Жребий окаянный. Браслет

Фомин Алексей Николаевич

Валентин поглядел на Ероху. Доволен, лыбится в тридцать два зуба, но сосредоточенности и внимания, похоже, не теряет – так и стрижет глазами по толпе играющих. Валентин внимательно оглядел свою сторону. Толпа, потихоньку напирая, уже обтекала сбоку его и Силку. Еще немного, и народ окажется у них за спиной. «Куда ж я раньше-то смотрел? – ужаснулся Валентин. – Ишь, размечтался, а про дело конкретное забыл». Энергично, вертясь волчком во все стороны, он принялся отпихивать назад напирающих игроков:

– Эй-эй, осади! Не напирай! Осади назад!

В

этот самый момент взгляд его зацепился за каких-то людей, стоящих у лавки с битой птицей, метрах в десяти – пятнадцати отсюда, аккурат за спиной у Силы. Интенсивно потолкавшись, Валентин вернул толпу игроков в допустимые границы, после чего обернулся назад, чтобы разглядеть повнимательнее людей у птичьей палатки. Это был Ермил вместе с одним из митряевских приказчиков, имени которого он не знал. Они выбирали гуся. Хозяин палатки выбрался из-за прилавка и едва ли не жонглировал морожеными тушками, пытаясь впарить их возможным покупателям. Те же, чем-то, видимо, недовольные, отпихивались от предлагаемого товара, отражая посланные в них тушки не хуже футбольных вратарей.

Валентин склонился к Силе и шепнул ему на ухо:

– Силка, Ермил митряевский здесь. Дай двум-трем последним выиграть, и уходим. Быстро!

Тройной подряд выигрыш вызвал бешеный прилив энтузиазма у играющих, но Сила неуловимым движением сгреб стаканчики и, забросив барабан за спину, объявил:

– До завтра, господа хорошие, а на сегодня представление окончено.

Толпа еще недовольно гудела:

– У-у… Почему окончено? Как же так? – А троица друзей уже исчезла в ближайшем междурядье.

– Эй, вы куда рванули-то? – Ничего непонимающий Ероха все ж таки дисциплинированно следовал за товарищами.

– Минька Ермила митряевского заметил, – на ходу объяснил ему Сила.

Они сделали пару поворотов, пробежали во всю длину скобяной ряд, еще раз повернули и остановились лишь у обжорного шатра, привлеченные раздражающим обоняние запахом вареного мяса.

– Жрать хочется, со вчерашнего вечера ничего не ел, – пискнул Силка.

– Один ты такой, что ли, – поддержал его Ероха.

Есть действительно хотелось. Утром они впопыхах, разгоряченные предчувствием грядущей удачи, позабыли даже о голоде. А ведь действительно, ни хлебной крошки, ни маковой росинки со вчерашнего дня во рту не было.

– Зайдем, – скомандовал Валентин, кивнув на шатер. – Перекусим.

Взяв по полной миске горячего жирного бульона с рубленой требухой, остро пахнущего чесноком, парни устроились за столом.

– А пахнет-то!.. – восхитился Ероха, потянув носом пар, поднимающийся из миски. Он запустил ложку в миску и, провернув несколько раз ее содержимое, старательно подул на поверхность хлебова. После чего, набрав полную ложку требухи, отправил ее, обжигая губы и язык, в рот. – Ух-ху-хо… Горячо! – Ероха вдохнул пару раз открытым ртом, стараясь остудить обожженный язык. – Но вкусно! Под такую закусь бы водочки…

– И то, Минь, – поддержал его Силка. – Давно уж

ни капли… А ведь день сегодня какой удачный.

Валентин поднялся, подошел к прилавку и попросил водки. К друзьям вернулся, неся на небольшом деревянном подносике три стаканчика с водкой.

– Ну за успех нашего первого дела! – торжественно провозгласил он и опрокинул в себя свою порцию водки.

Водка оказалась какой-то странной, непривычной. Крепостью градусов в двадцать пять, не больше. К тому же настояна она была на какой-то пряной травке, придававшей напитку не только непривычный острый вкус, но еще и сладость. Одним словом, Валентин предпочел бы менделеевский вариант традиционного русского напитка.

Бульон с требухой был невыносимо горяч, так что Валентину, прежде чем приступить к еде, пришлось долго дуть на него, отгребая в сторону расплавленный говяжий жир.

– А фто, Минь, будут ефо дева? – спросил Силка, одновременно пытаясь жевать, дышать и говорить набитым ртом.

– Будут обязательно, – заверил приятелей Валентин. – А пока требуха пусть остывает, мы же давай-ка сегодняшний прибыток пересчитаем.

Сила принялся доставать из карманов монеты, складывая их на столе, а Валентин пересчитывал их и раскладывал на три отдельные кучки. Всего получилось три рубля двадцать четыре копейки. У Силки с Ерохой аж челюсти отвисли, когда Валентин назвал им сумму.

– Иди ты… – только и смог вымолвить Ероха. – И это за каких-то полдня работы!

Валентин пододвинул каждому его горку монет.

– Так, парни, прячьте по карманам ваши деньги. Там у вас по рублю. У меня, соответственно, рубль двадцать четыре копейки. Из этих денег я хочу рубль Надею дать. Все ж таки, в случае чего, к нему побежим, да попросить его хочу поискать рыжего Ваньку…

– Правильно, – поддержал Ероха.

– Не очень честно получается, Минь, – подал голос Сила. – Нам по рублю, а тебе всего лишь двадцать четыре копейки.

– Из этих копеек надо еще за найм барабана отдать, – напомнил друзьям Валентин. – Да и не радуйтесь особо. Этот рубль не вам предназначается. Мы все свои деньги вместе пока держать будем. И храниться они будут у меня. А тот рубль, что сейчас получили, отдадите родителям. Скажете, что нашли работу. В митряевском торговом доме приказчиками будете. В скором времени и жить туда переедете. А деньги эти – аванс вам.

– Чего? – в один голос воскликнули Сила с Ерохой, не понявшие слова «аванс».

– Задаток, значит, – пояснил Валентин. – Это нужно, чтоб родители ваши знали, что люди вы теперь самостоятельные и занятые, чтоб не лезли к вам со всякими пустяками и не загружали в будние дни какой-нибудь ерундой.

– Правильно, – поддержал его Ероха, – а то батя мне уже неделю печень выедает, что я болтаюсь целыми днями незнамо где, а дома стоят дела непеределанные.

– Нехорошо, однако, родителей обманывать. – Силка покачал головой. – Зачем же врать, что мы у Митряева приказчиками работаем?