Жнец
Шрифт:
Все, кто был на дороге или бросились в поле, или прибавляли газу, пытаясь уйти. Сейчас же, когда истребители улетели, те возвращались к дороге, а мы продолжили движение, водители даже двигатели не заглушили. Поставив пулемёты на стопор, я продолжал наблюдать за небом. Лейтенант ничего не сказал, проводив немцев взглядом, тот только приказал продолжить движение. Как оказалось, наша цель находилась в километрах в пяти от Кобрина, ею являлся явно старинный мост через речку. Тут уже побывали немцы, в смысле была бомбёжка, и единственная зенитка приказала долго жить, вот нас и направили на усиление. Кстати, я не смог разобраться что это за перекрученные куски железа в воронке. А пока Гусаров спорил с начальником охраны моста, тот требовал поставить зенитки поближе чтобы они ещё и мост от пехотной атаки прикрывали, а лейтенант говорил, что рядом с мостом зенитки ставить неправильно.
Отметив боковым зрением, что дальше по речке, где на берегу камыши разрослись, пару раз бликануло, и это не вода бликует, явно оптика, ошибиться можно, но у меня глаз намётан, я незаметно снял стопор и как бы проверил, покрутил стволами пулемётов, после чего на миг задумался. Если командиров предупредить, засуетятся, спугнут, а то и вообще скажут, что мне показалось. Чёрт с ними нарядами что мне наверняка насуют, я про тот что получил от разводящего, своему командиру честно сказал, у нас не принято было их скрывать, поэтому решившись, дал длинную очередь, фактически срезая расплавленным свинцом камыш. К счастью, мы стояли на обочине как раз с нужной стороны, так что никто не мешал, а то через мост одна за другой машины шли, могли бы перекрыть сектор стрельбы. А так фактически как на ладони цель, до неё метров триста всего было, а дальше излучина и река поворачивает, уже не видно.
Я успел выпустить едва по полторы сотни патронов в лентах всех пулемётов, когда отпустил гашетки, и слегка оглушённый услышал рёв Гусарова:
– Крайнов, какого хрена?!
– Товарищ лейтенант, разрешите доложить? – по уставу, но не козыряя, я на боевом посту, сказал я. – Наблюдал блики оптики, предположил, что диверсанты, наши бы прятаться не стали. Чтобы не спугнуть, открыл огонь не предупреждая. Боялся упустить.
– Уверен, что оптика? – спросил лейтенант, командир взвода из охраны моста. Судя по петлицам, обычная пехота тут расположилась.
– Различаю, товарищ лейтенант, – коротко ответил я.
Тот сразу распорядился отправить к месту группу, я примерно указал где видел блеск оптики, а сам продолжил наблюдать за небом, ленты ещё не растрачены, смысла перезаряжать пулемёты нет. Второй расчёт огонь так и не открывал. Гусаров показав мне кулак, снова вернулся к спору, хотя и так было видно, что они уже договорились. Одна зенитка у моста, если уж охрана так опасается, а другая в стороне, метрах в двухстах. Это решение устроило всех. Тут вернулась группа из семи бойцов во главе с сержантом, мелким и щупленьким, но командовал тот здорово. Они принесли три тела, что оплывали кровью. Немецкие маскхалаты, а под ними советская форма показывающая их принадлежность к НКВД. Тут и Гусаров видел, что это действительно немцы. А вот бойцы из охраны сетовали, я их из своих пулемётов так нашпиговал свинцом, что мало что уцелело. От бинокля одна половинка осталась. Насчёт неё Гусаров с лейтенантом спорить стали, с биноклями у нас было ахово, всего один и тот у Гусарова, однако и охрана моста упорствовала. Отдали, куда деться, всё же это мы их положили, а не они. Остальное те забрали себе, мы не претендовали. Нет, я ещё как претендовал, но кто же меня спросит? Гусаров отдал щедрой рукой, а половинку бинокля вручил командиру нашего расчёта, мол, мы заслужили. И видимо видеть меня лейтенант не хотел, потому как наш расчёт и отправил подальше от моста, второй начал окапываться рядом с ним. Кстати, по поводу трофеев, тут к этому относятся как-то однобоко. Брать ни-ни, мародёрство, а вот оружие забрать, или вот так бинокль, это нет, это можно, так что немцев прикопали при всём том, что у них было. Разве что документы забрали. Варвары.
