Жнец
Шрифт:
Она со вздохом выключила свет в ванной и голышом вышла в темную спальню, наплевав на все, потому что слишком устала, и не беспокоясь, потому как была почти уверена, что Тристан Кейн этим вечером не зайдет к ней в комнату, ведь он избегал ее с тех пор, как они вернулись с кладбища.
Морана не раздумывая легла в постель, устроилась на ворохе подушек и застонала от мягкости и комфорта.
Жужжание телефона вынудило ее приоткрыть один глаз. Устройство ожило.
Взяв его с тумбочки и сняв с зарядки, Морана разблокировала экран и увидела уведомления
Она заморгала, прогоняя сон, тяжело сглотнула, а затем открыла сообщения и прочла последнее, которое отправила ему.
Я: И правильно делают. В конце концов, я только что взорвала машину и хладнокровно убила двух человек.
(Отправлено в 16:33)
Тристан Кейн: Где ты?
(Получено в 16:34)
Тристан Кейн: Это не смешно, мисс Виталио. Где ты?
(Получено в 17:00)
Тристан Кейн: Ей-богу… ГДЕ ТЫ, ЧЕРТ ПОДЕРИ?
(Получено в 17:28)
На этом все.
От волнения в горле встал ком, живот налился тяжестью от вихря эмоций, которые она пыталась не замечать. Морана закрыла глаза, положила телефон обратно на тумбочку и повернулась на бок.
На часах была уже почти половина одиннадцатого. А значит, она увидела Тристана Кейна на кладбище около девяти вечера. Что он делал после отправки того последнего сообщения?
Нет. Намеренно прогоняя эту мысль прочь, Морана сделала глубокий вдох, почувствовала легкий цитрусовый аромат кондиционера для белья и велела себе поспать. Утром будет предостаточно времени, чтобы подумать, все переварить и составить план. А пока, каким бы ни был минувший день, она жива и ужасно устала, а значит, ее мозг вполне может подождать еще несколько часов.
Кивнув самой себе, она уже почти закрыла глаза, как вдруг в ее сознание ворвались раздающиеся снаружи голоса. Раздосадованная, она накрыла уши подушкой.
А потом положила ее на место.
Мужчины вели разговор.
Закусив нижнюю губу, Морана стала гадать, о чем же они говорили, но ей помогла тишина, царящая в пентхаусе: их голоса, пускай и негромкие, доносились до нее достаточно отчетливо, чтобы она смогла их расслышать.
– Отец звонил, пока тебя не было, – сказал Данте.
Значит, никаких тебе вопросов об их чувствах и переживаниях. Типичные мужчины.
Звук скребущих по пластику осколков подсказал ей, что кто-то из них убирал учиненный на полу беспорядок.
– Ситуация дома обостряется, Тристан, – заявил Данте спокойным, сдержанным тоном, который у Мораны
Тристан Кейн долго молчал. А потом его голос пронесся по ее обнаженной коже.
– Да, нужно.
На миг Морана позволила себе насладиться его грубым голосом, а потом до нее дошел смысл его слов. Он уезжает?
Болезненный узел в животе затянулся еще туже, по какой-то неясной причине ее наполнило странное чувство паники. По прошествии последних часов, недель, после того, как убедился, что она не сбежит, Тристан Кейн собрался оставить этот город? И ее? После того, как она поставила на кон свою жизнь?
Сердце перевернулось в груди.
Сжав одеяло кулаками, Морана попыталась сосредоточиться на разговоре.
– Мы вообще обратим внимание на очевидный вопрос? – Данте.
– Я ничего не заметил. – Безразличный. Равнодушный. Он.
Морана услышала, как Данте вздохнул. Она была вполне уверена, что подобные вздохи уже давно стали его верными спутниками.
– Что ты делал сегодня в доме этого ублюдка, да еще и один?
Видимо, об этом очевидном вопросе и шла речь, подумала Морана. Но о ком они говорили?
– Заглянул к нему в гости, – ответил Тристан Кейн.
Она вскинула брови от его вызывающего тона.
Данте не разочаровал.
– Ты сейчас и так в полной заднице, Тристан. Если ты вдруг забыл: кто-то жаждет твоей крови…
– Как и всегда.
– …а ты все подливаешь масла в огонь. Нам ни к чему, чтобы Габриэль Виталио начал дерзить, пока мы здесь.
Один.
Два.
Шок.
Морана уставилась в потолок, чуть не сойдя с ума от потрясения. Он приезжал к ее отцу? В его особняк? Один? Он ненормальный?
Словно по команде, ее разум нарисовал образ его рук – разбитых, с припухшими костяшками, по виду которых даже в миг, когда он целовал ее, Моране было ясно, что он превратил чью-то ночь в ад. Она исчезла, и он в одиночку отправился в особняк ее отца, да еще и сумел оттуда выбраться? А теперь у него содрана кожа на костяшках?
Что. Он. Наделал?
Тяжело дыша и чувствуя, как сердце мчится галопом, словно дикая лошадь, Морана не могла постичь, какие это принесет последствия. Попросту не могла.
Но все же она ощущала что-то еще. Какое-то новое чувство. Потому что она упала с лестницы и он наказал ее отца. Потому что она пропала и он вошел в логово льва, спалил его и выбрался оттуда невредимым. От новизны чувства, которое она испытала впервые в жизни, у Мораны на глаза навернулись слезы. Она всю жизнь была одна и знала, что никто даже бровью не поведет, если она исчезнет. А теперь из-за того, что этот мужчина – мужчина, который ненавидел ее двадцать лет своей жизни – ввязался ради нее в драку, защемило сердце, да так, как не бывало никогда прежде, так, как она была не в силах осмыслить. Только почувствовать.