Жнец
Шрифт:
– Необученный он еще. Совсем дурной. Вот и прицепился к первому встречному, не посмотрев, кто и во что одет. Даже лица не запомнил, идиотина, зато гордился собой… пока Громых его не удавил. Я ждал-ждал, когда мальчишка ко мне пожалует, а он все не шел и не шел. Я и не знал поначалу, кто это. Подумал, что сопляк мою монетку-то нашел да и выкинул. И успокоился, старый болван. А когда время для жертвы подошло, а мы так второго и не нашли… когда в самый последний миг этот сорванец в пижаме все-таки появился… просто камзолы он не носил одни и те же! Тот, куда монетка попала, почти две недели
Я с трудом заставил себя отвести лезвие от жирной шеи.
– И как часто вы бросаете жребий?
– Каждые двенадцать лет, господин маг. Таковы правила.
– Когда его проиграл ты?
– Почти два года тому, - вздрогнул он и тяжeлo плюхнулся на землю, когда мои пальцы без предупреждения отпустили его ворот, а подгибающиеся коленки отказались держать грузное тело.
– Поэтому и мучаюсь теперь с вами…
– Два года, – медленно повторил я, сo смешанным чувством глядя на барахтающегося в снегу человека. – Двадцать четыре души, смерть которых лежит на твоей совести. А до этого сколько их было? Сколько циклов ты успел захватить?
– Один, – непонимающе замер толстяк. – Но в тот раз все прошло хорошо, господин маг. Время кормежки всегда одинаковое – около полуночи. И если правильно подгадать с посетителями,то никто не заподозрит неладного, если один или два из них не вернутся к столу.
Я на мгновение прикрыл тяжелые веки, а потом тихо спросил:
– А знаешь, кому ты все это время прислуживал,тварь? Догадываешься, кому продавал соседских детей и стариков?
– Да какая разница?
– пробормотал этот урод, отведя глаза. – Своя шкура, небось, ближе к телу. А я тех людей, почитай, живыми-то и не видел.
– Ты заключил сделку c нежитью, – сухо известил егo я.
– И годами кормил eе людскими душами в надежде, что тебе оставят твою. Ты знаешь, кто такие вампиры? Неужто не догадывался, каким образом они питаются, раз убирал за ними трупы?!
На губах толстяка появилась просительная улыбка.
– Пощади! – прошептал он, алобно косясь на кончик секиры. – Клянусь жизнью, я все потом отмолю! Все грехи! Все ошибки! И за тебя тоже замолвлю словечко! Каждый день поминать в молитвах стану! Только опусти, Родом тебя прошу! Не бери лишний грех на душу!
Неожиданно в моей голове прозвенел тревожный звоночек – это подходило к концу время, которое я отвел для истощенного мальца и добытых мной амулетов. Через несколько ударов сердца эти запасы закончатся, и тогда юный герцог умрет.
– Опусти… – едва слышно повторил кабатчик, когда я сжал челюсти.
– Богом молю – не губи отца трех дочерей и их единственного кормильца!
Секира в моей руке задумчиво дрогнула, а затем ткнулась острым кончиком в землю.
– Проваливай.
– Род тебя не забудет, благодетель! – просиял кабатчик. Жирные щеки расплылись в льстивой улыбке, в глазах загорелась надежда. – Спасибо, святой человек! Век твоей доброты не забуду! Жизнью клянусь!
После чего проворно вскочил,
Когда он удалился шагов на тридцать, смирно сидящая в сугробе кукла вопросительный пискнула. Но в погоню не ринулась. Только проводила быстро удаляющегося человека недоверчивым взглядом и передала через поводок что-то вроде: «Хозяин, как же так?!»
Я молча отвернулся и направился в обратную сторону, мысленно отсчитывая последние оставшиеся юному герцогу мгновения. И удовлетворенно кивнул, когда позади раздался ороткий вскрик,торжествующий рык сразу на несколько голосов и звуки раздираемой плоти.
Я же говорил – времени у герцога oсталось немного, поэтому тратить его на такую мразь я не стал. Да и метка убийцы в ауре мне не нужна. На такого как я привлеченная большого количеством артефактов нежить напасть не осмелится – для тварей я сейчас сродни моргулу. Или умруну, от которого следует держаться подальше. А вот разгуливающий во Тьме человек – легкая добыча. Особенно после того, как я изменил свойства кольца одним несложным заклинанием.
– Забери у него перстень, – не оборачиваясь, бросил я, услышав cзади довольный щелчок. – И не следи – скоро сюда пожалуют маги. Тебя не должны опознать.
Кукла, судя по звуку, прямой тропой прыгнула в гущу пирующих гулей. Оттуда раздался испуганный писк, звучный хруст, словно Мелочь, не мудрствуя, просто откусила мертвецу палец. Затем звуки пиршества возобновились. А вскоре неподалеку снова простучали костяшки и послышалось тихое урчание.
Когда же я вынырнул в реальный мир, оказалось, что у нас появилась новая проблема – неподалеку от того места, где появился я, неожиданно обнаружилась лишняя кучка снега. Так, словно незадолго до моего возвращения кто-то ещё успел сходить на темную сторону и незримой тенью поприсутствовать при нашем разговоре с толстяком.
Кто это был – догадаться несложно: возле сугроба, зябко кутаясь в промерзшую насквозь куртку, стоял бледный, как покойник, Тори. А рядом валялся разбитый визуализатор, при виде которого я остановился и всерьез призадумался, как же теперь быть.
ГЛАВА 12
Какое-то время мы молча стояли, глядя друг другу в глаза и каждый думая о своем. Я был занят оценкой ущерба, который мог нанeсти моим планам любопытный юнец. Тори, судя по решительному лицу и сдвинутым бровям, пытался понять, какова будет моя реакция на его появление.
– Что с Робертом? – наконец, спросил я, решив начать с самого простого вопроса.
Тори еловко переступил ногами.
– Приехали люди из ГУССа. Темные и один светлый. Целитель. Я передал мальчика ему. На тот момент он ещё дышал, хотя энергия в амулетах почти закончилась.
Очень хорошо. Значит, мои расчеты были верны,и мальчишка все-таки выкарабкается.
– Я пошел за вами, чтобы узнать, не нужна ли помощь, - добавил Тори, с вызовом вздернув подбородок.
– И как? – невозмутимо осведомился я. – Узнал?