Жрец Хаоса. Книга II
Шрифт:
Хотя на что я рассчитываю? Меня бы и так, и этак все равно не оставили в покое. Сам факт того, что я Угаров, и того, что мы вырвали из лап Ордена своих людей по крови, уже говорит о том, что спокойной жизни нам не видать. Что же придётся, так или иначе искать пути к уничтожению этой пиявки, присосавшейся к империи. А ещё появились мысли о том, что необходимо где-нибудь поискать информацию об астральных сущностях, которые бы могли свободно как сожительствовать в теле человека с душой, так и на время покидать оболочку для выполнения собственных
Необходимо было самому понимать, с чем я имею дело, и что же это за Орден, внутри которого умудрилась расплодиться столь опасная астральная дрянь. К тому же нужно было ещё и понимать, видит ли её кто-нибудь, кроме меня. Пока, судя по тому, что все остальные относились к Ордену спокойно, их не видел никто. Иначе тот же самый доктор Лемонс, использующий в качестве артефакта окуляр, тоже смог бы их рассмотреть. Выходит, что они всё-таки не сгустки силы, а некие сущности, видеть которых дано не каждому.
И нельзя исключать из вариантов и то, что данные твари были естественными противниками горгов в их среде обитания. Хоть ничего подобного я в его памяти, мельком просмотренной перед смертью, не увидел. Однако же это не значит, что этого нет. Ведь умудрился же горг одним ударом уничтожить тварь, и все остальные его испугались.
Может быть, это совсем не то, о чём я думаю. В любом случае, видеть тварей я стал после единения с горгом, и это был несомненный плюс. Несомненным минусом было то, что я сегодня показал братьям Ордена силу, близкую к их. А это означало, что-либо они примут меня за одного из них, либо сделают своим главным врагом. Причём ко второму выводу, думаю, они придут гораздо быстрее, чем к первому. Меня же не устраивал ни один из них.
Глава 2
На службу я прибыл вовремя.
Несмотря на бессонную ночь, на моем лице играла довольная, чуть усталая улыбка, которая, видимо, рассказала принцу куда больше, чем я планировал. Сдав ему артефакт смены личины с почтительным поклоном, я последовал за своим сувереном по золоченым коридорам дворца.
Принц шёл неспешно, слегка покачивая тростью, его губы тоже дрогнули в улыбке, когда он спросил:
— Как прошла поездка?
Я пожал плечами, снисходительно усмехнувшись:
— Минус две двери в Ордене, плюс один возвращённый в род человек. Сейчас им занимаются сестра и лекарь. Бабушка счастлива — будто камень с души свалился.
Принц приподнял бровь, ожидая продолжения.
— Амулет, впрочем, не понадобился. Как вы понимаете, в три часа утра ломиться на территорию Ордена во время всенощной литургии под чужим именем — не лучшая идея. Обычного купца отправили бы по такому маршруту, по которому даже братья Ордена не ходят.
Принц расхохотался, закинув голову назад, и, убирая амулет в карман, махнул рукой, величественным жестом указывая следовать за ним.
— Ждать на тебя жалоб?
— Я оставил им без малого три килограмма золота — плату за двадцать лет «заботы»
Мой вопросительный взгляд не ускользнул от принца.
Он тяжело вздохнул, потирая переносицу:
— Да, да, мой друг. Приехала кузина матери из Австро-Венгрии и привезла на неофициальные смотрины трёх своих дочерей. Якобы все они владеют огненной магией и могут составить мне подходящую партию.
Я вежливо склонил голову, сдерживая саркастическую улыбку:
— Прошу прощения, Андрей Алексеевич, а как же близкородственные браки и их последствия?
Принц развёл руками в театральном жесте отчаяния:
— Кровосмешение, конечно. Но отказать напрямую мы не можем, как ты понимаешь. Уделить внимание обязаны. И чтобы меня не разорвали на части три девицы на выданье, я беру тебя в подмогу.
Его улыбка была настолько неестественно-благородной, что я едва сдержал смех.
— Надо, так надо, — пожал я плечами и пересёк порог женской гостиной.
Императрица восседала на кушетке рядом с изысканно одетой шатенкой, поразительно похожей на неё саму, та же гордая осанка, те же тонкие черты лица.
А рядом…
На низких банкетках сидели три барышни, которые, вероятно, внешне должны были быть копиями своей матери, но что-то там с наследственностью не сложилось.
Если их мать была воплощением аристократической красоты, то дочери…
Одна — с острым, как топор, подбородком и выдвинутой вперёд челюстью.
Вторая — с носом, напоминающим клюв хищной птицы и глубоко посаженными глазами.
Третья — с глазами, будто бы смотрящими в разные стороны и практически отсутствующим носом.
В любом случае, Андрей Алексеевич сделал шаг вперёд и расплылся в улыбке, расхваливая красоту и прелесть девиц на выданье и своих кузин заодно:
— Какая честь видеть таких прелестных гостий!
Императрица тем временем представила всех друг другу:
— Андрюша, позволь представить мою кузину, княгиню Викторию Эстерхази, и её трёх очаровательных дочерей: Анну-Марию, Ванду и Терезу. Девочки, позвольте представить вам моего сына, Его Императорское Высочество Андрея Алексеевича, а также его ближайшего друга княжича Юрия Угарова.
Княгиня кивнула мне с холодной вежливостью, едва склонив голову, пока принц с изысканным придворным лоском целовал ручки каждой из княжон, не забывая при этом осыпать их изысканными комплиментами.
Приклеив к лицу самую вежливую и восторженную улыбку из имеющихся в арсенале, я всё не мог понять, как у такой красивейшей женщины смогли родиться три столь некрасивые дочери. При этом я с некоторой завистью взирал на принца, который то и дело обменивался стрельбой глазками со всеми княжнами, по очереди шутил, целовал им ручки и, в общем и целом, весьма и весьма положительно о них отзывался.