Жнецы Грез

Фрост Виталий

(Звук смыва воды в унитазе)

согласен. Сегодня вечером у тебя двадцатка в кармане, по окончании - оставшийся полтинник. Может, больше.

– Хорошо. Блядь!
– вскрикнул и зашипел Дима.

– Что, прищемил?

– Кофе разлил. На ногу. Горячо, сука!

– Весь разлил?

– Нет.

– Окей. Допивай остатки тогда, собирайся и дуй по адресу, который я тебе сейчас скину.

– Блин, а Василич или Славян не смогут?

– Они сегодня в Василево копают траншею под каналью. Хочешь, давай к ним?
– рассмеялся Серега.

– Нет, спасибо! Ты и так все знаешь про мои отношения с мадам де Лопатур.

В позапрошлый сезон Дима слишком много на себя взял. Тогда они ковырялись

на бывшей военной базе, которая теперь вмещала в своих ангарах фармацевтическое производство. В одном из них огромные древние регистры отопления, каждый центнера по полтора, уходили под замену на современные радиаторы. Увлекшийся, как и всегда, деструктивным процессом демонтажа, Дима в одиночку сдернул одну из громадин с крюков и выволок на улицу, не попросив помощи у молодых напарников. Начиная со следующего дня, Сереге пришлось выезжать на место самому. Контролировать, тогда еще совсем зеленых, Славяна и Василича. Дима провалялся кверху задницей полторы недели, пропитанный согревающими мазями и укутанный в шерстяные шарфы. И провалялся бы еще дольше, если бы Серега не удержался и навалял ему вдогонку за такую глупость. Диме теперь придется расплачиваться за нее всю жизнь. С тех пор он старался не поднимать ничего тяжелее пятидесяти килограмм. Но кто знает, когда тебе могут потребоваться мышцы для чего-то более сложного, чем просто поддерживать и передвигать тело в вертикальном и горизонтальном положении. Или, как этого часто требовала выбранная стезя, в полуприседе.

– Мне руки и спина твои - лишь дополнение к мозгам...
– нараспев начал его начальник. И друг.

– Ой, ладно, не льсти!

Они посмеялись.

– Так что там делать-то?
– осведомился Дима.

– У тебя клупп есть?

– Да, на балконе.

– Возьми на всякий. Остальное - там, в "четверке".

– Она еще на ходу?
– усмехнулся Дима.

– Обижаешь...

– Ладно! Делать-то чего?

– Дык, счетчики - горячий, холодный - на стальку.

Дима воспроизвел свой самый страдальческий вздох:

– А все поменять не хотят?

– Нету денег - не хер строить!

– Ясно. Бабос мне или через тебя?

– Через меня. Рубль - твой.

– Понятно. Дальше чего?

– Отзвонись, как закончишь - там решим. Увидеться надо. Проект домика тебе покажу-расскажу. Ну, и так.
– он усмехнулся. - Давно не видел твою надменную рожу, тварь. Я соскучился.

– Да.
– кивнул Дима так, будто телефонный разговор мог передавать жесты. Подумав о том, как часто он жестикулирует в подобных ситуациях, посмеялся и добавил.
– Давай. Только не в том заведении напротив вокзала, ок? Шли адрес и до созвона... мразь.

– Уж давно там не бывали. Тебе-то туда теперь путь заказан!

Юлька...

– Да-да.
– поморщился он.

– Давай.
– Серега посмеялся и отключился.

Дима докурил и затушил окурок в остатках кофе на дне кружки. Принял душ и, вытираясь белоснежным полотенцем бразильского хлопка, пустым взглядом посмотрел на жилистого бледного короткостриженного шатена в зеркале. Оттуда на него смотрел юнец, которому приходилось везде носить с собой паспорт или права, чтобы сигареты и алкоголь продавали. В его-то неполных двадцать шесть! Флегматичные серые глаза с непроходящими синяками под ними. Нет, он не дрался уже лет семь (или когда там у него был выпускной?). Мало спал. Давно. Слишком много и хорошо работает мировая кино-индустрия и гейм-девелопмент. Острый нос, толстоватые губы, моментально проклевывающаяся после бритья щетина и подбородок с ямочкой. Отражение ему не нравилось. Дима показал ему средний палец, оно ответило взаимностью.

