Жрон
Шрифт:
Толкнул локтем Финнигана, шёпотом спросил, стреляя глазами в её направлении:
— Эй, Шимус, это там что за деваха с белыми волосами?
— У змей что ли? — он вгляделся и сказал удивлённо: — Это же Дафна Гринграсс. Ты чё, забыл?
— Не узнал. Сильно, однако, изменилась за лето, — я поцокал языком. — Богатой будет.
— Она и так богата, — хохотнул приятель и приобнял меня за плечо. — Слуш, дружище, ты конечно крут, читал я о тебе в газете, и Уизли одна из двадцати восьми чистокровных фамилий, но скажу как есть — ничего тебе там не светит. Да и на черта тебе
— Да больно надо, — я пофыркал для приличия, но взгляд от прямых, красиво ложившихся на плечи волос платиновой белизны так отвести и не смог. Потом, вдруг посмотрел с лёгким смущением на Гермиону, затем снова на Дафну. Почему-то мне показалось, что белые волосы нравятся мне больше.
Невольно повёл глазами по столу чёрно-зеленых и столкнулся взглядом с Драко, сидевшим неподалёку от моего нового интереса. Тот презрительно наморщил нос и, отвернувшись, что-то сказал Крэбу и Гойлу отчего они весело заржали, поглядывая на меня.
Я сузил глаза, подумал с поднявшимся в душе бешенством: «Ах ты, сука. Ну держись, и прихлебателей твоих я тоже достану».
Что бы задушить в себе первый порыв кинуть в беловолосого чем-нибудь тяжёлым, я снова посмотрел на Дафну, потом на Герми. Оттаял немного, любуясь то густыми каштановыми кудрями, то кипенно-белым водопадом.
Тут в зал, как раз, ввалилась нестройная толпа первокурсников, и моё внимание привлёк Дамблдор, живо выскочивший к трибуне.
Уже после, когда закончился обед, и все начали расходиться по факультетским гостиным, я, чёрт бы побрал эту мою новую импульсивность, отвязавшись от Финнигана, догнал беловолосого нахала в одном из коридоров.
— Эй, Малфой, — белобрысый был конечно не один, а со своими «подружками» Крэбом и Гойлом. Поэтому на мой окрик обернулись все трое.
— Уизли, — протянул Драко, чуть настороженно, но со слабо прикрытой иронией. А «девочки» выдвинулись на передний план, прикрывая своего патрона.
— Да вот, думаю может тоже расскажешь, что такого весёлого во мне увидел? — я недружелюбно улыбнулся.
— А, ты об этом, — уже с большей иронией протянул Малфой. Оглянулся по сторонам, то ли убедиться, что есть свидетели, то ли наоборот удостовериться, что их нет, я так и не понял.
— Мы тут с друзьями обсуждали величайший подвиг магической Британии, совершённый героическим Роном Уизли, — они снова обидно засмеялись.
— И что тебя не устраивает? — максимально спокойно переспросил я, кидаться на них было глупо, хоть и хотелось, но я держал себя в руках.
Драко вдруг блеснул глазами, сказал, снизив голос почти до шёпота, переходящего в шипение:
— Мне-то хоть не свисти, что ты там Пожирателя завалил. Этой тупой газетёнке верят только тупые домохозяйки, типа твоей мамаши. Поверь, Уизли, ты ещё не встречался с настоящим Пожирателем. И лучше бы тебе и дальше не встречаться.
— То есть ты знаешь всех Пожирателей, чтобы утверждать, что я завалил не Пожирателя? — уточнил я, намеренно пропуская оскорбления в сторону моей матери. За это он тоже ответит, но позже. А пока, хоть и через призму бешенства,
Презрительно засмеявшись, Малфой сказал, кривя губы:
— Я ничего не говорил. А ты давай, иди, рассказывай дальше, какой ты герой, но мы-то знаем.
Не выдержав, я резко шагнул вперёд, почти вплотную к прикрывавшим беловолосого «быкам», так что тот рефлекторно отшатнулся. Посмотрел на набычившихся парней и, усмехнувшись, почти незаметным движением, зацепив ногу Крэба, толкнул его плечом, заставляя укатиться к стене, а Гойла, скользнув вперёд, пяткой ударил под коленку, резким рывком сзади за воротник, бросая на пол, нам под ноги.
— Какой бы ни был, но на таких как вы меня хватит, — негромко, но веско, сообщил я Малфою, успевшему за короткие мгновения этой демонстрации остолбенеть, побелеть и одновременно покрыться потом.
Резко перейдя на легкомысленный тон, чем заставил его ещё раз вздрогнуть, сообщил, отходя на пару шагов и наблюдая, как поднимаются злющие, но не спешащие бросаться угрозами слизеринцы:
— А так, ты хорошую шутку рассказал. Я тоже посмеялся.
Отвернувшись и засунув руки в карманы мантии, я направился в противоположную от них сторону. Больше со слизеринцем разговаривать было не о чем.
Но тут неожиданно наткнулся на пару девчонок-гриффиндорок, словно примёрзших к полу и смотрящих на меня глазами размером с чайные блюдца. Сам, невольно, остановился. Нет, слышать нас они не могли, но вот видели прекрасно. Что они поняли из увиденного, какие выводы сделали? Мне было совершенно непонятно. Но эти расширенные, неверящие глаза…
— Де… — я только было попытался что-то сказать, объяснить, как ученицы рванули бежать так, что только мантии мелькнули у меня перед глазами. Да, дела, я остался стоять, понимая, что гоняться за ними дело бесполезное. Оставалось надеяться что бурная девичья фантазия не нарисовала чего-то совсем уж дикого.
А тут ещё и Малфой проснулся, стоило девчонкам сдриснуть.
— Эй, Уизли, — голос беловолосого поднабрал уверенности, но в конце всё же «дал петуха».
— А ты что, решил, что такой крутой? Можешь вот так подойти, вопросы задавать, угрожать? А?
Мальчик… Мои губы растянулись в кривой ухмылке. Обернувшись, я придавил тяжёлым взглядом всех троих.
— А что, ты какой-то особенный, что к тебе надо по-особенному подходить?
— Да, я Малфой, — гордо задрал подбородок Драко, открывая цыплячью шею.
— Ты личинка Малфоя, — сказал, как сплюнул, я.
— Вот папа твой — Малфой, а ты пока никто. Паразит на заёмной славе и богатстве. С чего тебя уважать? И бояться тебя?
Я подходил шаг за шагом, роняя тяжеловесно рубленые фразы.
— Ты стоял когда-нибудь против врага? Пожирателя, не пожирателя — разницы нет. Один на один? Играя с ним в салочки, но только ставка в той игре — жизнь. И только от тебя зависит чья: его или твоя? Смотрел ему глаза в глаза? Вижу, что нет, — подойдя снова, я не стал заново разгонять насупившихся и напрягшихся «телохранителей», ограничился плевком им под ноги.