Жорж - иномирец
Шрифт:
Я обернулся. Мой придурочный друг, смотрел на меня с ехидной усмешкой, уткнув руки в боки. Он что-то знал, а мне нужна была ясность. Ничего не оставалось, кроме, как топать назад, внимательно глядя под ноги.
– Однажды, - Начал рассказ мужик, когда я подошел достаточно близко, - меня попросили отвезти главбухшу одной крупной фирмы на демонстрацию, так сказать, миров, тяжелых для восприятия человеческой психики. Не хотели убивать ее, потому что деньги надо было вернуть, да и муж у нее в МВД не последний человек был. Так вот, она с таким ужасом столкнулась лицом к лицу, что тебе и не снилось, но при этом, она была гораздо адекватнее
– Так она просто готова была, знала, что в ад попадет. А меня-то за что?
– А что, ты святой? Извини, не заметил. У тебя в бардачке «Пентхауз» лежал. Молился на него? Покажи руки?
– Иди ты? Он там лежал еще от старого владельца. Ладно, веди меня, куда собирался. Чем раньше покончим с этим, тем лучше.
– Ха! Ты неисправим.
– Какой есть. – Я вдруг понял, что до сих пор не знаю имени мужика. – Тебя как зовут? Апостол Петр?
– Ты что, религиозный фанатик? Нет у меня одного имени. В каждом мире меня зовут по-разному. Некоторые из них ты даже не сможешь произнести, например это?
Он набрал воздуха в легкие и изобразил череду разнообразных звуков. По мне, он просто кривлялся. Мужик покраснел на исходе воздуха и последние звуки изобразил надрывным сипом.
– Не дотянул до полного. – Пожаловался он.
– Спасибо, но я не стану тебя звать этим именем. Как тебя зовут на Земле?
– Вольдемар.
– Что, прям Вольдемар?
– Не только, еще Вован – юный подаван.
– Так ты Владимир?
– Пусть будет Владимир, хотя меня сто лет так не называли.
– Нет, пожалуй, Вольдемар тебе идет больше.
– Отлично. А ты кто?
– Я? – Почему-то в этих обстоятельствах мне не захотелось называть свое имя, данное родителями. – Жора. – Представился я.
– Жора-обжора. Очень приятно.
Мы пожали друг другу руки. Только сейчас я внимательно рассмотрел человека, так неудачно пересекшего мне дорогу. Вольдемар, одетый в мой чехол, был смешон. Я представил его в обычной одежде, но почему-то ощущение, что он будет смешон и в ней осталось. Кажется, дело было в его глазах. Они выражали какую-то гипертрофированную несерьезность. В матерном языке есть отличный синоним слову оболтус. Так вот, он был самым натуральным оболтусом в матерном смысле. Несмотря на свой возраст, который я оценил в тридцать-тридцать два, его глаза выглядели лет на десять, в лучшем случае.
– Ну, что Жорж, пора идтить. – Вольдемар подскочил на месте, и притопнул, будто от нетерпения, как застоявшийся конь.
– Пошли, раз надо.
Я сделал шаг и оступился. Нога, в которую меня кольнуло местное животное, онемела.
– Что? – Вольдемар глянул на меня подозрительно.
– Кажется, эта колючка была ядовитой?
– Черт! – Мой спутник нервно забегал вокруг меня. – Прибить тебя, чтобы не достался живым? Что? – Он уловил страх в моих глазах. – Еще спасибо скажешь. Чего сразу не отсосал-то яд?
– Я не знал, что она ядовитая?
– Не знал он. Надо понимать, что мы из другого мира и местный может быть для нас очень опасен из-за низкой резистентности нашего иммунитета к чужой заразе. В другой раз, если выживешь, когда тебя кто-то ужалит, укусит или плюнет в глаз, сразу отсасываешь. В смысле, яд.
– Как из глаза-то?
– Попросишь кого-нибудь, если жить хочется. Ну-ка, сделай шаг.
Я
– Ясно. – Вольдемар упер руки в боки, отчего чехол растопырился в стороны колокольчиком. – Надо искать транспорт.
– Я могу потихоньку идти.
– С такой скоростью, мы попадем только в одно место, на эшафот. Оставайся здесь, я скоро верну…
Вольдемар исчез, не успев договорить. Только что стоял передо мной и, сделав незаметное движение, растворился в воздухе, будто его и не было. Я огляделся. Серая каменная полупустыня от горизонта до горизонта. Жаркий ветер неспешно полировал ее камни и скудную растительность. Мне стало страшно. А что если, меня оставили здесь навсегда. Одного в неизвестном месте, из которого живым мне не выбраться. Паника заставила меня бессмысленно метаться. В моем состоянии это было похоже на неловкие ковыляния одноногого пирата по палубе в сильную качку. Я даже упал. Мое лицо оказалось рядом с животным, похожим на колючку. Это подействовало отрезвляюще. Не хватало, чтобы меня укусили в лицо. Если оно онемеет вместе с языком и мозгом, меня можно будет смело бросать здесь на произвол судьбы.
Пришла мысль, а что если это место и есть тот мир, который я заслуживаю. Вот, как я жил? Эгоистично, деньги любил, не уважал людей, реализовывал свое эго через дорогие вещи. В противовес этому получил вот такие камни, между которых сидели ядовитые твари, выглядящие как гадости, совершенные мной при жизни. Не так я себе представлял потустороннюю жизнь. Чище, воздушнее, если хотите. Все в белом, как перышки, добрые, лучистые. С хрена ли? Жил как говно, так и прими, что заработал. Мне стало смешно, когда я представил своего начальника, до уровня злодейства которого мне было очень далеко. Его точно ждал котел с кипящей смолой. А мне, так еще и ничего расплата, если сидеть на месте, то и не страшно.
А вдруг, это никакой не ад, и не рай? Что если все устроено так, как преподнес странный мужик? Тогда я мог умереть от теплового удара или обезвоживания. Вольдемар просил его ждать на этом месте. Хорошо, буду ждать, пока жажда не станет невыносимой.
Прошло гораздо больше часа. Какое-то нереальное белое светило над головой, раскалило камни до такой степени, что они жгли мне ноги через подошву ботинок. На одежде выступили белые соленые пятна. Я выпотел всю влагу из организма. Язык царапал нёбо, а мысль податься куда-то за водой все еще казалась преждевременной. Наверное, я уже перешел ту грань, разделяющую силу воли от принятия смерти. Что ж, еще часок и моя высохшая мумия будет пугать местных ядовитых существ.
Откуда-то послышался цокающий шум. Из-за сильного марева, закрывающего обзор, рассмотреть его источник было невозможно. Я решил, что шум принадлежит здешним животным, мигрирующим к новым пастбищам или источнику воды. Последнее предположение меня заинтересовало, но чисто теоретически. Отравленная нога совсем отключилась от организма. Как я не пытался на нее опереться, она безвольно сгибалась под моим весом.
Шум приближался и вот, в зыбком мокром мареве, появились нечеткие черные силуэты. До меня вдруг дошло, что я нахожусь на пути миграции этих животных и они, скорее всего, затопчут меня. В очередной раз стало страшно. Я заметался в поисках укрытия. Но где его было взять, каменистая равнина, куда ни глянь, без единого выступа.