Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих

Вазари Джорджо

Он наделал бессчетное множество и других глупостей и шуток, о которых поминать не буду, так как пора уже рассказать кое-что и о Джироламо из Котиньуолы, написавшем в Болонье много картин и портретов с натуры, среди которых два в доме Виначчи хороши отменно. Он написал мертвым монсиньора де Фуа, погибшего в битве при Равенне, а немного спустя написал портрет Массимилиано Сфорцы. Он написал получивший большое одобрение образ в церкви Сан Джузеппе, а в церкви Сан Микеле ин Боско в капелле св. Бенедикта маслом на дереве образ, послуживший поводом к тому, что он совместно с болонцем Бьяджо написал в этой церкви все истории, которые они готовили фреской и отделали посуху и в которых видна опытность, как об этом говорилось при описании манеры Бьяджо.

Тот же Джироламо написал образ для церкви Санта Коломба в Римини в соревновании с Бенедетто из Феррары и Латтанцио, на котором он изобразил св. Лючию скорее сладострастной, чем прекрасной, а в главной абсиде – Венчание Богоматери с двенадцатью апостолами

и четырьмя евангелистами, с головами такими большими и уродливыми, что совестно взглянуть. После этого он возвратился в Болонью, но пробыл там недолго и отправился в Рим, где он написал с натуры многих синьоров, в частности папу Павла III. Увидев, однако, что место это не для него и что среди стольких знатнейших живописцев ни чести, ни пользы, ни известности не приобретешь, он направился в Неаполь, где нашел некоторых своих друзей, которые ему покровительствовали, и в особенности мессер Томмазо Камби, флорентийский купец, большой любитель древних мраморов и живописи, предоставивший ему все, в чем он нуждается. И потому принялся он за работу и в монастыре Монте Оливето написал маслом на дереве образ с волхвами для капеллы некоего мессера Антонелло, епископа, не знаю какой местности, а в церкви Сант Аньелло – другой образ маслом с Богоматерью, св. Павлом и св. Иоанном Крестителем; а для многих синьоров он написал их портреты с натуры. А так как, прожив жизнь в бедности, он все старался нажить деньги, а лет ему было уже немало, то по прошествии недолгого времени, когда делать ему в Неаполе было уже почти нечего, он вернулся в Рим. Когда же некоторые из его друзей прослышали, что он скопил некоторые деньжонки, они его уговорили жениться для устройства личной жизни. И вот, поверив, что это ему пойдет на пользу, он так дал себя окрутить, что они для своей цели подсунули ему под бок в качестве жены шлюху, которую они для себя содержали. Повенчавшись и проведя с ней ночь, бедный старик догадался, в чем дело, и так это его огорчило, что, не прожив и несколько недель, он от этого помер на 69-м году своей жизни.

Кое-что скажу я теперь и об Инноченцио из Имолы. Много лет он работал во Флоренции с Мариотто Альбертинелли, после чего возвратился в Имолу и выполнил в этом городе много работ. Однако в конце концов по настояниям графа Джованбаттисты Бентивольи он переехал на жительство в Болонью, где к первым его работам относится копия картины Рафаэля Урбинского, выполненной ранее для синьора Лионелло да Карпи. Для монахов же Сан Микеле ин Боско он написал в капитуле фреской Успение Богоматери и Воскресение Христово; работа эта выполнена несомненно с величайшей тщательностью и очень чисто. Для той же церкви он написал образ главного алтаря, верхняя часть которого выполнена в хорошей манере. Для болонских сервитов он написал на дереве Благовещение, а в церкви Сан Сальвадоре – Распятие, а также много картин и других живописных работ по всему городу. В Виоле для кардинала Ивреа он расписал фреской три лоджии, а именно в каждой из них написал красками по две истории по рисункам других живописцев, но весьма тщательно. В церкви Сан Якопо он расписал фреской одну из капелл и написал маслом образ для мадонны Беноцци, и выполнил это вполне толково. Помимо многих других он написал также портрет кардинала Франческо Алидозио, который я видел в Имоле, вместе с портретом кардинала Бернардино Карниале, и оба они очень хороши.

Был Инноченцио человеком очень скромным и добрым и потому всегда избегал общения и разговоров с болонскими живописцами, отличающимися как раз обратными свойствами. А так как трудился он свыше сил своих, то, заболев пятидесяти шести лет заразной горячкой, оказался настолько изнуренным и слабым, что в несколько дней она его погубила. И потому-то осталась незавершенной и едва-едва лишь начатой работа, за которую он взялся вне Болоньи и которую благополучно завершил болонский живописец Просперо Фонтана, следуя указаниям, полученным от Инноченцио перед смертью.

Работы всех вышеназванных живописцев относятся к 1506-1542 годам, и в нашей Книге есть рисунки каждого из них.

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ФРАНЧАБИДЖО ФЛОРЕНТИЙСКОГО ЖИВОПИСЦА

Трудности, которые переносишь в жизни, дабы встать на ноги и одолеть нужду не только свою, но и своих близких, приводят к тому, что кажутся сладчайшими иной раз и пот лица, и невзгоды. И, питаясь этим, иной так насыщает дух свой, что и небесной благодати, взирающей на обратившихся к доброй жизни и наилучшим нравам и проявивших любовь к наукам, приходится в силу благосклонности ее к талантам оказывать таким милость и благоволение, как она, поистине, оказала их и флорентийскому живописцу Франче, вступившему на правильный и наилучший путь искусства. Он занимался им не столько из стремления к славе, сколько для того, чтобы помочь бедным своим родителям, и, будучи сыном самых скромных ремесленников, людей низкого состояния, неизменно старался подняться из этого положения, к чему его немало подстегивало соревнование с Андреа дель Сарто, тогдашним его товарищем, с кем он долгое время делил и мастерскую, и жизнь живописца, жизнь, благодаря которой они, воздействуя друг на друга, искусство живописи обогатили многим.

