Жозефина
Шрифт:
10. Жозефина 289 соблюдая видимость законности, произойдет без кровопролития. Что бы ни случилось, Бонапарт пойдет до конца. Если Совет Пятисот откажет ему в одобрении его действий, он решил обойтись без него. Капканы расставлены, и законность в них обязательно попадется. Все меры приняты, заговорщики говорят друг другу: «До завтра».
Глава XVIII
ДЕНЬ 18 БРЮМЕРА
Пять утра. Себастьяни, полковник 9-го драгунского полка, приказывает восьмистам драгунам занять сад Тюильри и площадь Революции, а сам с двумя сотнями драгун верхом направляется к особняку на улице Победы, где живет Бонапарт. В шесть часов появляется командующий дивизией Лефевр. Различным полкам
Пробило восемь часов. Входит женщина, это жена главы Директории, мадам Гойе. Накануне вечером ее муж получил письмо, принесенное юным Эженом де Богарне, следующего содержания:
«17 брюмера VII года.
Приходите, дорогой Гойе, вместе с женой ко мне на завтрак к восьми часам утра. Пожалуйста, не отказывайтесь. Мне нужно обсудить с Вами кое-что очень важное. Прощайте, мой дорогой Гойе, всегда рассчитывайте на мою искреннюю дружбу.
Ла Пажери-Бонапарт».
На Святой Елене Наполеон признавался: «Гойе, этот бонвиван, часто приходил ко мне. Не знаю, ухаживал ли он за Жозефиной. Каждый день в четыре часа он приходил к нам… Я хотел, чтобы Жозефина любым способом заставила его прийти к восьми часам утра. Я заставил бы его, хотел он того или нет, присоединиться ко мне. Он был президентом Директории, и его участие многого стоило».
Гойе показался подозрительным такой ранний час. «Ты иди на встречу, — сказал он жене, — и скажи мадам Бонапарт, что я не могу прийти по ее приглашению, но что утром я буду иметь честь увидеть ее».
Увидев, что мадам Гойе пришла одна, Бонапарт хлопает глазами:
— Как, президент не пришел?
— Нет, генерал, он не смог.
— Очень нужно, чтобы он пришел. Напишите ему, мадам, и я прикажу отнести ваше послание.
— Я напишу, генерал, и у меня есть кому отнести письмо.
Мадам Гойе берет перо и адресует своему мужу следующее послание: «Ты правильно сделал, что не пришел, мой друг, все, что происходит здесь, указывает мне на то, что приглашение было западней. Я не замедлю вернуться к тебе».
Как только мадам Гойе отправила это письмо, к ней подходит мадам Бонапарт и говорит:
— По всему тому, что вы видите, мадам, вы должны догадаться о том, что должно неизбежно произойти. Не могу выразить, насколько мне жаль, что Гойе не ответил на мое приглашение. Ведь оно согласовано с Бонапартом, который желает, чтобы президент Директории стал одним из членов правительства, которое он предлагает создать. Уже одно то, что он послал с письмом моего сына, говорит о всей важности, которую он этому придает.
— Мадам, я возвращаюсь к мужу. Мое присутствие здесь излишне.
— Не буду вас удерживать. Когда увидите мужа, скажите ему, чтобы он хорошенько подумал и сами вместе с ним подумайте о предложении, которое мне доверено вам передать… Умоляю вас, употребите все ваше влияние, чтобы принудить его прийти.
Мадам Гойе возвращается в Люксембургский дворец, а Бонапарта оставляет окруженным офицерами всех родов войск. Они будут его помощниками в государственном перевороте.
Что же происходит в это время в Тюильри? В восемь часов начинается заседание Совета Старейшин. Слово берет Корне. Он говорит о заговоре, о стремящихся к террору. «Если Совет Старейшин, — говорит он, — не защитит отечество и свободу от самых великих потрясений, которые когда-либо им угрожали, пожар станет всеобщим… Невозможно будет предотвратить
Эта выспренная речь производит желаемый эффект. Опираясь на статьи Конституции, которые разрешают в случае угрозы общественной безопасности перенос резиденции законодательного корпуса, Совет Старейшин постановляет следующее:
«Первая статья. — Законодательный корпус переводится в Сен-Клу. Оба совета будут размещены там в двух крыльях дворца.
