Жуки на булавках
Шрифт:
Девушка сама ходила за получением гонорара и подписанием договоров на новые плакаты, но их становилось меньше и меньше. Даже самый выгодный заказчик – Яша Безумнец – и тот выдавил из себя со вздохом:
– Если у художника такая жена, ему лучше идти в полотеры. В тех кругах на это смотрят легче.
Алибабов с ненавистью рассматривал свои прежние плакаты. Ночами он потихоньку подрисовывал на оригиналах человеческие скулы, выравнивал глаза и укорачивал уши но было уже поздно, – плакаты уже давно висели во всех людных местах. Так продолжалось до той памятной минуты, когда однажды под утро ожившая девица подошла к нему сзади и неожиданно сочно поцеловала его в полысевшее темя. Алибабов обернулся, вгляделся в нее еще раз и с отчаянием вскрикнул:
– Ну, марш, жаба, на полотно! Втискивайся обратно, каря!
– Сами выдумываете, а
– Зашпаклюю! – рычал Алибабов, – марш под грунт, уродина! Ура!!
Таяли последние жуткие черты под мощными ударами грунтующей кисти. Девица исчезла под белой краской. Снежной белизной заблестело перед Алибабовым полотно. Он схватил кисти и начал…
Вы думаете: начал рисовать человеческие лица на плакатах? Ничего подобного. До сих пор и он и другие плакатисты иногда еще пытаются рисовать что-то невообразимое. В этом и вся мораль столь неправдоподобно и подробно нами рассказанной истории.
1934
Убийство на ходу
Неопытные в светских правилах люди измеряют достоинство зубочистки количеством ртов, в которых она побывала. Так некоторые титаны дела и гении недовыпуска печатной продукции утверждают, что прелесть художественного произведения познается лишь через примечания к нему.
Для этого к каждому роману, поэме или другому опусу обычно плотно примыкает дивизион примечаний, обосновавшийся в конце книги за унылыми окопами замеченных опечаток.
Примечания в конце книги составляются по тонкому, но легко уяснимому замыслу: толкование малопонятных советскому читателю слов считается обременительным для его художественного восприятия, а объяснение обычных слов знаменует собой показатель солидности и углубленности штатных служащих издательства и вольнонаемных комментаторов искусства.
Вот наиболее типичный стандарт таких примечаний.
Берется, например, такой отрывок из Байрона:
Смотрите, призрак встал кровавый,Защитник Трои умерщвлен…В семье Приама были нравыСвятей и чище…Примечания к отрывку делаются обычно в таком стиле.
Троя – множественное число от слова – трех.
Приам – древний грек. По некоторым источникам – мужчина. См. «Историю римской религии» на немецком языке. Берлин, 1874 г., стр. 171.
Семья – соединение родственников на почве экономических интересов или бытовых предрассудков.
Призрак – обычай в средние века ходить вне своего тела. Ныне не существует, кроме отдельных буржуазных стран.
Нрав – деепричастие от слова нравиться, нравный, нервный (см. пословицу «Норов – как боров»).
Умерщвлен – убит тупым орудием на почве классовых разногласий.
Чище – восклицание от глагола чистить. (Сравни у Шиллера «И чистота твоя приятна».) Чисткой сапог в Голландии занимаются прибрежные жители.
Кроме примечаний в конце текста, чрезвычайно популярны в издательских прериях и пампасах и примечания, так сказать, на ходу. Вставленные непосредственно в текст, причем текст в этом случае напоминает провинциальную баню, обставленную лесами для девятиэтажной постройки.
Делается это так. Берется, например, стихотворение Гейне «Незнакомка», спешно перемалывается в комментаторской мясорубке, пересыпается укропом мемуарных лет и встает перед ошеломленным читателем в таком виде:
Златокудрую [ [1] ] красотку (вариант: тетку)Ежедневно (еженедельно; см. черновик 1923 г.(я [ [2] ] встречаюЗдесь [ [3] ] в аллее тюильрийской [ [4] ]Под каштанами [ [5] ] гуляя (вариант: простоквашу доедая).Как
1
Намек на госпожу M., y которой не было одной ноги.
2
Сам Гейне. По некоторым вариантам – В. Шекспир.
3
В Гамбурге на улице Рябой Кунигунды.
4
Тюильри – предместье Парижа в Лондоне.
5
Чувствуется влияние Оскара Уальда, который хотя и жил позже, но тоже любил хвойную растительность.
Для популяризации нашего стандарта прибегаем к широко известному стихотворению Козьмы Пруткова «Из Гейне». Вот оно уже в готовом, запакованном и пронумерованном состоянии для помещения его в книге.
Вянет лист [ [6] ], уходит лето [ [7] ],Иней серебрится (вариант: золотится)Юнкер (вариант: штабс-капитан)Шмидт из пистолета (прим. ред.: маленькая винтовка).Хочет (см. черновик № 17: не хочет) застрелиться (пр. ред.: повеситься).Погоди, безумный (ср. у Грибоедова и Пушкина: безумец я, довольно!),Снова (т. е. во второй раз. Ред.)Зелень [ [8] ] оживится…Юнкер (вариант: генерал-майор)Шмидт I (умер в 1863 г. Ред.) честное слово [ [9] ]Лето воз (зачеркнуто. Ред.) возвратится!6
Лист – композитор. См. Крейцерова соната.
7
Лета – река в мифологии. По Версальскому договору отошла к Исландии.
8
Витамины. Чаще всего наблюдаются в лимонах и баранине.
9
«Слово» – орган либеральной буржуазии в Воронеже, в 60-х годах.
Отдельных лиц и издательства, не желающие пользоваться приводимым выше стандартом, автор к этому не принуждает, но находит неразумным не воспользоваться совершенно безвозмездно хорошо продуманным и технически совершенным образцом
1934
Семья
I
Бубенцов разбивал семьи с налету. Так два-три столетия назад грабили барки на Волге. С лихим посвистыванием, одинаковыми приемами и всегда безошибочно.
По этой же системе он и сейчас уводил Анну Петровну.
На второй день знакомства он заявил решительно:
– Анна – это не имя. Тускло. Пахнет прохладной комнатой и керосинкой. Я вас буду звать Дэзи.
У Анны Петровны были двое детей и молчаливый муж с одним костюмом, и ее никто не называл Дэзи. Это было так неожиданно и красиво, что уже на пятые сутки, перешивая сыну штанишки, она поняла, что она действительно Дэзи и только раньше этого никто не замечал.
– Я вас выну из семьи, – веско предупредил ее Бубенцов, ковыряя в зубах после ресторанного шницеля. – Вы пропадаете в ней, как бабочка в клетке. Золотая бабочка в ржавой клетке… Я вас выну.