Жнецы Грез
Шрифт:
Спорьтсменк,комсомолк и, наконец,пьросто кьрасавица!
Но...
Череда волшебных вечеров наполнила красками серую повседневность.
Бесконечные романтизированные беседы на прогулке в знойном парке. Ночные звонки и SMS-ки, статусы Вконтакте, совместные селфи счастливой парочки. Неловкое ухватывание его за руку в темноте кинозала на волнительном моменте картины. Непошлые объятия на редких сборах друзей в пабах или на лоне природы. Бурная дискуссия на тему пари Хиггинса и Пикеринга после посещения постановки "Пигмалиона" труппой местного театра на проспекте
Черт, да! С ней хорошо! С ней у меня... у нас! Все получится!
И это чертово жгучее послевкусие незавершенности, недостаточности, оставленное поцелуем кокетки на его губах! Хлопок двери авто и безысходное, тоскливое созерцание удаляющихся в сторону подъезда аппетитных бедер.
И вот сцена первого поцелуя Росса и Рейчел в Central Perk...
Юля сталкивает приютившийся на коленях Димы лэптоп и закидывает на него обтянутую черными джинсами ногу. Дима успевает почувствовать предплечием упругое давление ее груди под атласной блузкой, прежде чем его застигнутый врасплох рот накрывает жадный поцелуй. Он сначала неловко ответил на эти пивные лобызания, но потом
Нет! Ты не можешь! НЕТ!
запустил еще масляные от чипсов пальцы в густые волосы и притянул ее к себе. Неистовая вспышка животной похоти
Да! Я хочу! Я СМОГУ!
ослепила его. Пульс подскочил раза в три. Языки, будто опытная пара бальных танцев, выдавали немыслимые страстные па. Другой рукой Дима с нажимом провел по изгибу ее спины и сжал приятную полусферу ягодицы.
– Да. - оборвав поцелуй, выдохнула Юля. Дрожащие веки, пурпурные астры на щеках, прикушенная нижняя губа, неуемная дрожь по всему телу и...
– Да! Давай! Пожа... а-а-алуйста!
– невнятная мольба сквозь чмокающие звуки. Ее настойчивая рука скользнула вниз и ногти клацнули по пуговице на его джинсах. Вжикнула молния - предпоследний рубеж сломлен, и...
За миллиардную долю секунды какой-то, до этого момента находящийся в режиме покорной гибернации, комок нейронов мозга Димы
Окей, браток! Не хочешь по-хорошему - получай!
принял тревожный сигнал из области солнечного сплетения. Стрела электро-магнитного импульса ударила прямо в командный центр разбушевавшегося либидо. Все мышцы тела, словно тысячи взведенных пружин, одновременно сократились. Он грубым рывком
Прочь! Прочь от меня!
сбросил с себя, в миг обернувшееся для него чем-то отвратительным, горячее тело:
– Нет!
– он вскочил, прижался к правому простенку и, в тот же момент, ощутив на плечах камень вины, бросился к девушке.
Юля скатилась с матраса и, сбив головой бутылки (играй они в боулинг, этому сплиту позавидовал бы даже профи), распласталась на полу. Закрыв лицо руками, она зашлась истерическим хохотом.
Дима с полуспущенными штанами замер в нерешительности посреди матраса. Из под захлопнувшегося монитора сочился восторженный рев закадровых апплодисментов зрителей одного из самых популярных сериалов планеты. Чендлер уговорил таки Монику поспать вместо тренировки.
– Прости... п-прости, Юль! Прости, солнышко...
– запричитал Дима.
– Ты... ты... В-в-воды.
– выплюнула
Он метнулся на кухню и, когда вернулся со стаканом в дрожащей, как при болезни Паркинсона, руке, девушка уже сидела, поджав по себя ноги. Что-то изменилось в ее одежде.
Ни намека на косметику. Ни тебе потеков туши, ни размазанной помады! А уж про фигуру вообще говорить нечего. Мать твою, д а что с тобой не так, чувак? Она же ангел! Просто л юби ! Люби и трахай ее, придурок ты этакий !
Он схватил упаковку бумажных салфеток с журнального столика и через миг сидел напротив Юли, скопировав ее позу. Она залпом опустошила стакан воды, вместе с тем проглотив остатки истерики, и посмотрела ему в глаза:
– Дим, ты - девственник.
– то ли спросила, то ли констатировала она.
– Э-э-э...
– он растерялся.
– А это... Ну... В смысле, ха-ха... Это плохо?
Последовавшей реакции он не ожидал. Юля закрыла глаза и, закинув голову, глубоко вдохнула. Его взгляд скользнул по тонкой шейке и
О,Господи! Когда она успела расстегнуть блузку?
застрял в щелке между стиснутых бюстгальтером грудей. Поникшая было страсть, будто и не затухала, вновь прилила кипящую кровь в область паха. На выдохе Юля опустила голову. Снопы искр, вырвавшиеся из под распахнутых век, казалось, могли бы прожечь себе путь прямо сквозь них.
– Не бойся. Я тебя научу!
Полная энтузиазма, она, будто дорвавшаяся до плоти суккуб, с силой толкнула Диму обратно на матрас. Оседлав его, разорвала на нем рубашку. Пуговицы шрапнелью разлетелись по комнате. Тугой хвост волос будто разорвал стягивающую его резинку и расплескался нефтяным блеском по ее плечам. Безумие в глазах девушки отлично дополняли гиеноподобные смешки.
– Я тебе покажу! Все покажу! О, да, все!
– Да, покажи! Я хочу... Хочу тебя!
Он ничуть не лукавил. Но, как только ее пальцы в сопровождении свиты его мурашек подобрались к низу живота, в голове вновь сработало неведомое реле. Левая рука, будто против его воли, взметнулась и
ШЛЕП!
влепила Юле оглушительную пощечину.
Еб твою мать, что ж я делаю?
Она тряпичной куклой повалилась к изножью матраса, но тут же вскочила:
– Ты совсем охренел, мразь?!
– правая щека налилась пурпуром.
– Я не хотел! Прости!
– руки замерли в жесте "эй, смотри, я безоружен".
– Не хотел? Не хотел?!
– слезы, но уже не истерические - отчаянные, - вновь хлынули из ее серых глаз.
– Да что с тобой такое?! Я ведь...
Она захлопнула рот ладонью. Дима тяжело дышал и оставался неподвижным. На лице застыла смесь из удивления, близкого к испугу, и недоверия (в первую очередь, к себе).
Не хотел? Точно?
Поток слез будто смыл ладонь с дрожащих губ несчастной девушки. Руки повисли вдоль изящного тела, голова опустилась, плеснув вперед черный бархат спутанных прядей. Теперь, покачиваясь, она точно походила на подвешенную на гвоздь в закулисье кукольного театра марионетку.