Жозеф Бальзамо. Том 2

Дюма-отец Александр

Лишь один раз, не слыша ни шагов, ни голосов, он поднялся ночью на палубу. Воздух был теплый, небо затянуто облаками, и в струе, тянувшейся за кораблем, среди завихрений пены вспыхивали крохотные фосфоресцирующие огоньки. Вероятно, пассажирам эта ночь показалась слишком темной и ненастной; на полуюте не видно было ни души. Лишь впереди, в носовой части корабля, прислоняясь к бушприту, маячила черная тень, погруженная не то в дремоту, не то в задумчивость, Филипп едва различал ее в сумраке; то был, судя по всему, какой-нибудь бедный изгнанник,

который, глядя вперед, стремился к берегам Америки, меж тем как сам Филипп душой оставался во французском порту.

Филипп долго смотрел на этого путешественника, с головой ушедшего в созерцание; потом его пробрал утренний холодок; он уже готов был вернуться к себе в каюту. Тем временем пассажир у бушприта тоже оглядел небо, начинавшее уже светлеть. Филипп услышал шаги капитана и обернулся.

— Вышли подышать, капитан? — сказал он.

— Я встаю в это время, сударь.

— Как видите, ваши пассажиры вас опередили.

— Вы-то опередили, верно, да ведь офицеры сродни морякам — они тоже встают рано.

— Ну не только я, — возразил Филипп. — Видите, вон там какой-то человек замечтался, это ведь один из ваших пассажиров, не так ли?

Капитан взглянул и как будто удивился.

— Кто он? — спросил Филипп.

— Один… один коммерсант, — нехотя отвечал капитан.

— Он спешит навстречу богатству, — понизил голос Филипп, — и ему кажется, что корабль плывет слишком медленно.

Вместо ответа капитан направился к одинокому пассажиру и сказал ему несколько слов; затем Филипп увидел, как тот спустился вниз, в помещение между палубами.

— Вы развеяли его грезы, — заметил Филипп капитану, когда тот вернулся к нему, — а ведь он мне ничуть не мешал.

— Нет, сударь, я предупредил его, что в этих местах утренний холод бывает опасен, а у пассажиров второго класса в отличие от вас нет теплых плащей.

— Где мы сейчас, капитан?

— Сударь, завтра мы увидим Азорские острова и на одном из них пополним запас пресной воды, поскольку скоро станет очень жарко.

164. АЗОРСКИЕ ОСТРОВА

В час, указанный капитаном, далеко впереди на северо-востоке показались озаренные яркими лучами солнца берега нескольких островов.

То были Азоры.

Ветер был попутный, и корабль шел быстро. Около трех часов пополудни берега уже были хорошо видны.

Филиппу открылись высокие пики утесов причудливой и зловещей формы, скалы, почерневшие, словно под воздействием вулканического пламени, сияющие горные хребты, глубокие пропасти.

Подойдя на пушечный выстрел к первому из островов, бриг лег в дрейф, и экипаж приготовился к высадке, чтобы запастись несколькими бочками свежей воды, на что было получено разрешение капитана.

Все пассажиры предвкушали удовольствие прогулки. После трех недель трудного плавания ступить на твердую землю — вот радость, оценить которую могут только те, кто проделал долгое путешествие.

— Господа, — обратился капитан

к пассажирам, которые были в нерешительности, — в вашем распоряжении пять часов. Воспользуйтесь случаем. Если вы любители природы, на этом необитаемом островке вы найдете источники с ледяной водой, если охотники — кроликов и красных куропаток.

Филипп взял ружье, пули и дробь.

— А вы остаетесь на борту, капитан? — спросил он. — Почему бы вам не пойти с нами.

— Потому что вон там, — отвечал моряк, кивая на море, — плывет какой-то подозрительный на вид корабль; этот корабль следует за нами уже добрых четыре дня; он мне очень не нравится, право слово, и лучше мне будет понаблюдать за тем, что он станет делать.

Удовлетворившись этим объяснением, Филипп сошел в последнюю шлюпку и отправился на берег.

Дамы и некоторые пассажиры с носа и кормы не отваживались спуститься или ждали своей очереди.

Две лодки с веселыми матросами и еще более веселыми пассажирами отвалили от борта.

Капитан напутствовал их такими словами:

— В восемь часов, господа, за вами придет последняя шлюпка; хорошенько зарубите себе на носу: те, кто опоздает, останутся на острове.

Едва лодки с любителями природы и охотниками причалили к острову, матросы тут же устремились к пещере, расположенной в сотне шагов от берега и уходившей в глубь земли, куда не достигали солнечные лучи.

Источник с изумительно лазурной и чистой водой убегал под замшелые скалы и, не покидая пределов грота, исчезал на его дне, уходя в тонкий зыбкий песок.

Итак, матросы остановились там и наполнили бочки, которые затем им пришлось скатить на берег.

Филипп смотрел, как они трудятся; он восхищался синеватым сумраком, царившим в пещере, прохладой, нежным журчанием воды, падавшей с уступа на уступ; он удивлялся тому, что сперва сумрак показался ему довольно густым, а прохлада пробрала до костей, но спустя несколько минут холодок уже был ему приятен, а полутьма вокруг была пронизана мягким таинственным светом. Сперва он брел за матросами вслепую, вытянув вперед руки и то и дело натыкаясь на выступы скал; потом понемногу стали вырисовываться и высвечиваться фигуры и лица, и Филипп решил, что в гроте все видно даже отчетливее, чем под открытым небом, поскольку в этих местах днем все краски слишком ярки и кричащи.

Тем временем голоса его попутчиков стихли вдали. В горах грянули выстрелы, один, потом другой; затем шум замер, и Филипп остался один.

Матросы уже набрали столько воды, сколько было нужно, им больше нечего было делать в гроте.

Мало-помалу Филиппа увлекли чары уединения, водоворот мыслей захватил его; он растянулся на мягком податливом песке, спиной привалился к скале, поросшей ароматными травами, и погрузился в задумчивость.

Время шло. Он забыл обо всем на свете. Рядом с ним на камне валялось незаряженное ружье; для удобства он даже вынул из карманов пистолеты, с которыми никогда не расставался.