Жуков. Рожденный побеждать
Шрифт:
Возвращаясь позже к анализу Берлинской операции, Жуков отмечал: „Ошибок не было. Однако следует признать, что нами была допущена оплошность, которая затянула сражение при прорыве тактической зоны на один-два дня. При подготовке операции мы несколько недооценили сложность характера местности в районе Зееловских высот, где противник имел возможность организовать труднопреодолимую оборону. Находясь в 10–12 километрах от наших исходных рубежей, глубоко врывшись в землю, особенно за обратными скатами высот, противник смог уберечь свои силы и технику от огня нашей артиллерии и бомбардировок авиации. Правда, на подготовку Берлинской операции мы имели крайне ограниченное время, но и это не может служить оправданием. Вину за недоработку вопроса прежде всего я должен взять на себя“ {619} .
Сталин, требуя овладеть Берлином как можно быстрее,
Жуков, получив эту директиву, начал подстегивать командармов. В половине девятого вечера он подписал следующий приказ:
„1. Хуже всего проводят наступательную Берлинскую операцию 69-я армия под командованием генерал-полковника Колпакчи, 1 ТА (танковая армия. — Авт.) под командованием генерал-полковника Катукова и 2 ТА под командованием генерал-полковника Богданова.
Эти армии, имея колоссальнейшие силы и средства, второй день действуют неумело и нерешительно, топчась перед слабым противником.
Командарм Катуков и его командиры корпусов Ющук, Дремов, Бабаджанян за полем и за действиями своих войск не наблюдают, отсиживаясь далеко в тылах (10–12 км). Обстановки эти генералы не знают и плетутся в хвосте событий.
2. Если допустить медлительность в развитии Берлинской операции, то войска истощатся, израсходуют все материальные запасы, не взяв Берлин“.
Командующий 1-м Белорусским фронтом приказывает „не медля развить стремительность наступления. 1 и 2-й танковым армиям и 9 тк (танковый корпус. — Авт.) прорваться при поддержке 3, 5 и 8-й гв. армий в тыл обороны противника и стремительно продвинуться в район Берлина“. Все крупные населенные пункты и узлы дорог предписывалось обходить, имея в виду, что в этих местах противник будет иметь сильную противотанковую оборону. Танковые армии должны были действовать кулаком. Всю артиллерию, в том числе большой мощности, Жуков приказал подтянуть к первому эшелону и держать ее не далее 2–3 км за эшелоном, ведущим бой. Действия артиллерии необходимо было концентрировать на тех участках, где решается задача на прорыв. Всем командармам следовало находиться на наблюдательных пунктах командиров корпусов, ведущих бой на главном направлении, а командирам корпусов — в бригадах и дивизиях первого эшелона на главном направлении. Нахождение в тылу войск категорически запрещено. Георгий Константинович подчеркивал:
„…3. Иметь в виду, что до самого Берлина противник будет сопротивляться и цепляться за каждый дом и куст, а потому танкистам, самоходчикам и пехоте не ждать, пока артиллерия перебьет всех немцев и предоставит удовольствие двигаться по чистому пространству.
4. Бейте беспощадно немцев и двигайтесь вперед днем и ночью на Берлин, тогда Берлин будет очень скоро наш“ {621} .
В целях создания паники в войсках противника и дезорганизации работы его тыла Жуков приказал выбросить во вражеский тыл отряды с задачами: занимать переправы, узлы дорог, дефиле и расстреливать огнем проходящие войсковые и тыловые колонны и этим создавать панику в тылу противника; разрушать узлы и линии связи и этим нарушать управление войсками противника. В отряды требовалось назначить проверенных и смелых офицеров и бойцов, вооруженных автоматами, а для подрывных работ в состав отряда включать саперов-подрывников с взрывчаткой.
К этому времени маршал Конев доложил Сталину, что его танковые армии, форсировавшие накануне Нейсе, начали отрываться от общевойсковых армий и выдвигаться глубоко вперед в северо-западном направлении. Сталин предложил через образовавшийся прорыв на участке 1-го Украинского фронта пустить и подвижные войска маршала Жукова. Но Конев посчитал, что это займет много времени и создаст большое замешательство, а поэтому будет лучше повернуть две танковые армии 1-го Украинского фронта на Берлин в направлении на Цоссен (в 25 км южнее Берлина). Сталин с этим предложением согласился. „Танковые армии могли понадобиться — и впоследствии понадобились — самому 1-му Белорусскому фронту после
После разговора со Сталиным командующий 1-м Украинским фронтом сразу же приказал 3 и 4-й гвардейским танковым армиям повернуть на Берлин.