Время было час дня, когда грузовик ревя мотором подъехал к месту указанному Гусаровым. Тут была небольшая возвышенность, и даже я, осмотревшись, вынужден был признать, что позиция отменная. Машину поставили чуть в стороне и сначала разгрузили, как ящики с патронами, там и личными вещами. После этого стали готовить шанцевый инструмент, пока водитель доставал сухпай и приготавливал покушать. Нас предупредили, что горячего не будет, и разрешили использовать
У нас была одна нормальная штыковая лопата, она входила в инструменты машины, и пять пехотных лопаток, к счастью укомплектованы мы были ими полностью. Парни уже разметили размеры будущего капонира, сняв верхний пласт на штык, убирая куски травы, но тут обед был готов и отложив лопату и лопатки те приступили к нему. А я стоял в кузове и их охранял. И вот тут мне повезло, из нашего тыла тянул, с заметным снижением, немецкий двухмоторный бомбардировщик среднего радиуса действия. Его силуэта я не знал, нас этому плохо учили, на следующих уроках информацию дать должны были. Он уже опустился ниже километра и была на расстоянии уверенного поражения для нашей зенитки, та на полтора била, тем более пролетал фактически над нами. Поэтому, когда тот вошёл в зону поражения нашей установкой, я прицелился и стал садить короткими очередями. А парни как сидели с полными ртами и жевали, так и продолжали, не без интереса наблюдая что будет дальше. Как говорится, хлеба и зрелищ. А результатом моей стрельбы, вторая установка огня так и не открывала, было в том, что бомбардировщик свалился на крыло и отвесно стал падать. От него отделилась маленькая точка человека и распустился купол парашюта. А самолёт рухнул в километре от нас, подняв столб дыма. Взрыва не было, топливо только полыхнуло. Туда сразу рванул Гусаров с бойцами, на машине в первой зенитной установки поехали. Видимо тот опасался, чтобы пехота снова его не опередила. Трофейный пистолет тот себе сразу прибрал. А так это стрелок оказался, среди пехотинцев нашёлся знаток немецкого и допросили пленного. Видимо штурман и пилот убиты были мной, не отзывались, ну да, я по кабине бил, и стрелок был вынужден выбросится.
Результатом этой истории был приезд вечером командира нашего дивизиона, где он поздравил и отметил младшего лейтенанта Гусарова и моего командира расчёта за успехи в боевой подготовке и уничтожении врагов, напавших на нашу родину. Сбитый самолёт и уничтоженных диверсантов тот записал на счёт дивизиона. Про меня никто так и не вспомнил. Забавно. Но это так, проза жизни, не обратил на это никакого внимания. Капонир мы вырыли, метр в глубину, а землю валом вокруг, обложив срезанным дёрном. Ну и пандус с возможностью машине выехать. Ещё кустов нарезали и воткнули вокруг позиции. Хоть какая-то маскировка. Хотя на мой взгляд, лучше бы мы вырыли кусты и посадили их, полив, те дольше бы продержались.
Когда мы спать укладывали, на ящиках из-под патронов, весна всё же, не лето, жарит, но спать на холодной земле неприятно, на часы меня никто не ставил, я вчера отстоял, то обнимая свою винтовку, озвучил свои мысли вслух, слышали меня все, включая часового:
– Я вот что думаю. Диверсанты те пострелянные не одни были. Уверен, их мост интересует. Слышали какая стрельба неподалёку была? Уже и пулемёты, и винтовки слышно. Немцы близко, и диверсантам нужно захватить мост чтобы их войска могли беспрепятственно идти дальше.
– Думаешь сегодня нападут? – приподнялся на своём месте командир.
– Уверен. Днём мы, постреляв их группу наблюдателей, слегка их напрягли, но ночь им будет в помощь. Самое главное это зенитки им убрать, а точнее уничтожить расчёты, после чего можно перебить охрану, ну и заменить их собой. Форма-то у них наша.
– Да, а на мост не нападут пока мы тут стоим. Они нас за спиной не оставят.
– В точку. Думаю, нас в ножи возьмут. Немцы подготовлены отлично, опыт большой имеют. Думаю, трёх человек им вполне хватит чтобы с нами покончить, а дальше можно будет не опасаясь уничтожить охрану моста.
– Что ты предлагаешь? – спросил командир расчёта. – Только не говори, что у тебя идей нет, иначе ты бы не завёл этот разговор.
Тот вообще виноватым себя передо мной чувствовал, его комдив поблагодарил, на одно звание выше поднял, теперь тот сержант, а я вроде как не удел, но я ещё тогда сказал, что меня это не волнует, но всё-таки вина его видать теребила.
– Да, есть у меня одна идея. Предлагаю провести минирование вокруг нашей позиции, а утром снять. Ну или не спать всю ночь, но что завтра с нами будет сами должны понимать.