Жнец
Шрифт:
— К сожалению…
Попытка Кваме вставить слово не удалась. Ястреба несло дальше.
— В десять лет они заканчивают школу, им приходится искать себе жильё и рабски пахать по двенадцать часов без выходных! Это суровая жизнь, и всё, что их поддерживает — мечты об Игре. Они годами планируют игровое будущее, экономят каждый кредит, чтобы оплатить подписку. Новичок в Игре, что носит бронзовый браслет, считает себя счастливчиком! Они успели
Ястреб встряхнул волосами.
— Только что они были долгожданными соседями и новыми друзьями, а теперь превратились во всеобщих изгоев и вынуждены скрываться в Индиго! Ты думаешь, после такого они захотят вернуться в мир своей мечты? Захотят жить рядом с людьми, которые швыряли в них обвинениями? А как насчёт Джекс? Она рисковала жизнью, чтобы сохранить игроков! И дико осознавать, что эти же люди могут напасть на неё!
Кваме молчал, и я была слишком шокирована, чтобы сказать хоть слово. Ястреб совершенно верно выразился про беглецов в Индиго. Миры их мечты теперь навеки отравлены, любое упоминание вызовет страшные воспоминания. Я не хотела чувствовать того же по отношению к Ганимеду. Я так много лет рисовала своё идеальное будущее в этом мире. Он не должен превратиться в подобие моего общежития, выход из которого я вспоминала с дрожью облегчения. Я не должна рисковать, покидая свой дом даже на мгновение.
Я потёрла глаза. Последние несколько дней были такими тяжёлыми, пробуждение в Игре стало стрессом, а сейчас на меня обрушился настоящий удар молота. Я была ошарашена.
— Мы можем проинформировать граждан Ганимеда, что Джекс здесь по твоей личной рекомендации, Ястреб, — предложила Кассандра.
— Нет, не можем, — возразил он. — Когда мы организовали гражданство на Ганимеде для Джекс, то потребовали от Приёмной комиссии клятвы о неразглашении.
Я нахмурилась. Ястреб мне этого не говорил.
— Члены Приёмной комиссии видят много конфиденциальной информации о претендентах, — продолжил Ястреб. — Они привыкли хранить секреты. Но мы не можем ожидать того же от всех жителей Ганимеда. Если мы сообщим, что Джекс здесь по моей рекомендации, через минуту новость будет на всех каналах Игры, и её узнает Жнец. Не надо защищать Джекс таким образом, если в результате на Ганимед прибудет Жнец и сотворит что-то страшное.
— Защитные меры, которые потребовались по отношению к игроку Джекс, уже установлены, — сказал Кваме. — Также возможно изменить её браслет с бронзового на серебряный. Такая процедура по отношению к одному игроку не будет иметь негативных последствий.
— Недостаточно просто защитить Джекс. — Ястреб повернулся к Кассандре. — Помнишь, как ты читала мне нотации несколько столетий назад? Я
— Абсолютно согласна, —кивнула Кассандра. — Население Игры не послушает Игротехников и даже меня, но тебя, Ястреба, они, возможно, услышат. Твоё выступление через пять минут.
Ястреб задумался.
— Думаю, что могу сказать кое-что в защиту новичков, но, боюсь, возникнут новые проблемы. Нет, не хочу сейчас думать об этом, я и так натворил дел.
Он шлёпнул себя по лбу.
— Не надо было сообщать людям о моей разморозке. А ещё хуже - говорить о ране. Надо сначала думать, а потом открывать рот.
— У тебя есть четыре минуты, сконцентрироваться на том, что ты скажешь, когда снова откроешь рот, — мягко ответила Кассандра. — Будешь выступать из дома Джекс или вернёшься на Небеса?
— Я думаю, что вообще не должен толкать речь, — внезапно сказал Ястреб. — Мне надо кое-что обсудить с Джекс. Можем отложить выступление на час?
— Ты правда хочешь услышать ответ? — уточнила Кассандра.
Ястреб застонал.
— Я буду говорить отсюда. Кваме, можно воссоздать обстановку Небес?
Одна из стен засияла бриллиантово-белым, и на ней появилась мраморная башня.
— Три минуты, — напомнила Кассандра.
Ястреб встал перед башней. Это было не просто изображение, башня казалась настоящей. Она вырастала из пола комнаты и тянулась за пределы потолка. Её окружал изящный балкон, на который и взошёл Ястреб.
— Вещательный канал Игры открывается, — предупредил Кваме. — Мы запускаем предварительно записанное вступление от Кассандры.
— Две минуты, — добавила Кассандра.
— Ненавижу выступления. Просто ненавижу. И всегда ненавидел, — пожаловался Ястреб. — Ну почему именно я? Почему всегда выбирают меня? Почему я не могу просто убивать монстров?
Я уставилась на него, на мгновение забыв о личных горестях. Сам Ястреб внезапно потерял свою спокойную уверенность!