Жребий воина
Шрифт:
Докурив, Сергей тщательно погасил окурок в пепельнице автомобиля.
— Никого из ребят больше не видел? — вдруг спросил Сергей.
— Нет, — тихо сказал Шурик. — И не очень-то хотелось.
— А меня хотелось увидеть? — с насмешкой спросил Сергей.
— Захотелось, ротный, — как-то неожиданно тепло произнес Шурик.
Сергей помолчал, а потом попросил:
— Не зови меня больше «ротным». Я тебе больше не ротный. Ясно?
— Ясно… Только почему?
— Обсуждаешь приказы, — вполне серьезно сказал Сергей.
— Так
— Тебе снится? — спросил отрывисто Сергей.
— Иногда, — признался Шурик.
— И мне, — сказал Сергей.
— С другой стороны, у нас теперь та же работа. Да еще и деньги платят, — сказал Шурик.
— Наверно, — задумчиво сказал Сергей. — Наверно, дело в том, что тогда все было в первый раз.
— Ты помнишь, как мы нашли в пещере Федоренко? — спросил Шурик.
— Конечно. Никогда не забуду.
— Я до этого какой-то спокойный был. А когда Федоренко увидел в той пещере, стал бояться, — признался Шурик. — Больше всего боялся, что к ним живым попаду.
— Я тоже, — сказал бывший ротный.
— Давно ты у этого Мазепы? — спросил Шурик.
— Уже два года. Почти два.
— Понятно.
— Что тебе понятно? — с неожиданной злостью сказал Сергей. — Думаешь, я всю жизнь мечтал?
— Ничего я не думаю, — довольно жестко отозвался Шурик.
Сергей снова прикурил и спросил:
— Ты веришь в переселение душ?
— Чего?
— В переселение душ веришь?
— Может быть. А к чему ты спросил?
— Я как-то в поезде ехал. Надо было в Питере кое с кем поработать. Я езжу в плацкарте. А в тот раз пришлось в купе. Со мной один попутчик разговорился. Про индийскую философию.
— Ну? И что? — с некоторым удивлением спросил его Шурик.
— Он сказал, что у всех у нас карма своя… Слышал про такое?
— Ну-ну, продолжай. — Шурик смотрел на Сергея с любопытством.
— Этот мужик сказал, что у каждого карма своя. И у воина бывает карма. Так и называется — карма воина. Если у человека карма убивать, то он и будет убивать. Значит, он нужен в этой жизни специально для убийства. Но это не значит, что в следующей жизни он станет свиньей или собакой. Совсем необязательно. Главное для воина — делать свое дело спокойно. Не должно быть никакой злости. Это просто призвание. Токарь делает деталь, каменщик стену кладет, а воин убивает. А те, кто с Федоренко так поступили… — Тут Сергей на секунду запнулся. — Они неправильно сделали. Убить — убей. Только зачем же…
— К чему ты мне это рассказываешь? — перебил Шурик.
Сергей удовлетворенно покивал:
— Ты меня верно понял, Шурик. Я тебе это говорю зачем-то. Зачем ты разговаривал с Леонидом Петровичем на «ты»? Он тебе в отцы годился.
— Да для него какая разница? — Шурик едва не подпрыгнул от изумления.
— Верно, дело не з обращении, — сказал Сергей. — Только тебе как будто нравилось, что он должен умереть. А ведь он тебе ничего
— Будет гнать, — с раздражением сказал Шурик. — Или ты наехать на меня решил?
Сергей хмыкнул и сказал:
— Да на фиг ты мне нужен, наезжать на тебя… А над моими словами подумай. Для пользы дела говорю.
Шурик опустил глаза и после некоторого размышления проговорил:
— Да, ты прав. Работать надо спокойно.
— Вот я об этом и говорю, — сказал Сергей. — Ни одного удара не должно быть лишнего. Ударить можно только для пользы дела. Если уверен, к примеру, что после тычка в нос клиент по-другому запоет. Другое дело, если мы договоримся играть в злого и доброго следователя. Тогда…
— Фары! — вскрикнул Шурик и указал в сторону шоссе.
Сергей тут же отключил освещение внутри салона. В наступившей темноте они отчетливо увидели снопы света, которые прыгали на ухабах проселочной дороги.
— Поиграй фарами, — сказал Сергей. — Это Гунявый.
Шурик несколько раз включил и выключил фары. Похоже, их заметили: снопы света погасли, а потом замигали, как будто автомобиль остановили, чтобы просигналить в ответ.
Шурик еще раз «поиграл фарами».
Спустя несколько секунд к ним подъехала иномарка. Они увидели, что борта ее жирно заляпаны грязью.
— Серега? Это ты там?! — раздался гнусавый голос.
— Можно обходиться без имен, — бодро отозвался Сергей и бросил Шурику, выходя из машины: — Зажги в салоне свет и не двигайся. Как жизнь? — спросил, приближаясь, Сергей.
— Нормально. — Сидящий за рулем иномарки мужчина окинул его туповатым и заносчивым взглядом. — Эй, не лупи в глаза! — крикнул Гунявый уже Шурику.
— А ты бы тогда свет в салоне зажег, — сказал Сергей.
— Да запросто, — сказал Гунявый.
У него была тяжелая нижняя челюсть и расплющенный нос боксера со стажем.
— Почему ты не один? — спросил Гунявый.
— Чем тебе не нравится мой водитель? — ответил Сергей.
— Он не баба, чтобы нравиться. Где вторая половина «зелени»?
Сергей нарочито медленно подал Гунявому маленький сверток.
— Считать не буду, — сказал Гунявый и бросил деньги на соседнее сиденье.
— Нет уж, ты посчитай, — с нажимом произнес Сергей. — Там же все координаты.
— Какие? — тряхнул головой Гунявый, как лошак, отгоняющий мух.
— Ты в Питер едешь? — Сергей саркастично осклабился.
— Ясный х…
— Так разверни цацку.
Оттопырив нижнюю губу, Гунявый разорвал газетную упаковку и стал читать записку.
— Ну, все понятно? — спросил Сергей.
— Не нукай, не запряг. — Гунявый решил перечитать адрес и телефон несколько раз.
— Да сунь ты уже в карман, — сказал Сергей. — Позвонишь, назовешь свое имя — и все.
— Ладно, — сказал Гунявый, убирая записку. — Эй, а че бабки русские?
— Там только немного рублей, — терпеливым голосом пояснил Сергей.