Жнец и его тень
Шрифт:
— Шеф! — пауза. — Шеф, кажется, именно вы мне пару месяцев назад рассказывали, что нельзя использовать силу в личных целях!
Жнец медленно повёл рукой в обратную сторону, и бронзовая фигурка индийского слона мягко опустилась обратно в коробку.
— Кинуть чем-нибудь тяжёлым в стажёра, который появляется прямо посреди моего дома и сразу начинает вопить — это не прихоть, а воспитательный момент, — это был максимум вежливости, на которую он в тот момент был способен.
— Ха, ну вы скажете тоже, — почему-то развеселился стажёр. — Вы не думайте, я всё понимаю. Для
— Какая… к чертям… аквадискотека?!
Жнец в кресле растаял тёмным дымом, чтобы мгновение спустя оказаться прямо перед стажёром. Тот отскочил назад, выставив руки перед собой в защитном жесте, избегая прикасаться: жнецы не могли читать прошлые жизни друг друга, как делали это с людьми, но всё же старались следовать корпоративной этике.
— Шеф, спокойно, остыньте, у вас просто был плохой день, не надо, пожалуйста, меня пугать, мне страшно…
Жнец сжал и разжал кулак, справляясь с собой.
— Ладно, проехали. Что там у тебя?
Он был главным жнецом, заместителем начальника четвёртого отдела, а потому без особых усилий смог делегировать обучение новичка полевой работе младшим коллегам и тем самым сохранить себе остатки душевного равновесия. Но беспокойный стажёр всё равно постоянно попадался на глаза: в канцелярии, в конторе, в архивах. Теперь вот без вызова заявился к нему домой.
— Сверху новые списки прислали, — стажёр открыл сумку, вытащил оттуда папку, услужливо раскрыл и протянул жнецу. Листы содержали длинную таблицу имён, адресов и дат, возле некоторых строк стояли отметки-черепа. — Ребята, зная о вашей ситуации, разобрали самых срочных, а остальное велели отнести вам, ну вот, я принёс.
Жнец пролистал списки до конца, задумчиво приложил палец к одной из записей:
— Центральное кладбище, через десять минут. Я займусь этой.
— Шеф, я понял, — каким-то противным жалостливым тоном изрёк стажёр. — Вы — трудоголик. Могли бы взять выходной в связи с переездом…
— Думаешь, у смерти бывает выходной? — с горькой насмешкой отозвался жнец.
— Нет, я всё понимаю, у нас предприятие непрерывного цикла производства, но… смерть — это мы все! Нас только в четвёртом отделе пара десятков, а есть ведь ещё и другие. Что плохого, если кто-нибудь иногда отдыхает?
— Прекрати мысли человеческими категориями, стажёр, — жнец неодобрительно покачал головой. — Спасибо за списки, можешь идти.
Он вызвал серп и, опустив взгляд в документы, поставил печать напротив выбранного имени. А когда вновь посмотрел перед собой, стажёр всё ещё торчал там и переминался с ноги на ногу.
— Шеееф… а возьмите меня с собой? Мне пока не дают ключи от офиса, придётся торчать в приёмной, пока кто-нибудь не вернётся… Ну… или, может быть, я сегодня в отгуле до завтра?
Видят боги, больше всего хотелось жнецу в тот момент опровергнуть
— Ладно, пошли, — сквозь стиснутые более, чем следует, зубы процедил жнец.
— Ура! — не стал скрывать своей радости стажёр, но одного взгляда хватило, чтобы он замолчал и вытянулся по струнке.
Жнец отряхнул от нападавшей пыли свою форменную шляпу и, надев её, переместился на центральное кладбище.
У дальней ограды кто-то вымазал большой старомодный памятник красной краской и зажёг десяток свечей. На мраморной гробнице лежала девушка в белом платье, а волосы её были прижаты венком из чёрных роз. Над головой эфемерные часы отсчитывали последние минуты жизни: 4, 3:59… Часы, которые запускались с занесением имени в списки смерти — и останавливались с последним вздохом.
— О, великий Сатана, Князь мира сего, прими в объятия свои возлюбившую тебя превыше жизни и назови невестой…
Руки парня, сжимающие нож, тряслись, как в лихорадке.
— Наташк, ну не могу я так! Ты точно этого хочешь?
— Славик, не будь тряпкой! — прикрикнула на него девушка. — Я вернусь в этой мир невестой дьявола, мы же это обсуждали, суперсильной!
— Х-х-хорошо… — Славик зажмурился и резко, чтобы не передумать, опустил лезвие вниз. Дрожащие руки и закрытые глаза не позволили ему нанести точный удар, нож миновал сердце и застрял между нижней парой рёбер. С тихим вскриком, душа воспарила над телом, всё ещё связанная с ним светящейся нитью. Она замерла, наблюдая, как по белоснежной ткани расползается алое пятно… а потом начала бестолково зажимать рану призрачными руками.
— Я передумала! Я не хочу! Славик, звони в скорую!
Тело пошевелилось, пальцы судорожно вцепились в рукоять ножа.
— Славик… скорую… — прошептали немеющие губы.
Парень, выйдя из ступора, начал суетливо искать в карманах телефон.
Душа, уверившись, что дело пошло, напуганной ланью обернулась к жнецам, чьи силуэты теперь отчётливо различала на фоне деревьев.
— Вы… вы скажете Сатане, что я не могу быть его невестой, ладно? Мне нужно назад.
— Нужно было думать раньше, — сообщил стажёр, и на лице его появилась очень неприятная, не понравившаяся главному жнецу улыбка. — Теперь поздно.
Он подался вперёд — шеф не успел его остановить, рука, потянувшаяся к воротнику пальто, схватила пустоту, — и взмахнул серпом. Светящаяся нить с треском лопнула, а тело обмякло, перестав бороться.
— Нет! — раненым волком взвыла душа. — Я не хочу, я не пойду!
И понеслась прочь, скользя вместе с потоками ветра.
— Останови её, идиот!
— Имя, нужно назвать её имя… — напуганный начальственным криком стажёр стал судорожно перелистывать списки, уронил их, листы разлетелись в разные стороны. Коротко ругнулся и припустил вслед за улепётывающей душой. Сначала он бежал, потом вспомнил, что умеет мгновенно перемещаться — облака чёрного тумана возникали то там, то тут — но душа петляла, как заяц, и стажёру никак не удавалось её настичь.