Жозеф Бальзамо. Том 2
Шрифт:
— Ах, вот как! У этого человека есть тайны? — с невольным любопытством спросил г-н де Сартин.
— Великие тайны, сударь.
— В каком роде?
— Касающиеся политики.
— Говорите.
— Но вы обещаете мне покровительство?
— О какого рода покровительстве вы просите? — с холодной улыбкой осведомился начальник полиции. — О деньгах? О нежных чувствах?
— Я желаю, сударь, поступить в монастырь, похоронить себя там в безвестности. Я желаю, чтобы этот монастырь стал для меня
— Ну, это не чрезмерное требование, — промолвил г-н де Сартин. — Мы пристроим вас в монастырь. Рассказывайте!
— Итак, вы даете мне слово, сударь?
— Мне кажется, я уже дал вам его.
— В таком случае, — сказала Лоренца, — возьмите этот ларец; в нем заключены тайны, которые заставят вас трепетать за жизнь короля и сохранность королевства.
— Значит, вам известны эти тайны?
— Поверхностно, но я знаю об их существовании.
— И они в самом деле важны?
— Они ужасны.
— Вы сказали, это политические тайны?
— Вы никогда не слыхали о существовании тайного общества?
— А, масонов?
— Невидимок.
— Слыхал, но я в это не верю.
— Когда откроете ларец — поверите.
— Вот как! — быстро воскликнул г-н де Сартин, — посмотрим!
И он принял ларец из рук Лоренцы.
Внезапно после краткого раздумья он поставил ларец на бюро.
— Нет, — с сомнением в голосе сказал он, — откройте его сами.
— Но у меня нет ключа.
— Как это так, нет ключа? Вы приносите мне ларец, в котором заключен покой целого королевства, и забываете о ключе!
— Разве так уж трудно отпереть замок?
— Не трудно, если знаешь, как это сделать.
Немного погодя, он продолжал:
— Вот здесь у нас ключи от всевозможных замков; сейчас вам принесут целую связку, — он пристально глянул на Лоренцу, — и вы откроете сами.
— Давайте ключи, — просто сказала Лоренца.
Г-н де Сартин протянул молодой женщине связку мелких ключей самой разной формы. Она взяла их.
При этом г-н де Сартин коснулся ее руки: рука была холодна как мрамор.
— Но почему же вы не принесли ключа? — спросил он.
— Потому что хозяин ларца никогда не расстается с этим ключом.
— И кто же хозяин ларца, человек более могущественный, чем сам король?
— Никто не может сказать, кто он такой; одной вечности ведомо, сколько лет он прожил, а деяния его известны одному Богу.
— Имя! Его имя!
— Он при мне менял имена десятки раз.
— И все-таки под каким именем знаете его вы?
— Ашарат.
— Где он живет?
— На улице Сен…
Внезапно Лоренца содрогнулась, затрепетала, из одной ее руки выпал ларец, из другой — ключи; она силилась ответить, губы ее кривились в мучительной судороге; потом она прижала
— Бедняжка! — пробормотал г-н де Сартин. — И что это, черт возьми, с ней приключилось? А ведь до чего хороша! Эх, и вся-то ее месть — ревность влюбленной женщины.
Он позвонил и сам поднял Лоренцу с пола; глаза ее глядели удивленно, губы застыли, и казалось, она уже умерла и пребывает в ином мире.
Вошли двое лакеев.
— Возьмите бережно эту юную даму, — распорядился г-н де Сартин, — перенесите ее в соседнюю комнату. Постарайтесь привести ее в чувство да поделикатней. Ступайте.
Лакеи послушно унесли Лоренцу.
124. ШКАТУЛКА
Оставшись в одиночестве, г-н де Сартин принялся вертеть в руках шкатулку, словно заранее понимал, какую ценность она собой представляет.
Потом он взял связку ключей, выпавшую из рук Лоренцы.
Попробовал все — ни один не подошел.
Вытащил из своего ящика еще несколько связок.
В них были ключи самых разных размеров: от мебели и, разумеется, от шкатулок, самые обычные и совершенно микроскопические; казалось, г-н де Сартин является обладателем всех существующих образчиков ключей.
Он испробовал два десятка, полсотни, сотню — ни один даже не повернулся в замке. Главе сыска оставалось предположить, что либо замок является всего лишь видимостью, либо ключи являются лишь подобием таковых.
Тогда он извлек из того же ящика маленькую стамеску, небольшой молоточек и белой рукой в пышной манжете из мехельнских кружев сбил замок, который так верно хранил тайны шкатулки.
И тотчас же его взору открылась — нет, не адская машина, которую он опасался там обнаружить, и не яд, испарения которого должны были отравить его, лишив Францию главы сыска, а пачка бумаг.
Первым делом взгляд начальника полиции упал на записку, написанную явно измененным почерком:
«Мастер, пора расстаться с фамилией Бальзамо.»
Подписана она была тремя буквами: L. P. D.
— Да, — пробормотал г-н де Сартин, теребя букли парика, — почерка я не знаю, но фамилия мне, кажется, знакома. Бальзамо… Посмотрим-ка на «Б».
Он выдвинул один из двадцати четырех ящиков и извлек небольшой реестр, куда были занесены в алфавитном порядке сотни три-четыре фамилий, рядом с которыми мелким почерком со множеством сокращений были написаны разнообразные сведения, зачастую объединенные между собой многочисленными фигурными скобками.