Начала искусства Франча постиг в юности,

прожив несколько месяцев с Мариотто Альбертинелли и, так как он проявлял большую склонность к перспективе и из любви к ней постоянно ею занимался, он в молодые свои годы почитался во Флоренции мастером своего дела. Его первыми работами были в Сан Бранкацио, церкви, насупротив которой он проживал, исполненный фреской св. Бернард, а в капелле Ручеллаи на одном из столбов написанная также фреской св. Екатерина Сиенская, каковые и послужили образцом добрых его качеств, обнаруженных им своими трудами в этом искусстве, однако свои достоинства в гораздо большей степени проявил он в образе Богоматери с младенцем на руках, который находится в небольшой капелле в церкви Сан Пьеро Маджоре и на котором св. Иоанн в виде мальчика приветствует Иисуса Христа.

С наилучшей стороны показал он себя также в сообществе св. Иова, которое помещается во Флоренции, за монастырем сервитов, где в церкви названного святого он расписал фреской табернакль со Встречей Богоматери, в фигуре которой проявляется благосклонность, а в престарелой женщине – величайшее почтение. Он написал и св. Иова бедным и шелудивым, и его же богатым и здоровым; работой этой он достиг признания, и потому начальство церкви и сообщества заказало ему образ для главного алтаря, в котором Франча проявил себя еще лучше. В этой работе в лице св. Иоанна Крестителя он изобразил самого себя, а также написал там Богоматерь и св. Иова в бедности.

В то время во Флоренции в церкви Санто Спирито строилась капелла св. Николая, где по модели Якопо Сансовино святой этот был вырезан из дерева в виде круглой скульптуры. Франча же по обе его стороны написал маслом на двух картинах двух ангелочков, которые вызвали одобрение, в двух же тондо он написал Благовещение, а на пределле изобразил малыми фигурами чудеса св. Николая с такой тщательностью, что заслуживает за это большой похвалы. В церкви Сан Пьеро Маджоре по правую руку от двери, как войдешь в церковь, он написал Благовещение с ангелом, еще реющим в воздухе, и Девой на коленях, принимающей благую весть в изящнейшей позе. Там же он очень хитроумно построил в перспективе здание, за что получил большое одобрение. И, по правде говоря, хотя манера Франчи была еще мало приятной, ибо работал он весьма вымученно и жестко, тем не менее пропорции фигур он вымерял очень строго и тщательно.

Когда ему заказали написать историю у сервитов во дворе перед церковью в соревновании с Андреа дель Сарто, он изобразил в ней Обручение Богоматери, где показана величайшая вера Иосифа, который, обручаясь, являет в лице своем больше робости, чем радости. Помимо того, он изобразил там еще одного человека, ударяющего Иосифа кулаком на память о свадьбе, как это делается и в наши дни, и удачно показал, как гневно старается обнаженный человек сломать нерасцветшую ветку; к этой фигуре и ко многим другим есть рисунки и в нашей Книге. Рядом с Богоматерью он изобразил еще несколько сопровождающих ее женщин с очень красивыми лицами и прическами, какие он всегда любил изображать; во всей этой истории нет ничего, что не было бы тщательно им обдумано: такова возвращающаяся домой женщина с ребенком на руках, шлепающая другого мальчика за то, что тот расселся, не хочет идти и плачет, очень мило закрывая лицо рукою. И нет сомнения, что он в эту историю вложил много старания во все главное и много любви как во все главное, так и во все второстепенное, ибо его побуждало и ободряло желание показать таким способом художникам и другим понимающим людям, насколько он всегда преклонялся перед теми, кто преодолевает трудности в искусстве, и насколько, подражая им, он сам благополучно с этими трудностями справляется.

Когда же монахи по случаю каких-то праздничных торжеств решили показать историю как Андреа, так и Франчи, они в ту самую ночь, когда Франча закончил снизу доверху свою работу, нагло и беззастенчиво ее раскрыли, полагая, как люди ничего в этом искусстве не смыслящие, что Франче уже незачем было больше подправлять свои фигуры или еще что-нибудь с ними делать. Утром же, когда росписи Франчи, равно как и росписи Андреа, оказались таким образом открытыми, и Франче об этом сообщили, он расстроился так, что чуть не умер, и, вознегодовав на монахов за их наглость и непочтительное с ним обращение, он быстрым шагом направился к своей работе и, взобравшись на подмостья, которые не были еще разобраны, хотя история его была уже раскрыта, он молотком, забытым там каменщиками, раздробил головы нескольким женщинам и уничтожил лик Мадонны, а обнаженную фигуру, ломающую палку, сбил почти целиком. Прибежавшие на шум монахи и несколько мирян схватили его за руки, чтобы он не испортил всего и, хотя после этого ему было предложено двойное вознаграждение, он не хотел восстанавливать свою роспись нипочем, так стали ему ненавистны монахи, другие живописцы из уважения к такой работе, да и к самому художнику, так и не согласились ее завершить, такой она до сих пор и остается, напоминая о том, что случилось. Работа эта выполнена фреской с такой любовью и с такой тщательностью, а также со свежестью, столь прекрасной, что о Франче можно сказать, что он писал фрески лучше всех своих современников, лучше других умея добиваться смутности и дымчатости при помощи красок, допускающих возможность ретуши по сырому, и потому он за эту и за другие свои работы и заслуживает всяческого прославления.