Для него было удивительно, что некоторые девушки вообще находили что-то в нем. И даже проявляли немалую инициативу в сложных, так ни к чему и не приводящих, отношениях.

А ведь пора бы уже и о семье подумать...

Каждый раз, когда дело

доходило до малейшего намека на секс, Дима спешил прекратить общение и разорвать все связи с очередной пассией. Он, как и зазнобы, сам не понимал, что его останавливало. Какое-то чувство вины. Перед собой, что ли? А черт его знает!

Хотя, совсем недавно был... инцидент?

Да уж, иначе и не назовешь!

Он вышел из ванной и встал на входе в помещение, последние три года служившее ему домом. Взгляд скользил по комнате и цеплялся за холостяцкие шероховатости. Никаких ковров и картин по стенам - белая коробка три на четыре с половиной, с окном и выходом на балкон. Слева на полу лежит ортопедический матрас-полуторка со сбитыми в бесформенную кучу одеялом и простыней.

На миг его память сменила серые утренние полутона на теплое освещение софитов, встроенных в подвесной потолок по периметру, и икеевского торшера у окна.

***

Сквозь закрытые жалюзи на панорамных окнах ночная тьма прошлой весны никак не могла пробиться во внутренний, наэлектризованный взаимным плотским желанием двух нежащихся на этом самом матрасе тел.

Еще пару секунд назад они смотрели на ноуте второй сезон "Друзей" и захрустывали пиво чипсами. Минут через сорок после начала сеанса пустые темнокожие близняшки Lowenbrau были изгнаны за пределы матраса. Лишь два любопытных горлышка выглядывали из-за его левого края.

Устроившаяся на плече у Димы брюнетка - Юля. Хорошенькая официантка из кафе с символичным для своего местоположения названием "Exodus" (с библейским мотивом перекликающееся, разве что, названием) на углу Привокзальной и Гагарина. В рабочий сезон с Серегой они там бывали чуть ли не каждый вечер - обсуждали за чаем сантехнические победы или поражения прошедшего дня, планировали следующий. На площади в конце Привокзальной, как бы необычно это ни звучало, и вправду стоял железнодорожный вокзал. И, о, боже! Сколько жителей ежегодно с удовольствием навсегда покидало этот захолустный городишко. Учитывая количество торгово-развлекательных центров, создавалось впечатление, что здесь только и делают, что торгуют и развлекаются.

Юля была отнюдь не скупа на лучезарные

Ах, эт и прелестные ямочки на щека х!

улыбки в адрес Димы, и Серега долго подталкивал коллегу к действиям в сторону пышногрудой красавицы. Когда Дима около восьми месяцев назад забрал ее после смены на раздолбаной рабочей вишневой "четверке" с бордовой розой наперевес, радости Юли не было границ.

Девочка (на пять лет моложе его) оказалась на удивление не глупой, целеустремленной, начитанной. Официанткой подрабатывала, чтобы оплачивать заочку в местном технологе. Со здоровой самоиронией рассказывала, что собирается стать специалистом по автоматизации технологических процессов в газовой отрасли, и ничуть не обижалась на колкие шуточки по этому поводу. К тому же, была холодна к алкоголю и никогда не пробовала курить. Согласитесь, сейчас, в двадцать первом веке, завидев (среди прочего, казалось бы, несвойственного цивилизованному обществу, мусора на тротуарах) окурок с алым отпечатком губ на фильтре, в первую очередь вы, наверняка, подумаете о его бывшей хозяйке что-то неприличное. В конце концов, мы не в Далласе или Чикаго пятидесятых годов прошлого столетия, где посасывание мундштука было писком моды и неотьемлемым атрибутом сексуальности. И, к тому же, этот запах, желтые зубы, грубый голос и плохая кожа. Нет, она была не из числа пыхтящих дымом высокомерных студенточек. Что, впрочем, ничуть не мешало ей с почти покровительственным снисхождением относиться к курению Димы. Ей даже нравился этот томный штрих его образа. Плюс ко всему, Юля, как минимум, два раза в неделю посещала входящие в моду занятия йоги - держала себя в форме. И в формах. Молодчина, одним словом. Идеальный вариант!