Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны
Шрифт:
И вот я подробно перечисляю то, что они доставили из даров и одежд:
1. Два набора почетных одежд для султана. Один из них включал джуббу, чалму и индийский меч с разукрашенной перевязью. Другой состоял из кафтана (каба'), колпака (кумма), верхнего платья (фарджийа), караджулийского меча, украшенного золотом, с поясом, сплошь украшенным динарами и драгоценным, богато унизанным ожерельем.
/216/ 2. Два скакуна со сбруей, седлами и бунчуками, самыми красивыми, какие бывают, и восемь подков, прибитых к их копытам во время передачи, весом каждая в сто
3. Золотой щит, инкрустированный редкими самоцветами: всего там был сорок один камень — [двадцать] яхонтов, [двадцать] бадахшанов и посредине один большой камень бирюзы.
4. Тридцать коней — арабских скакунов, которые были покрыты попонами из румийского атласа, подбитыми атласом багдадским. Все лошади имели шелковые поводья, и на каждом было нанизано по шестьдесят халифских динаров.
5. Тридцать или двадцать мамлюков, вооруженных, на своих конях.
6. Десять гепардов с атласными накидками и золотыми ожерельями.
7. Десять соколов, увенчанных колпачками с маленькими жемчужинами.
8. Сто пятьдесят свертков (бокча), в каждом из которых было по десять [наборов] одежды.
9. Пять шаров из серой амбры, оправленных золотом.
10. Дерево алоэ ('уд) длиной в пять или шесть локтей, которое переносили двое мужчин.
11. Четырнадцать почетных даров для ханов. Все они состояли из коней со сбруей и бунчуками, золотых подпруг и тифлисских застежек. Он (халиф) хотел отличить некоторых из них и поэтому украсил застежки, кроме четырех, предназначенных для коней Да'и-хана, Улуг-хана, Утур-хана и Туган-хана.
12. Триста наборов одежды для эмиров: каждый из них состоял только из кафтана и колпака. Набор одежды для Шараф ал-Мулка состоял из черной чалмы, кафтана, фарджийи, индийского меча, двух шаров амбры, пятидесяти рубах и мулицы.
13. Двадцать наборов одежды для чинов [султанского] дивана, каждый из них состоял из джуббы и чалмы.
Мне, в отличие от остальных чинов дивана, была определена прекрасная серая мулица и двадцать рубах, большая часть которых была из румийского и багдадского атласа.
Когда я прочел список, прибывший от Дивана халифата к султану, то в начале его было написано: «Его шахиншахское высочество», после этого: «высокочтимый Шараф ал-Мулк», а затем после них был упомянут и я. Из остальных чинов дивана никто, ни по титулу, ни по имени, упомянут не был, они перечислялись по названиям [должностей]: ал-мустауфи, ал-мушриф, ал-'арид, ан-назир и так далее. Он (халиф) послал им только /217/ по джуббе и по чалме.
В это время Шараф ал-Мулк обращал на меня мало внимания, а его мнение о моем праве было изменчиво из-за частой смены его настроения и доверия к доходившим до его слуха клевете и сплетням. Поэтому он нашел в этом определении [чинов] уязвимое место.
Когда я прочел послание султану, он (Шараф ал-Мулк) спросил: «Почему некто поставлен перед чином дивана? Разве не следует уравнять их в почетных одеждах и прочих дарах?» Султан сказал: «Причина этого ясна. Она [состоит] в том, что он (ан-Насави. — З. Б.) хорошо знает правила общения с ними при официальном обращении и соблюдает касающиеся нас их требования при переписке с ними. А кроме того, послы видели его у нас, когда он присутствовал на приеме как советник. Сахиб дивана не был в этом месте, и он не имеет отношения к тому, что касается дела правления. В его обязанности входит сбор доходов дивана и запись поступлений и расходов, а это не относится к упомянутым делам». Таким образом, цель, к которой стремился Шараф ал-Мулк, не была достигнута.
Посол правительства халифата ожидал, что султан посетит шатер, который был разбит
Затем оба посла обратились к султану с ходатайством о судьбе Хилата и просили снять с него осаду и дать осажденным [свободно] вздохнуть. Однако сам он не ответил им устно, а когда они возвратились в их жилище, он послал меня к ним обоим передать порицание. Вот что сказал султан: «Среди того, что вы оба передали мне от имени Эмира верующих, вы сказали такое: “Мы желаем возвышения твоего дела, усиления твоего могущества и превосходства твоего достоинства и твоего господства над владыками твоего времени”. Затем вы оба советуете мне снять осаду Хилата, после того как явился предвестник победы и показались признаки успеха. А это противоречит тому, о чем вы оба говорили как о заботах Эмира верующих».
Они ответили: «Султан прав, и дело обстоит так, как он изложил. Однако мы предостерегаем, что если взятие окажется трудным и сопротивление крепости будет продолжаться, то султан отойдет от нее без совета со стороны Дивана халифата и без его посредничества. И если возникнет необходимость отхода, то при посредничестве Дивана уход не приведет к брани со стороны порицающих за слабость и будет больше похож на победу».
Султан принял их извинения и продолжал осаду. Жители /218/ Хилата в дни пребывания послов воздерживались от проклятий [по адресу султана], но, когда они убедились, что султан не принял посредничества в отношении их и что настало время возвращения послов, они снова начали браниться, [придумывая] разные поношения и диковинные слова.
Из событий [произошло еще следующее]: прибытие посла ал-Малика ал-Мас'уда, правителя Амида [738] . Посол был тюрк, известный под именем 'Алам ад-Дин Касаб ас-Суккар («сахарный тростник»), и его сопровождал посол ал-Малика ал-Мансура — правителя Мардина [739] , чернокожий евнух.
Оба их посольства имели целью [свидетельство] службы и покорности. Султан сопроводил их послом со своей стороны, приказав им обоим читать хутбу с его именем в их владениях, чтобы испытать, верно ли то, что они утверждают [по поводу] согласия и союза. Он направил с послами факиха Наджм ад-Дина ал-Хорезми. Однако упомянутый задержался у них, пока султан не возвратился из ар-Рума не таким образом, как это было бы желательно для него.
738
Владевший Амидом и Хисн Кайфой ал-Малик ал-Мас'уд Рукн ад-Дин Маудуд ибн Насир ад-Дин Махмуд (1222—1232) — правитель из династии Артукидов Дийар-Бакра.
739
Насир ад-Дин Артук-Арслан ал-Малик ал-Мансур (1201—1239) — правитель из династии Артукидов Мардина и Майафарикина.
Оба артукида (см. примеч. 12) переметнулись на сторону султана Джалал ад-Дина, несмотря на то что перед этим они клялись в верности султану 'Ала' ад-Дину Кай-Кубаду I. См. также гл. 106.
Из событий [произошло еще такое]: когда бедствия Хилата стали большими и дороговизна усилилась, деньги обесценились и были съедены собаки и кошки, из города однажды вышло около двадцати тысяч человек. Их лица от голода изменились так, что брат не мог узнать брата, а отец — сына. Шараф ал-Мулк кормил их, забивая для них ежедневно по нескольку коров, но это не помогло их ослабевшим душам и почти бездыханным телам — большая часть их умерла, а остальных рассеяли руки Сабы.