Маршал Конев, мягко говоря, лукавил, когда докладывал Сталину, что ввод подвижных войск 1-го Белорусского фронта через образовавшийся прорыв на участке 1-го Украинского фронта займет много времени и создаст большое замешательство. Ведь в седьмом часу вечера 17 апреля Иван Степанович приказал командующим 3 и 4-й гвардейскими танковыми, 3 и 5-й гвардейскими и 13-й армиями стремительно развивать наступление на плечах противника, ночью 17 апреля форсировать р. Шпрее, не дав противнику закрепиться на рубеже р. Шпрее. При этом он подчеркивал: „Наши войска должны быть в Берлине первыми, они это могут сделать и с честью выполнить приказ Великого Сталина“ {623} .
В свою очередь, Жуков, недовольный темпами развития наступления, направил командующим армиями в десять часов вечера 18 апреля следующий приказ:
„1. Наступление на Берлин у вас развивается недопустимо медленно. Если так будет операция и дальше проходить, то наступление может захлебнуться.
2. Основная причина плохого наступления кроется в неорганизованности, отсутствии взаимодействия войск и отсутствии требовательности к лицам, не выполняющим боевых задач“ {624} .
Жуков потребовал от командармов, командиров корпусов, дивизий и бригад выехать в передовые части и лично разобраться с обстановкой. До 12 часов 19 апреля привести части в порядок, уточнить задачи, организовать взаимодействие всех частей, пополнить боеприпасы и в 12 часов по всему фронту начать артиллерийскую и авиационную подготовку и, в зависимости от характера артподготовки, атаковать противника и стремительно развить наступление согласно плану. Все транспортные машины механизированных бригад, механизированных корпусов и тылов бригад и корпусов следовало немедленно убрать с дорог и отвести в укрытия. В дальнейшем мотопехота должна была действовать в пешем порядке. Для поддержания взаимодействия между стрелковыми дивизиями и танковыми бригадами танковых армий военным советам 5-й ударной и 8-й армий приказывалось иметь своих ответственных командиров со средствами связи в каждой танковой бригаде 1 и 2-й танковых армий, а военным советам этих армий — соответственно своих представителей в стрелковых дивизиях. Всех командиров, проявивших неумение выполнять задачи и нерешительность, следовало заменить умелыми и отважными командирами.
Немного позднее Г. К. Жуков объявил выговор командиру 9-го гвардейского танкового корпуса Н. Д. Веденееву „за плохие действия“ и к исходу дня 19 апреля приказал любой ценой выйти в район Фройденберга. Еще более жестко оценил Георгий Константинович действия командира 11-го гвардейского танкового корпуса А. Х. Бабаджаняна, которого строго предупредил о неполном служебном соответствии за плохую и нерешительную работу.
Главный маршал бронетанковых войск А. Х. Бабаджанян, вспоминая об этом неприятном в своей военной биографии моменте, писал, что его вызвали к члену военного совета 1-го Белорусского фронта генералу К. Ф. Телегину. „Неверный свет коптилки освещал лица собравшихся, — отмечает Амазасп Хачатурович. — В середине за столом узнал К. Ф. Телегина, лицо его было строгим, но чувствовалось, что он очень расстроен. По последним фразам присутствующих мы с Н. И. Герко поняли, что идет „разбор“ задержки наступления у Зееловских высот. Я знал Константина Федоровича еще с осени сорок второго. Бывали трудные времена, но Телегин всегда оставался для меня образцом партийной принципиальности, подчеркнутой корректности, чем-то напоминал мне всегда комиссара Чапаевской дивизии. И вдруг… Не иначе — и Константину Федоровичу крепко досталось за задержку у Зееловских высот… Про себя отметил, что среди командиров, стоявших перед членом Военного совета, большинство — танкисты. Вроде как танкисты виноваты в том, что им не обеспечили простора для действий. Только после полуночи мы получили наконец возможность разъехаться к своим частям, ведущим бои с ожесточенным противником“ {625} .