Жребий воина
Шрифт:
— Витя, если ты не хочешь меня видеть, извини… Ну, хочешь, я уйду прямо сейчас? Ты позволишь мне заплатить за себя?
Виктор отнял руки от лица и сказал:
— Прости, старик. Извини — слишком я что-то издергался.
— Да купи ты себе винца и вмажь как следует! — с улыбкой облегчения посоветовал Виталий. — Подумаешь, за рулем — тачку можно взять, в конце концов.
— В следующий раз, — виновато вздохнул Коляев. — Может, лучше поедем ко мне? Давно у меня не был?
— Больше года.
— Вот и поедем. Надоели кабаки.
Виктор заплатил по счету, и они вышли из ресторана к припаркованному неподалеку
Проехав километров десять к юго-западу столицы, они вышли из машины в большом дворе со школой и детским садом. Консьержка улыбнулась жильцу излишне приветливо, и все же Виталию померещился уксус где-то в уголках увядшего рта.
— Вот мымра, — сказал Виталий уже в лифте.
— Ты о ком? — встрепенулся от задумчивости Виктор.
— Так… О вахтерше внизу.
— А-а, — с пониманием протянул Виктор. — Не обращай внимания.
Двухкомнатные апартаменты Коляева выглядели экстравагантно. Тут было смешение нескольких стилей. Бросались в глаза классические колонны по углам гостиной и разноцветные галогеновые лампы в многоярусном потолке.
Виктор попросил располагаться поудобнее, оставил выпивку и исчез на кухне.
Виталий утонул в мягком диване, лениво болтая кубиком льда в тяжелом стакане с «Чи-вас Ригал». Правую ногу он ввиду отсутствия хозяина положил на толстое стекло столика.
Через минутку он заскучал, отставил пустой стакан и стал теребить пальцем уголки газет, сложенных в нижней части стола. Однако даже свежие номера «Файнэншл тайме» его мало привлекали. Под педантичной стопочкой газет он натолкнулся на толстую книгу. Он вытянул ее к себе на колени и увидел, что это Библия. Он раскрыл книгу на странице, заложенной узкой шелковой полоской, и прочитал наугад: «Но они сказали: нет, мы ночуем на улице. Он же сильно упрашивал их; и они пошли к нему и пришли в дом его. Он сделал им угощение и испек пресные хлебы, и они ели». Жуков захлопнул книгу и небрежно бросил ее поверх газет.
Он мягко вскочил на ноги и пошел в сторону ванной. Попутно он увидел, что дверь на кухню оказалась плотно заперта. Виталий покивал головой с многозначительным видом и вошел в ванную, не зажигая там света. Он стал обеими ногами на край большой треугольной ванны и заглянул на кухню через овальное окошко, обведенное лепниной. Он увидел Виктора, который сидел к нему спиной за кухонным столом. Перед ним стояли бутылка французской столовой воды и хрустальный стакан. А еще на столике лежали пять кучек разномастных пилюль. Похоже, Виктор высыпал их из нескольких аляповатых склянок, которые Виталий едва разглядел из-за его плеча. Виктор с унылой методичностью отсчитывал пилюли из каждой кучки по очереди и кидал их в рот, а потом запивал водой. Это продолжалось довольно долго, и Виталий все не мог почему-то отвести глаз от этой сцены. Происходящее удручало его.
Вдруг спина Виктора напряглась, и он медленно обернулся. Виталий до того оцепенел, что не отпрянул от окошка. Бледное, потное лицо Виктора с глубокими впадинами висков показалось ему ликом самой смерти. При ярком свете отчетливо проступали темные тени вокруг его измученных глаз.
Виталий спустился на пол, виновато понурил голову и пошел в кухню.
— Присядь пока, — ровным голосом сказал Виктор. — Я уже почти закончил.
Виталий
— Ну-с, — приподнял брови Виктор. — Виталик руссиш партизан? Партизан, правда?
Глаза его были холодными и пустыми.
— Ты об этом хотел со мной поговорить? — Виталий указал взглядом на упаковки с таблетками.
— Это лишь досадное следствие. Я хотел сообщить причину, — сказал Виктор.
— И как давно ты на наркоте? — в лоб спросил Виталий.
Виктор издал неопределенный звук изумления, потом запрокинул голову и раскатисто захохотал. Он так смеялся, что поперхнулся и стал кашлять. Кашель становился все натужнее, пока Виталий не догадался вскочить и врезать приятелю по спине ладонью. Изо рта Виктора выпрыгнула на стол половинка капсулы. Губы его окрасила оранжевая слюна. Он отер одной рукой слезы с ресниц, а другой налил полный стакан воды и залпом выпил.
— Недаром рекомендуют: капсулы надо запивать большим количеством воды, — сказал Виталий.
— Да иди ты, — вяло огрызнулся Виктор. — Шпион. Вечно все подглядывал и подслушивал.
— Мой любимый герой — Печорин, — с видом превосходства сообщил Жуков. — Я «Княжну Мери» по пять раз в год перечитываю.
— Я тебе про Ивана, а ты мне про болвана, — невесело усмехнулся Виктор.
— Сам болван, — сказал Виталий. — Печорин потому и выиграл, что подслушивал и подглядывал нужную информацию.
— Умер он, однако… очень скоро в Персии, — напряг школьную память Виктор. — Умер от какой-то холеры — и баста. На всякого мудреца довольно простоты.
— Дай-ка водички попить, — сказал Виталий, взял выпитую почти до дна зеленую бутылку и стал отвинчивать пробку, чтобы отхлебнуть из горлышка.
— Ты ломишься в открытые двери. Я и сам тебе все скажу, — сказал Виктор и выхватил из рук Жукова бутылку. — И не стоит тебе после меня пить оттуда. Возьми вон в шкафчике еще. Почему не стоит? Я утром пил из горлышка. Врачи говорят, это ничего. Говорят, ты можешь даже есть со мной из одной тарелки. Только я мнительный. Полгода назад были с шефом в Найроби. Отель был довольно дорогой, но что-то случилось с кондиционированием. Я открыл в своем номере окошко, чтобы проветрить. Тут откуда ни возьмись… В общем, когда меня москит укусил, я не тропической болезни испугался. Я болезней уже не боялся. Я испугался, что он после меня полетит и укусит еще кого-то. Да вот хотя бы Миндрина нашего. А у него семья, дети… Когда медики говорят, что комары — это ничего, что у них аппаратик только в себя тянет, — я не верю. Ни хрена им не верю! Почему лейшманиоз передают, а ЭТО не передают?!
Виталий с ужасом осознавал, о чем говорит его друг юности, и с оторопью смотрел, как Виктор все больше выходит из себя, как бы прорывая плотину своей тайны.
— …А блохи?! Почему туляремию передают, а ЭТО не могут?! Мо-огут, все могут! Я не верю! — И Виктор погрозил кому-то костлявым кулаком.
Тут Виктор внезапно умолк и пристально посмотрел в глаза Жукову. Виталий исподлобья, с каким-то детским страхом глазел на него в ответ.
— Ты продолжай, продолжай, — только и сказал он.