Вторая статья. — Они переедут туда завтра, 19 брюмера, в полдень. До этого срока и в другом месте запрещается всякое продолжение ими исполнения своих функций и совещаний.
Третья статья. — Генерал Бонапарт должен исполнить настоящее постановление… Под его командование поступают командующий 17-й дивизии, охрана законодательного корпуса, национальная гвардия, войска связи, которые находятся в Париже.
Четвертая статья. — Генерал Бонапарт призывается в Совет, чтобы принять там настоящее постановление и дать клятву».
Едва прошло голосование, как Корне отправляется на улицу Победы объявить о его результате Бонапарту. Около девяти часов утра. Генерал с крыльца своего маленького особняка произносит торжественную речь перед офицерами: «Республика в опасности, речь идет о том, чтобы помочь ей». И зачитав постановление Совета Старейшин, он восклицает: «Могу ли я в спасении Республики рассчитывать на вас?» Раздаются возгласы согласия. Тогда он садится на коня и отправляется в Тюильри в сопровождении блестящего эскорта, в котором можно увидеть Моро, Макдональда, Лефевра, Бертье, Ланна, Бернанвиля, Мармона, Мюрата. Колонну открывают и завершают драгуны Себастьяни.
Вокруг дворца мало народа, никто не знает, что происходит. Ворота занятого войсками сада закрыты. Погода великолепная. Солнце играет на касках и штыках. Бонапарт пересекает сад и, соскочив на землю перед павильоном Часов, предстает перед Советом Старейшин.
«Граждане представители, — говорит он, — Республике суждено было погибнуть, наш декрет спас ее! Горе тем, кто захотел бы воспрепятствовать его исполнению! С помощью всех моих соратников по оружию, собравшихся вокруг меня, я сумею упредить их действия. Напрасны поиски примеров в прошлом, чтобы смутить ваши души. Ничто в истории не повторяется. Мы хотим Республику, мы хотим ее, основанную на истинной свободе, на представительном режиме. У нас будет это, клянусь вам от своего имени и от имени моих товарищей по оружию!».
Один депутат обращает внимание присутствующих на то, что в этой клятве не фигурирует Конституция. Председатель, желая избавить Бонапарта от чрезмерного клятвопреступления, лишает депутата слова и закрывает заседание.
Бонапарт снова спускается в сад и проводит смотр войск, которые приветствуют его восторженными возгласами.
Одиннадцать часов. На этот час намечено заседание Совета Пятисот. Депутаты этого Совета с негодованием воспринимают декрет Совета Старейшин. Но их председатель, Люсьен Бонапарт, затыкает им рот. Конституция предписывает запрет всяких совещаний. Остается только отправиться в Сен-Клу.
Из пяти директоров два, Сийес и Роже-Дюко, уже ушли в отставку; третий, Баррас, под давлением Брюикса и Талейрана только что последовал их примеру и был отправлен под охраной в свое поместье Гросбуа. Двое других, Гойе и Мулен, предпринимают последнее усилие. Они направляются в Тюильри и находят Бонапарта в зале инспекторов Совета Старейшин. После острых пререканий они возвращаются в Люксембургский дворец, так ничего и не добившись. За несколько мгновений до этого Бонапарт обратился к Баррасу через Бототта с таким заявлением: «Что вы сделали с этой Францией, которую я оставил вам такой процветающей? Я оставил вам мир, а нашел войну! Я оставил вам победы, а нашел отступления! Я оставил вам итальянские миллионы, а нашел грабительские законы и нищету! Что вы сделали со ста тысячами французов, которых я знал, моими славными соратниками? Они мертвы! Так не может продолжаться! Через три года это привело бы нас к деспотизму».