбежать, как вдруг локоть пронзила острая боль. Подавив вскрик, я обернулась и увидела перед собой властного Себастьяна. Наши глаза встретились, и я отшатнулась от яростного бешенства, которое с легкостью читалось в медовом взоре. Сильные пальцы сжались на моей руке, угрожая новой болью. Он словно ждал от меня просьбы прекратить эту муку. Но я молчала.
Он довольно сощурил глаза и растянул губы в улыбке, больше походившей на усмешку жестокого садиста.
– Я запрещаю тебе танцевать с кем-либо, – враждебно рычал он: – Если ослушаешься – я выволоку тебя отсюда, увезу к себе, и заставлю танцевать для меня. Голой.
Я вытаращила глаза, пока он давил силой взгляда и удерживал руку.
– Кто ты такой?! – изумленно выдохнула я.
Себастьян чуть приблизил ко мне свое безупречное лицо и отрубил:
– Твой муж!
Его пальцы так резко разжались, что я даже потеряла равновесие, но устояла на ногах. А он, с явной демонстрацией своего превосходства, ушел прочь в компании смущенного Сезара.
Я забралась в логово к спящему зверю. Погладила его против шерсти и закричала ему в ухо. Я его разбудила. Ненамеренно последовала совету Виктора и разозлила его старшего брата. Сработала интуиция, которая и заставила признать, что я хочу вызвать на себя ярость этого зверя, дремавшего в Себастьяне.
Страх, который вспыхивал во мне при этом, не вызван инстинктом самосохранения. Страх заключался в уверенности, что стоит ему проявить хотя бы намек на нежность, чувственность… я не устою и сдамся. Я покорюсь ему, проиграв в нашей битве.