Жнец крови и пепла
Шрифт:
Покончив с писаниной, Киара разложила послания по конвертам, ткнула себе в палец острым посеребренным пером и шустро вывела на всех конвертах адресную руну. Гордое звание параноика и педанта необходимо оправдывать.
— Мальчики, сбылась ваша мечта о продуктивной работе! — на ходу зализав ранку от пера, Киара плюхнула по два конверта на столы Карлу и Глуни соответственно. — Адресаты и города указаны, так что вперед. Мастерам лично в руки, скажете, что вас магистр Блэр прислала. Ответа дожидаться на месте, запечатать кровью. И не трепаться, ясно вам?
Глуни немедля подорвался с места, вид у него сделался одновременно заинтригованный,
— Мы тебе что, Имперская почтовая служба?
— Советую туда и перевестись. Потому как тут, Боднар, сидеть тебе в рядовых до пенсии, — ласково сообщила Киара и тут же рявкнула: — Выметайся!
Обоих недоумков тут же как ветром сдуло, а Анни печально вздохнула, глядя имвслед:
— Можно мне тоже курьером подработать? А то наш Стини там, по ходу, в самом деле помер.
Киара достала из нижнего ящика стола два пузырька с антипохмелкой и левитировала в сторону Анни.
— Вот иди и реанимируй его. Небось отоспаться там решил, скотина!
Она справедливо полагала, что если уж ей приходится в такую рань бодрствовать, то и остальные тоже должны страдать.
Едва Анни скрылась в каморке у Фалько, как дверь кабинета распахнулась, и вошел — о нет, вплыл, как заправский лебедь (хотя у Киары в ходу другое определение), — Гейбриел Лейернхарт собственной персоной. Киара выразительно скривила лицо и брезгливо оглядела с ног до головы кошмар своей юности.
Пожалуй, за прошедшие годы этот хлыщ ничуть не изменился: по-прежнему высок, длинноволос, омерзительно красив и разряжен в пух и прах. К губам намертво прилипла снисходительная улыбочка сноба, в петлице — пепельная роза, в пальцах зажат извечный мундштук с дымящейся сигариллой. Ощутив такой знакомый и тошнотворный запах гвоздики, Киара с трудом подавила желание зажать нос рукой. Но ещё сложнее было не схватить расфуфыренного крысюка за холеные патлы цвета платины и не отволочь по лестнице к самому выходу.
— Что я вижу? — протянул Гейб в обычной своей дружелюбно-ленивой манере. — Киа, любовь моя! Счастлив наконец увидеть тебя снова!
— Отнюдь не взаимно, — бросила Киара, едва разжимая зубы. — Лицезрение расфранченных придворных дегенератов никак не попадает под мое определение счастья, поэтому давай говори, что тебе нужно, и выметайся.
— Годы идут, а моя Киара по-прежнему мила и прелестна, как дюжина линяющих гадюк, — с сарказмом констатировал Гейбриел. Но когда сигарилла вместе с мундштуком осыпалась прахом — больше невозможно было терпеть удушливую гвоздичную вонь, — его некромантская светлость несколько спала с лица.
— Нет, прошу прощения — как две дюжины, — картинно вздохнув, он отряхнул перчатку и воззрился на Киару с явным предвкушением на лощеной физиономии. А затем весьма опрометчиво прошагал к столу и уселся напротив. — Пташечка моя сладкоголосая, я выметусь тогда, когда сам пожелаю. У меня карт-бланш на любые действия в стенах вашей богадельни, чем я и не преминул воспользоваться…
— С какого это перепуга, драгоценный?
— Разрешение за подписью самого императора, моя милая Киара. Даже ты не настолько обнаглела, чтобы оспаривать его решения, с каким бы пиететом милорд Константин ни относился к тебе лично.
— Гейб, родной мой, — Киара вернула ему гаденькую
— Я первый некромант Империи!
— Ты бездарный ублюдок, которого я восемь лет тащила на своем горбу! — рявкнула Киара, от души долбанув кулаком по столу. По столешнице прошла трещина; пришлось задышать на счет, чтобы не разнести к демонам половину этажа. Сильным независимым женщинам с котами не пристало проявлять столь вопиющую несдержанность, особенно если сие грозит финансовыми потерями и ответственностью пред лицом закона. — И с твоим мнением никто здесь не будет считаться, — продолжила она уже спокойнее. — Да, ты умудрился предать меня дважды и остаться в живых, но это говорит отнюдь не в твою пользу, Гейбриел. Всем известно, сколько раз я вызывала тебя на дуэль и сколько раз ты, жалкое подобие магистра, отоврался. О, Хладная! Мне что, надо выйти на площадь в торговый день и проорать: «Гейб, твоя мать — шлюха»? Впрочем, это не оскорбление, а констатация факта…
— На свою мать погляди! — взвился Гейб. Нападки на легкомысленную матушку он воспринимал весьма болезненно — из любви не столько к матушке, сколько к себе и своей репутации в приличном обществе. — Дуэль? Много чести мною же отмытой деревенщине! Должно ли мне, самому Лейернхарту, марать руки об дочурку торгаша и полукровной вырожденки?!
— За столько лет ты, никчемный лицемер, мог бы придумать оскорбления поновее… Ой, прости, это ведь слишком сложно для существа, чьи мозги размером с вишневую косточку! — Она вдруг снова ощутила себя хозяйкой положения, и это помогло немного совладать с бурлящей, разъедающей нутро ненавистью к этому вонючему предателю. — Ладно, крысеныш, слушай сюда. С результатами твоего расследования я ознакомилась и, скрепя сердце, готова их принять. А теперь взял их в руки и пошел переписывать по регламенту, так как, увы, в нынешнем виде они годятся лишь для вставки в дерьмовый бульварный романчик.
— Да не знаю я ваших регламентов! — возмутился Гейб.
— Не моя проблема, родной! — Киара одарила его едкой ухмылочкой и развела руками. — Следующий вопрос. На кой хрен для простого, как две твоих извилины, железного ножа понадобилась экспертиза независимого артефактора? Я тебя уверяю, там магии по нулям.
Взгляд Гейба бешено заметался по комнате — в этот миг конфетный красавчик в самом деле приобрел поразительно сходство с крысой. Но тут же взял себя в руки.
— Ты, пташка моя, ни разу не артефактор, — поведал он очевидную вещь, возвращаясь к излюбленному снисходительному тону. — Уж прости, что не доверяю твоим… обрывочным познаниям. Знаю, полицию консультирует госпожа Линдтерн, но ты же понимаешь мое нежелание к ней обращаться?
Она понимала, о да, — госпожа Линдтерн мечтала так и эдак проклясть сиятельное угробище почти так же сильно, как сама Киара.
А ещё она понимала, что её подозрения, пусть и остаются недоказуемы, но крепнут с каждой секундой.
— Недостойная дилетантка благодарит тебя за разъяснения, дорогой Гейбриел, — сахарным тоном поблагодарила Киара. — Это всё, что я хотела знать. Теперь пошел вон отсюда. Иначе тебя вынесут, предварительно сметя в совок.
— Ха? — делано изумился Гейб, закидывая ногу на ногу. — Нет уж, посижу ещё. Я, может, соскучился по твоей дивной мордашке и поганому языку.